Служба по расчету

— Леша! — Таня откинула край одеяла и улыбнулась. — Который час?

— Время пищи физической и эфирной, — отозвался я. — Сейчас будем завтракать.

Таня слегка поежилась, оглянулась по сторонам и потянулась за вязаной накидкой, которую я оставил у изголовья кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

Девчонка застыла, прислушиваясь к ощущениям.

— Знаешь, наверное, уже немного лучше, — тихо сказала она. — Но все равно как-то странно… Словно мне суставы выкручивает. И голод. Постоянно хочу есть. Но на еду смотреть не могу… Это так… нелогично.

Я задумчиво кивнул.

— Ничего нелогичного. Просто твой организм требует пищи иного рода.

Пока что оставив поднос на столе, я решил проверить течение эфира в теле сестры. Она привычно дала мне руку, и я принялся за диагностику. Ей действительно становилось лучше с каждым днем, но о полном выздоровлении говорить было еще рано.

— Ну как? — с интересом спросила сестра. — Жить буду?

— Я тебе помру! Будешь, дорогая. Причем долго и счастливо. Уж я постараюсь.

Сестра улыбнулась.

— Как ты додумался… Что я хотела сюда? — Она обвела свободной рукой пространство вокруг себя. — Как ты понял, что здесь мне будет легче?

Я пожал плечами.

— Дома и стены помогают. А ты все же выросла здесь. Да и воздух тут почище и свежее.

На самом деле это было лишь мое предположение, подкрепленное личным интересом. От меня не укрылось, что Таня тосковала по усадьбе, да и было полезно на недельку спрятать ее от чужих глаз. Но мной двигала не только забота о сестре.

В Выборге у меня было еще одно дело…

Я закончил вливать эфир в сестру, и ответом на эти манипуляции было громкое урчание в ее животе.

— Вот и голод проснулся, — смутилась сестрица. — Нормальный, человеческий… Что у нас на завтрак?

— Сейчас посмотрим.

Я снял с подноса клошер — массивный металлический купол, которым накрывали тарелку, чтобы еда не остыла. Мне в нос ударил аромат свежей выпечки и фруктов.

— Твои любимые блинчики со взбитыми сливками и ягодами. — Я принес столик на кровать Тани и поставил ей на колени.

— Балуешь ты меня! Сейчас наемся, а потом в юбки не влезу!

— Ты так похудела, пока болела, что впору ушивать всю одежду, — отозвался я. — Так что ешь и наслаждайся, пока матушка не видит.

Светлейшая княгиня не на шутку следила и за своей, и за Таниной фигурой. Тренировки, диета — все это было ежедневной рутиной наряду с различными неведомыми мне косметическими ритуалами. Так что когда мы оказались вдали от неусыпного контроля матушки, я позволил Тане расслабиться по полной. Родителям пришлось остаться в Петербурге, так что с нами отправили доверенных лиц. И, к моему удивлению, это оказались не только Аграфена, несколько надежных слуг и лекарей, но и… Виктор!

И именно брат сейчас сдавал один из внутренних экзаменов на право старшинства. Так отец и мать пытались понять, сможет ли он в действительности оставаться за главного. А мы с Таней были тем еще испытанием для наследника. И если Таня с покорностью принимала право Виктора командовать, то со мной у него постоянно возникали сложности.

— Давай, налегай на блинчики, — улыбнулся я и налил ей чаю в изящную фарфоровую чашечку. В чашке плавали лепестки роз и жасмина, а на самом подносе поставили маленькую вазочку с садовыми цветами. Таня их очень любила.

— Объедение! — прикончив блинчики, сестрица взялась за чай. — Когда мне уже позволят завтракать со всеми?

Я пожал плечами.

— Еще день-другой — и сможешь терроризировать Виктора за общим столом. Приступы… нужды — назовем ее так — становятся все реже и слабее. Да и лекари отмечают у тебя хорошую динамику.

Эта новость явно обрадовала Таню.

— Прекрасно! Я очень жду момента, когда мне наконец-то разрешат вылезти из постели. А то вернуться домой и не иметь возможности даже просто прогуляться по берегу — это, согласись, обидно.

— Как только лекари дадут финальное разрешение, я тут же организую нам прогулку. Если захочешь, даже покатаю на катере.

При упоминании морской прогулки глаза Тани загорелись. Она просто обожала выезды в акваторию и мечтала сама научиться управлять малыми судами. Я потихоньку передавал ей знания, но официально она могла начать обучение только с шестнадцати.

— Не представляю, что будет, если ты все же отправишься на службу, — вдруг погрустнела сестра. — Я очень люблю и отца, и матушку, и Витю… Но мне будет очень тебя не хватать.

У нее даже проступили слезы, и она шмыгнула носом. Я мягко обнял сестру за плечи.

— Если мои предположения подтвердятся, то может так получиться, что на службу мы с тобой отправимся вместе… Так что разлука окажется не такой уж и долгой.

Таня удивленно на меня вытаращилась.

— Ты серьезно?! Меня могут взять в Специальный корпус?

— Зависит от результатов, которые ты покажешь на Испытаниях. Но я полагаю, что у тебя скоро проявится особенный талант. И он очень пригодится там, куда я собираюсь.

Я полагал, что это напугает сестру, но она, казалось, лишь обрадовалась.

— Если родители позволят, я была бы счастлива поступить на службу. Но… Не думаю, что меня отпустят.

— Давай решать вопросы по мере их поступления, хорошо? — Я попытался подбодрить ее. — Сейчас тебе нужно восстановиться, затем — вернуться к обучению. А дальше будет видно.

Таня кивнула и обняла меня в ответ, едва не свернув поднос.

— Я тебя не подведу, Леш. Никогда не подведу.

— Знаю, милая.

— И я очень, очень тебя люблю.

— И я тебя.

— Ты, кстати, в город не собираешься? — внезапно спросила сестра.

Ну вот. Как обычно. Манипуляции младшей сестры, которые всегда на мне срабатывают. Сначала обнимет и признается в любви, а потом начнет что-то просить.

— Предположим, — ответил я и внимательно уставился на Таню. — А что?

Девчонка сделала щенячьи глазки и взяла меня за руку.

— Раз у ж я могу делать все, что хочу, то купи мне, пожалуйста, книгу, которой нет в моей учебной программе. Хочу почитать что-нибудь… неклассическое, для себя.