Служебный брак

Только для чего он? И кому он нужен?

Мир, в котором люди друг другу не нужны. *

Он прижал к себе девушку, она даже не попыталась вырваться, прильнула в ответ и подставила губы для долгого, почти бесконечного поцелуя. Руки её по-прежнему путались, но постепенно нашли своё место. Она безропотно позволила отнести себя на матрас и с азартом раздела мужа, не забывая целовать и ласкать. Иногда она замирала, прислушивалась к себе, тогда Аарон отвлекал её поцелуями, сдерживая хаотичные движения женских рук и ёрзанье пяток по простыне.

— Доверься мне, — прошептал он хрипло, опускаясь поцелуями ниже пояса. Обычно Лиля не позволяла, она настолько отчаянно смущалась, что Аарон оставлял всякие попытки разнообразить их сексуальную жизнь. Он был уверен, что всё придёт, и предпочитал не давить на Зайку. Ему была противна мысль о любом дискомфорте женщины, делившей с ним постель, что уж говорить про Лилю. Ради неё он мог подождать, постепенно приучая девушку к открытости.

Но сейчас, сейчас он терпеть не мог, за то время, когда он считал себя потерявшим Лилю, Аарон настолько истосковался, что терпение истаяло, как фисташковое мороженое. Он сходил с ума от всего, что было его Зайкой. Сходил с ума от любви к ней. И не мог больше проявлять сдержанность.

— Лиля, — пришлось немного повысить голос, хоть и шёпотом. Зайчишка испуганно замерла, а он развёл её стройные ноги, опустился поцелуями значительно ниже талии и опустил язык на клитор, едва не кончив от простого действия.

— Пфф, — послышалось сверху, смущённое и немножечко возмущённое. Пришлось удерживать силой попытку свести ноги, но несколько движений языка сменили гнев на милость, а сконфуженное фырчание — на сладкий стон.

Всего лишь несколько простых движений языком и пальцами, и Лилия Абалденная взлетела в первом в своей жизни оргазме, ничуть не притворяясь и не подыгрывая, а когда разомлевшую и раскрасневшуюся девушку ловко перевернули и подмяли в незнакомой для неё позиции, она испытала второй, а затем и третий оргазм.

Но это не имело значения. Имела значение лишь любовь, а ещё совсем немного радости и красок жизни.

Если кому-нибудь интересно, что было дальше, автор может поведать.

Лилия Михайловна Абалденная продолжила трудиться в приёмной Абалденного Аарона Эрнестовича, ей нравилась её работа, а муж вовсе не возражал против подобного сотрудничества. Поначалу ассистенты Абалденного А.Э. стеснялись нового положения своей подчинённой, но постепенно всё забылось и стало как раньше. Даже ещё лучше — за поданное кофе ассистентке ассистентов полагалось не только «спасибо», но и поцелуй.

Чета жила в имении, а квартиру Лиля сдавала, поручив это дело Марии Ивановне. Теперь старушке хватало и на квартплату, и на любые книги, иногда даже бумажные. А один раз она сходила на балет, чем была несказанно довольна.

Через несколько лет Лиля забеременела и родила двойню, а Аарон так растерялся, что купил жене две Ламборджини — синего и красного цвета.

А что с него возьмёшь, с миллионера!

*Песня «представь себе весь этот мир» Музыка: Евгений Крылатов, слова: Леонид Дербенев.

Григорий Георгиевич и Валентина Владимировна

Григорий несколько раз пересёк кабинет по диагонали, потом пошёл по кругу, как хренов бурундук в колесе, потом снова по диагонали, а также вдоль и поперёк. И почему он не Человек-Паук? Уже бегал бы по потолку, делая небольшие остановки рядом с галогеновыми светильниками.

Рыжие, ему всегда нравились рыжие. Это была его страсть, фетиш, своего рода пиромания — страсть к поджогам. Рыжие заводили, поджигали. В свою очередь ему необходимо было, чтобы она вспыхнула в ответ, всё это превращалось в манию. Манию, с которой он боролся, как больные борются с клептоманией. Серебряной ложкой в его кармане, украденной на званом банкете в уважаемом доме.

Он и поплатился за эту страсть. Провидение наказало Григория со всей ответственностью и циничностью, на которое только было способно, ниспослав ему Клавдию. Мама дочери просто принесла младенца в посольство с запиской, кому полагается сей дар, и смылась в пыльных, душных просторах родной страны.

Григорий Георгиевич подарок получил, оформил на своё имя, всё чин по чину, смотря ошалевшими глазами на рыжее шестимесячное чудо, стреляющее в новоявленного папашу зелёным взглядом. Мол, чего, допрыгался? Так-то, папочка!

Проведение точно было бабой. И бабой рыжей. Ничем другим такую подставу Григорий Георгиевич объяснить не мог. Ну, и ещё немного порванным презервативом, но это не точно, потому что воспоминания о ночи, принесшей ему дочь, стёрлись из памяти уже наутро. А пить надо меньше!

И вот, пожалуйста, снова рыжие грабли. Валентина, свет, Владимировна. Забористые грабли, ядрёные.

И ведь по протекции пришла, не просто так, не с улицы, из агентства или по объявлению. Ничего подобного. Старый приятель, сейчас работающий в службе безопасности крупной авиакомпании, попросил пристроить куда-нибудь троюродную племянницу двоюродного дедушки. Вода на киселе, в общем. Место просил потеплее и поспокойнее, и зарплату побольше, естественно. Финансовые трудности у девушки. С головой у неё трудности, а не с финансами!

— Гувернанткой сможет? На месяц, а дальше видно будет, — спросил он приятеля. — Виза в Штаты есть? — тут же уточнил.

Оставлять своенравную Клаву с какой-то троюродной племянницей двоюродного дедушки приятеля он не собирался, пусть будет под присмотром. Рядом — всем спокойнее. Оказалось, виза есть. По приезду Григорий планировал разобраться и с гувернантками, и со школами, и с занятиями, и бог знает, с чем ещё. Ну, и не особо-то доверял посторонним племянницам. Он и своим-то не доверял, когда дело касалось Клавдии. Если совсем честно, то племянницы сами бежали от рыжего сокровища Григория Георгиевича, и он отлично их понимал. Ему-то бежать некуда, да и привык уже — своё, родное, самое любимое сокровище, хоть и выпрашивающее ремня с завидной регулярностью.

«А надо было западать на благовоспитанных шатенок средней внешности, ума и образования», — услужливо подсказало Провидение, являющееся рыжей бабой, напомним читателям.

— Сможет, — заверил приятель.

Григорий изучил документы Валентины Владимировны, весьма неожиданные для резюме гувернантки, встретился лично с кандидаткой и… не устоял. Принял на работу рыжую шельму. Как же без любимых грабель?

Справедливости ради, образование у Валентины Владимировны было блестящее, ещё более блестящее знание английского языка, правильная речь. К тому же, о, счастье! На вопрос, читает ли соискательница дамские романы, та ответила твёрдым: «Нет!», и привела список литературы, прочитанной ею в последнее время. Весьма неожиданный, но романов о страстной любви боссов и секретарш там не было, что показалось Григорию главным.

— Ты кого мне посоветовал? — орал Григорий Георгиевич, сидя в престижном ресторане, на того самого приятеля — начальника службы безопасности крупнейшей авиакомпании. — Что это за рыжая феминистически настроенная ведьма? Какая к чертям «метафора пола, выполняющая роль культурно — формирующего фактора»? Какая «гендерная асимметрия, являющаяся одним из основных факторов формирования традиционной культуры»?

— Поехала немного крышечка у девчонки, так это лечится хорошим мужиком, — засмеялся приятель.