Слушая тишину
Шрифт:
Оружие он им выдал только через полгода изнурительных тренировок. Оружие — обычный нож.
Вы сами — самое страшное оружие, говорил сержант Харди. Нож можно потерять во время марш-броска, автомат заклинит в самый неподходящий момент, подкрепления не будет, и авиация не сможет вылететь из-за плохой погоды. Вы — не они. Вы должны быть готовы всегда. Потанцуем, джентльмены? И они танцевали.
Ох, каким хорошим учителем танцев был сержант Харди!
Машина для убийства по имени Дон Каллахан снесла дверь собственного дома, взлетела по лестнице на второй этаж, выбила дверь
Тень со звоном и треском вылетела за окно, унося с собой часть рамы, а Дон Каллахан уже склонился над Сэнди Кроуфорд, скорчившейся на полу и хватающей ртом воздух.
Сэнди сидела, уставившись в одну точку, и раскачивалась из стороны в сторону, поглаживая свое горло. На этом самом горле явственно проступали синяки, и Дон Каллахан мысленно взвыл от ярости и пообещал сбежавшему ночному гостю все кары небесные и земные.
Когда в спальне он попытался поднять ее с пола, Сэнди вскрикнула и забилась в его руках, словно птица. Он пытался успокоить ее, но адреналин все еще бушевал в крови, и хриплый звериный рык, вырывавшийся из его горла, только пугал Сэнди.
Теперь они сидели внизу, в гостиной, а в разоренной гостевой спальне уже сновали деловитые эксперты, и лужайка перед домом была уютно освещена красно-синими сполохами проблесковых маячков патрульных машин.
Сэнди вдруг сильно и протяжно всхлипнула, и тогда Дон поднялся, пересел к ней на диван, сгреб ее в охапку и крепко-крепко прижал к себе.
— Не надо, маленькая. Все! Все закончилось. Не бойся, хорошая моя.
Она вскинула на него отчаянные, кажущиеся черными из-за расширенных зрачков глаза, простонала — и Дон снова с силой притянул ее к себе.
— Дыши глубже, эй! Дыши. Хочешь — плачь. Кричи. Ударь меня, я все равно придурок.
— Н-нет…
— Да! Не важно. Дыши глубже. Тебе больно? Горло? Он тебя… он тебе сделал больно?
— Да…
Дон Каллахан со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и прорычал:
— Я. Убью. Его!
Странно, но в этот момент Сэнди Кроуфорд начисто забыла про нападение и в восхищении уставилась на Дона Каллахана. Потом подняла руку и медленно коснулась его щеки…
Эксперт, спускавшийся со второго этажа, собирался доложить детективу Каллахану о результатах исследования, но благоразумно придержал язык, оказавшись в гостиной. Погрозив кулаком младшим чинам, с удовольствием глазевшим на происходящее безобразие, эксперт тактично отошел к дверям и закурил сигарету.
Да, на свете есть вещи, требующие немедленного доклада, например, ядерная война. Но эксперт совершенно точно знал: ядерной войны пока не случилось, а вот если помешать детективу Каллахану целоваться со свидетельницей…
Дон выпустил ее из рук и хрипло прошептал:
— Прости меня. Я… больше такого не повторится.
Сэнди снова сжалась в комок. От этих слов было больнее, чем от рук убийцы.
— Я знаю, я уродка…
И тут Дон Каллахан испугался так, что она чуть с коленей у него не свалилась от изумления.
— Ты что?! Сэнди, ты…
— Дон, я понимаю, я же…
— Заткнись!
Сейчас же заткнись, поняла?! И не смей так больше! Я же не о том! Сэнди, ты самая… ты самая смелая, самая отчаянная, самая прекрасная девочка, маленькая моя девочка… ты… я тебя… да если ты…Младшие чины осторожно потянулись к дверям. Эксперт выразительно таращил глаза, прижимал палец к губам и размахивал руками.
— Сэнди! Просто ты… ты пережила стресс, а я воспользовался… я не могу… просто не имею права… но ты для меня…
Эксперт пинком отправил последнего младшего чина на улицу и аккуратно прикрыл входную дверь. В конце концов, детектив Каллахан служит в полиции почти два десятка лет! Формальности он и сам соблюсти может.
Оставив две патрульные машины дежурить возле дома детектива Каллахана, эксперт отбыл в управление.
— Сэнди… девочка, ты просто скажи, ладно? Я же не пацан уже, я все пойму. Я просто хочу… вернее не хочу! Не смей думать, что это все из жалости или что! Я… ты…
— Дон. Пожалуйста. Поцелуй меня.
Он отнес ее на руках в спальню.
Он раздел ее нежно и бережно, едва прикасаясь к пылающей коже.
Он целовал ее так осторожно, словно она была бабочкой, готовой вспорхнуть с его груди…
И ночь полыхнула белым пламенем луны, зазвенела серебряными трубами ангелов, распахнулась — от потолка до неба.
Тьма больше не была пугающей и зловещей, ибо в ней сияли звезды.
Сэнди Кроуфорд, заложница Тьмы и Тишины, нежно и страстно, мучительно и сладко, долго и стремительно, наверняка и всерьез обретала себя…
Дон Каллахан, жалкий юнец с седыми висками, не ведавший любви, робко и властно, жадно и терпеливо, томительно и радостно обретал смысл жизни…
Как ни странно, смысл жизни полностью совпадал с надписью на его значке.
«Служить и защищать»…
8
Она проснулась на рассвете и долго лежала просто так, прислушиваясь не к окружающему миру, а к самой себе.
Новое, странное чувство захватило Сэнди с головой. Словно теплая пелена окутывала девушку. Крепкие руки Дона властно, по-хозяйски обнимали ее, и Сэнди знала наверняка — сейчас она в полной безопасности.
Дон пошевелился, потом погладил ее по голому плечу, и она аж зажмурилась от удовольствия.
— Эй… Ты спишь, маленькая?
Она кивнула, думая о том, как это прекрасно — просыпаться рядом с Доном, слышать его хриплый со сна голос, наслаждаться теплом его тела…
— Сэнди, ты не сердишься?
— Дурак.
— Нам придется что-то придумать, малыш. Программа защиты свидетелей или что-то в этом роде. Оказывается, и в моем доме ты не защищена…
— Я защищена, когда ты рядом.
— Но я не смогу быть рядом постоянно. И рисковать тобой тоже не могу. Ты слишком много для меня значишь. И ты главный свидетель.
Сэнди закусила губу, радуясь, что Дон не видит ее лица.
Все-таки мужчины бестактны. «Главный свидетель»! Гораздо больше ее устроили бы слова «Я люблю тебя».
Она вывернулась из рук Дона, села и сказала, не глядя на него:
— Не надо никакой программы защиты. Я поеду в дом к дяде Дику.
— А где его дом, я забыл?
— На Змеином острове. Я говорила.