Слуга дракона пустоты
Шрифт:
– Эй-эй, почему этот парень янки так странно поступает?
– Он христианин, - объясняет сержант-зулус, - он обещал своей скво не иметь другой женщины. Поэтому, он не будит бегемота и не едет на нем в деревню к девчонкам.
Бенитес обозвал обоих броневиков засранцами и, под их веселое уханье, отправился мастерить придуманную за обедом хитрую ловушку для лангустов. Как вдруг…
…Сначала лейтенант подумал, что где-то летает крупный комар. Или очень крупный. Огромнейший титанический комар… Через минуту, Бннитес сообразил, что это звук работающего воздушного винта. Винт вертелся
– Это свои, - успокоил Бенитеса один броневик (второй уже уехал патрулировать).
– Свои, это в каком смысле? – спросил лейтенант.
– В таком, что у них позитивный отзыв FOF. Ну, система «friend or foe».
– А, понятно. Значит, это кто-то из военных Цин-Чао, так?
– Может, из военных, а может, из гражданских. Главное: отзыв позитивный.
Экраноплан, тем временем, подрулил почти к самому берегу, середина прозрачного каплеобразного обтекателя кабины открылась как крышка люка и оттуда высунулась голова, увенчанная пронзительно-зеленой копной волос.
– Тринидад! Эй! Ты где!
– Я? – переспросил лейтенант, - Черт! Есано Балалайка? Я глазам не верю!
– Давай, верь быстрее, и лезь в кабину!
– ответила она.
– Сейчас… - Бенитес повернулся к броневику, - …Я пошел, ОК?
– Давай, двигай, - добродушно-ворчливо отозвался броневик, - удачи тебе.
– Спасибо! – крикнул лейтенант, хватая свой спасжилет, - тебе тоже удачи.
Вбежав по грудь в море, он забрался на широкое скользкое крыло, чуть не скатился обратно в воду, однако удержался, примерился, точно забросил на пол кабины свой спасжилет, а затем, ногами вперед сполз на сидение рядом с пилотом.
– Ничего не забыл? – спросила Балалайка.
– А у меня кроме трусов и спасжилета ничего не было, - ответил Бенитес.
– Ну, и ладно, - сказала она, захлопывая середину обтекателя, - линяем отсюда.
Экраноплан развернулся на малых оборотах винта, прицеливаясь носом к югу, потом пробежал по едва волнующейся поверхности моря, оторвался и резко начал набирать скорость. Лейтенант оглянулся назад. На фоне Т-образного кормового стабилизатора, быстро уменьшался коричневый конус надводной части стратовулкана Торишима.
– Алло, Балалайка, а куда мы идем? Или летим?
– Мы экранируем, - ответила она, - а куда, это понятно: на атолл Окинотори.
– Тут около тысячи кило, - заметил он.
– Вот-вот, - она кивнула, - Я сегодня накручиваю третью тысячу. Оцени, Тринидад: я с самого утра покатила на маркет на Фараллон. А в час дня мне позвонили про тебя, и я мигом оттуда сорвалась, и попилила поперек всего Манчжурского моря, чтобы успеть вытащить твою драгоценную задницу до того, как начнется дерьмовое шоу.
– Спасибо, Балалайка. Ты настоящий друг, я чертовски рад тебя видеть, ты чертовски красивая девушка, тебе чертовски идут эти зеленые волосы, и эта сеточка…
– Это вязаная фенечка из незийского паучьего шелка, - сообщила она, - я ее купила на маркете на Фараллоне. Там сегодня svendita, bargain sale, все тряпки просто за гроши! Посмотри назад, я набила полбагажника: и себе, и девчонкам. У меня еще
оставалось почти сорок незийских фунтиков, но тут звонок – упс – и я сорвалась за тобой.– А кто позвонил? – поинтересовался Бенитес.
– Ну, какой-то вэйбин из штаба флота. Капитан бла-бла-бла, я не запомнила.
– И что он сказал? Я пока не понял про дерьмовое шоу.
– Не ты один, - успокоила она, - Вообще, никто не понял. Вкратце: какой-то самурай, капитан корвета, вообразил, что он Токугава и Кастро в одном флаконе, и закричал «Nippon banzai! No pasaran!». Этот тупорылый нихонский пень стоит у острова Аога, примерно сто миль севернее Торишима, и собирается на легком корвете и минном тральщике воевать против всей галактики. А такой же пень, их адмирал, выступил с призывом к дебилам-патриотам собирать деньги в фонд морской обороны Токио.
Балалайка замолчала. Лейтенант почесал макушку.
– А манчжурский флот намерен захватить Токио?
– Нет, конечно! Интересны только рыбные банки вдоль цепи островов Идзу. Кстати, показательно: это тот самый корвет, с которого стреляли по вашему вертолету.
– Корвет «Тиба»? - уточнил он, - Ну, дела… А чем ему помогут собранные деньги?
– Это вообще просто, - ответила она, - Если наберется большая сумма, то они купят у канаков какое-нибудь оружие, и устроят реальную колбасу. Меганезийское TV уже показало репортаж с корвета, и девчонка-репортер там явно наводила мосты. Канаки хорошие ребята, но от их коммерческой смекалки бывают проблемы…
– Верно, - согласился Бенитес, - Их фирмы иногда продают оружие, кому попало,
– Ну! – воскликнула девушка, - Хорошо, что у них хотя бы действует WRL.
– Это что? – спросил он.
– Weapon risk limit, - пояснила Балалайка, - Про это сказали по TV. В Меганезии нельзя никому запретить заниматься оружием, но можно ограничить допустимую мощность в интересах соседей. В смысле, если ты балуешься у дома ручными гранатами, это твои проблемы, но если ты балуешься авиабомбами, а в ста шагах - ферма твоих соседей, то приедут копы - и амба. Хочешь возиться с бомбами – катись на необитаемый остров.
– А если я хочу возиться с оружием массового поражения? – спросил лейтенант.
– Ну! К этому и вел диктор на TV. Если какой-нибудь офигевший коммерсант захочет делать бомбы типа хиросимской, то пусть он занимается этим за границей страны. В пустыне Сахара, в сайберской тундре, в Гималаях, по фиг. А в канакском океане это разрешается только по контракту с системой военной безопасности и под контролем. Поскольку Меганезия нейтральна, то из-под их контроля бомба не уйдет на фронт.
Бенитес, поняв, к чему это юридическое рассуждение, согласно кивнул.
– Попросту говоря: не видать кэпу Сугата атомной бомбы ни за какие деньги.
– Сугата это капитан того корвета? – спросила она, - Ты его знаешь? Что он такое?
– Он, в общем, неплохой парень, но правильный, как японский Папа Римский.
– В Японии нет Папы Римского, - проинформировала Балалайка.
– Это верно. Но почти в любой стране есть какая-нибудь похожая хуйня.
…
Чуть позже. Небо над Тихим океаном в округе Маршалловы острова.