Служба по расчету

Виктор хотел сказать что-то еще, но в этот момент на письменном столе зазвонил старинный телефон. Брат аж вздрогнул от внезапной трели и поспешил снять трубку.

— Слушаю! — Казалось он не сразу понял, кто звонил. Затем морщина на его лбу разгладилась, и сам брат расслабился в кресле. — Да, Иван Иванович. Конечно, узнал, ваше благородие!

Слушая звонившего, Виктор внимательно смотрел на меня. Неужели речь опять шла обо мне?

— Да, Иван Иванович, уже наслышан. Согласен… Вот как?!

Виктор уставился на меня еще пристальнее, затем жестом показал в сторону Выборга и показал мне кулак. Понятно, снова по мою душу.

— Благодарю за приглашение, Иван Иванович, — ответил брат и покосился на меня. — Пока не могу сказать точно. Сами понимаете, сроки… Но я непременно выясню, что можно сделать. Разумеется. Я перезвоню вам через час. Да, всего наилучшего, ваше благородие.

Виктор положил трубку на рычаг и залпом выпил свой кофе.

— Значит, так, дорогой мой младший братец. Ты заварил эту кашу, а я теперь не знаю, как все расхлебывать.

— Поясни.

Он снял очки и подслеповато уставился на чашку, а затем на меня.

— Только что звонил барон Винкен. Знаешь такого?

— Обижаешь! — отозвался я. — Кто же в Выборге не знает градоначальника? И чего понадобилось барону?

— Хотел бы я сказать, что твоя самонадеянная башка на частоколе замка, но увы мне. Барону уже доложили о пожаре и твоем участии в той ситуации.

Я вздохнул.

— Требует денег за разрушенные конструкции? Так это не ко мне, а в страховую контору.

— Ах, если бы, — усмехнулся Виктор. — Нет уж, Алексей, теперь ты просто так от него не отвертишься. Барон требует твоего присутствия на завтрашнем открытии фестиваля. Точнее, видеть он хочет всех нас, но тебя — особенно.

Как же я не любил подобные сборища! Нет, сам фестиваль мне нравился, но все эти церемонии открытия, закрытия, награждения, парады и рулады — это не ко мне. Скука смертная, слишком много внимания, да и не сбежишь никуда — ведь все на тебя пялятся.

Я улыбнулся.

— Что ж, Виктор Иоаннович, вы же еще утром запретили мне выход в город. Пожалуй, я соглашусь с вашим запретом и останусь дома.

Старший брат неожиданно скрутил дулю и сунул мне в лицо.

— Ну уж нет, Алексей Иоаннович! Как ты теперь о правилах-то вспомнил! Теперь будешь отвечать за свои поступки. Ушел в город в обход моего запрета, решил поиграть в героя — теперь придется доиграть до конца! Или ты думал, что я обо всем забыл?

— Надеялся, — пожал плечами я. — Не прокатило, бывает.

Виктор налил себе еще кофе.

— Дурачка из себя не строй, а, Леш. Это твой родной город, наша семья популярна среди местных жителей. Мы не можем проигнорировать приглашение.

— А как же безопасность?

— Придется запросить еще одну группу на усиление, — вздохнул брат. — Делать нечего. Но я буду вынужден согласиться на предложение барона. Он глава города, завтра будет пышная церемония, и мне ясно дали понять, что ты там нужен.

— Интересно, зачем. Просто ради объявления благодарности?

— А тебе этого мало?

— Я не ради благодарностей полез в этот пожар. И не ради геройства. Просто вытащил людей.

— Ну вот теперь слава тебя нашла, — ответил брат. — Благодаря тебе она нашла всех нас. Придется идти втроем — ты, я и Татьяна. Барон очень просил привести нашу сестрицу.

* * *

— Добро пожаловать в «Средневековый город», почтенные господа!

Все улочки в центре Выборга сегодня были перекрыты. На протянутых между домами гирляндах весело болтались флажки, гербы и вымпелы. По старинной мостовой катили телеги лошади, а погонщики были облачены в средневековые костюмы.

Сегодня даже лавки, кофейни и пекарни подхватили дух праздника и оформили свои вывески и меню в соответствии с фестивалем. Оно и понятно — чем аутентичнее будет выглядеть магазин, тем больше получится выручка. Туристы были очень уж падки на такие декорации.

Две девушки с уложенными в косы волосами подметали улицу длинными платьями и раздавали брошюры. Одна из них подошла к нам и, явно не признав в нас местную знать, заговорила по привычному сценарию.

— Судари, счастливы приветствовать вас на фестивале! В этом году в каждой лавке есть товары, которые вы можете купить только за особые монеты. Эти монеты можно приобрести за обычные деньги или выиграть в викторинах или конкурсах. Возьмите, пожалуйста, карту — на нее нанесены все фестивальные места…

Таня завороженно глядела по сторонам, но крепко держалась за мою руку. Я взял для нее рекламный листок, и сестра тут же принялась его изучать.

— Леша, там есть настоящая кузница! А еще за углом пекут лепешки… И я бы зашла в ювелирную лавку…

— Тише, сестрица, — Виктор положил руку ей на плечо. — Ты нас разоришь! Помни, что мы здесь по иному поводу.

Ага, поди переубеди Танюшу, если она решила иначе. Не столько избалованная, сколько упрямая. Да и соскучилась она по обычной городской прогулке — ведь в том же Петербурге организовать подобную будет куда сложнее из-за требований безопасности. И пусть сейчас мы тоже были окружены охраной, но в Выборге дышалось спокойнее.

Виктор попытался пройти мимо ювелирной лавки, но Таня встала возле витрины, как вкопанная и решительно отказалась идти дальше. Я прочитал название: «Сокровища Карелии».

— Витя, не тащи ты меня! — отмахнулась она, когда братец попытался мягко увести девушку. — Я хочу купить подарок матушке.

— Мы сможем подойти сюда позже, — убеждал он. — До начала церемонии двадцать минут, а нам еще нужно поприветствовать барона.

Но сестра, казалось, не слышала наследника. Она замерла, словно ее поразило заклинание оцепенения. Мне на секунду сделалось не по себе и почудилось неладное, и я подошел ближе, отстранив брата.

— Тань, что ты там увидела?

Сестрица даже не взглянула на меня, а просто подняла руку и указала на лежавшую в окне витрины бархатную подушечку. Их там было несколько, и на каждой были разложены различные украшения в старинном стиле: камни не в огранке, а гладкие, кое-где металл обработан нарочито грубо, да и сами некоторые предметы казались чудными — такое давно уже не носили.

— Таня, идем! Пожалуйста! — поторопил Виктор.

— Шшш! — хором ответили мы.

Не сговариваясь, мы с сестрой одновременно шагнули вплотную к стеклу витрины, и, наконец, я смог разглядеть, что именно привлекло ее внимание.