Служебный брак

Потом в несчастную Котёночкину что-то втирали, который раз за половину дня, делали лёгкий массаж и снова умащивали, казалось, до бесконечности, пока у бедняжки не закружилась голова от кремов, пенок для волос, разговоров, стоимости диадемы, не свело судорогой ноги от высоких каблуков. Добила же Лилю информация о том, что у Вадика есть девушка. В смысле, самая настоящая девушка. Ею же и рождённая. На бирке в роддоме так и было написано «девочка», именно в этом статусе она дожила до двадцати одного года, что её более чем устраивало, так же, как и Вадика.

— А что ты хочешь, — развёл он руками, демонстрируя аккуратный розовый маникюр. — Есть захочешь — не так раскорячишься, — он подмигнул Лиле, и пока та хлопала глазами, с трудом понимая, что происходит, он показал фото своей девушки. Довольно милой, в одежде без страз, без вываливающейся груди, и, Лиля была в этом уверена, без того, что обтягивал штанами Женя.

— Извращенец, — в один голос пропели Саша, Женя и Елоу. — Но мы его любим, — беззлобно продолжили разные с лица «девушки». — Он такой ми-и-и-лый, в этой своей нормальности. У-ти-пу-ти-ка-кой-слад-кий!

Позже и вовсе началось безумие. Аарон Эрнестович довёл её до арки с цветами, буквально волоча за собой, потому что идти Лиля не могла, а не идти тоже — не откажешься же в последний момент! Пойди, откажись…

Потом молодожёны обменялись кольцами, Лиля даже успела отметить, что её колечко очень симпатичное, особенно её обрадовал тот факт, что бриллиант в нём один, а не как в злосчастной диадеме.

А после жених поцеловал невесту. Да. Аарон Эрнестович был так любезен, что заранее предупредил о предстоящем. Да и Лиля смотрела несколько фильмов про свадьбы миллионеров, из которых можно сделать однозначный вывод — поцелуй, как закрепление брачного союза, присутствует и у людей другого социального уровня.

Но! Она никак не ожидала ничего подобного лично на своей свадьбе.

Ещё больше она растерялась от того, что целоваться с Аароном Эрнестовичем ей понравилось… Вообще понравилось целоваться. Ранее подобной слабости Котёночкина за собой не припоминала.

И, не успела Лилия как следует подумать над этим, безусловно, неожиданным феноменом, как на несчастную обрушилась лавина поздравлений. Свадебная церемония, по словам теперь уже законного супруга, была организована «камерная», с минимальным количеством приглашённых. «Около пятьсот человек», — пояснил Босс. По ощущениям ошалевшей от рукоплещущей толпы Лили, людей было раза в три больше.

Люди подходили по очереди. Парами, поодиночке, семьями, с домашними питомцами на руках и у ног. Поздравляющие были одинаково, по утверждению Вадика — по последней моде, одеты. Женщины хлопали ресницами, как лопастями вертолёта, девушки с трудом выхаживали на «лабутенах» (оказалось, эту обувь можно приравнять к орудию пыток), грозя споткнуться, не видя собственных ног, вид вниз перекрывали выдающиеся губы. Каждый встречный женский рот был размера на полтора больше Лилиной груди, и это не могло не шокировать.

Поминутно подскакивала Августа Абалденная, обхватывала перепуганную, всё ещё в душе, Котёночкину и громогласно заявляла:

— Как я рада! Как счастлива! Мой мальчик встретил искреннюю, истинную любовь! Ка-а-а-ак я ра-а-а-ада-а-а-а!

— Он познает все радости и краски! — вторил ей Эрнест Абалденный, заставляя Лилю каждый раз в испуге вздрагивать и пытаться убежать вон. Только рука Аарона Эрнестовича, намертво приклеенная к талии Лили, не давала совершить столь необдуманный манёвр.

Каждый раз, когда Августа начинала вывизгивать свой восторг от происходящего, лицо Аарона нервно сокращалось, правый, а иногда и левый глаз дёргался, он крепче сжимал Лилю, от чего казалось, что ещё немного, и он её выдавит, как зубную пасту на щётку, а сама Лиля была близка к обмороку.

Ходили официанты, подносили лёгкие закуски, вино и шампанское. Один фужер Лиле пришлось выпить, настоял на этом Аарон. После того, как ноги новоиспечённой жены примерно в сто пятый раз подкосились от воплей «Как я ра-а-а-ада», отдалённо напоминающих крики каипоры* или причитания плакальщицы, он резко отвернул Лилю от толпы, поставив к ним спиной, и поднёс фужер с шипучим напитком ко рту девушки.

— Надо! — отдал приказ Большой Босс, и Лилия Михайловна беспрекословно выполнила указание. Такой формат общения подчинённых с начальством ей был понятен и близок.

Примерно через полтора часа, когда поток поздравляющих немного иссяк, Аарон передал обалдевшую, слегка взъерошенную и заикающуюся Котёночкину «девочкам». Те, во главе с Вадиком, переодели её очередной раз за день, напомнили, в каком чемодане что лежит, обняли на прощание, расплакались, особенно сентиментальный Женя, и распрощались с Абалденной, в душе всё ещё Котёночкиной.

После этого Лилию Михайловну усадили на заднее сиденье автомобиля, прямо рядом с мужем, зачем-то продолжающим держать — или обнимать? Лиля окончательно запуталась, — её за талию, и доставили в аэропорт.

Досмотр они прошли быстро, хотя и не без неожиданностей. Лилии Михайловне пришлось признаться в страшном преступлении: она забрала Пипу. В общем-то, справедливости ради, Пипа сама ушла от хозяйки, сначала пробравшись в комнату Лилии, а потом забравшись в дорожную сумку, всем своим тщедушным видом выражая решительность сбежать от странной хозяйки — Тагуи.

Лилия Михайловна Котёночкина вовсе не гордилась своим поступком, но несчастное животное так отчаянно льнуло к её руке — преимущественно потому, что от пальцев пахло мясной закуской, — что доброе сердце девушки дрогнуло. Не очень-то нужна Пипа своей хозяйке, если за целый день та не озаботилась питанием собачки и даже не попросила миску с водой. Елоу же совершило отважную вылазку на кухню, несмотря на то, что место «девочек» было в комнате клиентки. Бродить по имению во время проведения мероприятия не позволялось.

— Это чужая собственность… — Аарон Эрнестович смотрел на явно расстроенную разоблачением Пипу. У обоих нервно дёргался глаз, когда они сверлили другу друга взглядом. Аарон Эрнестович против Пипы.

«Надо же, какой заразный этот тик», — подумала Лиля и тоже дёрнула глазом.

— Это не собственность! — заступилась Лиля. — Это живое существо! Собака… Ну, скорей всего, собака… Да она же голодная, у несчастной хвост облез! Жестокое обращение с животными карается уголовным кодексом! — решилась зайти на юридическое поле девушка.