Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)

Переговорив прямо в холле с сэром Фредериком, они уже все вместе отправились к месту трагедии. Вскоре прибыла вторая машина - с фотографом, двумя полицейскими в форме и одним сотрудником в штатском, который сделал все полагающиеся замеры. А потом приехала санитарная машина. Тело бедного Хьюго вытащили из-под куста, положили на носилки и увезли.

Глава 6

Я тут же отметил про себя, насколько все изменилось с приездом полиции, взаимоотношения стали совершенно иными. Первым, естественно, призвали к ответу Марселя. Допрашивали всех в библиотеке, именно там устроили свой штаб Маллет и полицейский врач. Вернулся Марсель только через час, очень бледный и очень мрачный. Мы встретили его как настоящего героя и окружили всеобщим сочувствием. Урсула дожидалась его в холле, мы с Эвелин тоже составили ей компанию. В едином порыве мы все втроем отправились наверх, по пути к нам присоединились и остальные, непонятно, откуда они все вдруг взялись.

Наверху, в огромной гостиной с камином, украшенным гипсовым барельефом, мы собрались вокруг Марселя, словно военные заговорщики, прибывшие на тайный совет. Да, он был сегодня главным героем. Снова облачившись в свой роскошный вишневый халат, он сел в самое удобное кресло. Потом, чуть наклонившись, провел пальцами по черным волосам, убирая их со лба, скорбно нахмуренного. Урсула села на подлокотник и стала ворковать какие-то утешения. Среди прочих слов прозвучало и слово "дорогой", вот, значит, как... Впрочем, Урсула всегда не скупилась на это лестное обращение.

– Дорогой!- воскликнула она.- Как они могут тебя подозревать? Какая тебе-то выгода от смерти Хьюго?- Она торжествующим взглядом обвела всех нас: сначала стоявших рядом Джима, Хилари и Биддолфов, а потом Эвелин и меня.- В сущности, для каждого из нас его смерть была гораздо выгодней!

Марсель в ответ лишь крепко стиснул руками голову.

– Гм!- многозначительно хмыкнул Джим.- А может, Хьюго оставил ему часть наследства?

Марсель посмотрел на него со страдальческим укором, как будто тот слишком громко включил радио, причем какую-то какофонию вместо музыки.

– Не думаю, что у Хьюго было время составить завещание. Когда мы с ним последний раз виделись, никакого завещания точно не существовало.

– Откуда вы знаете?- вдруг подал голос дядя Биддолф, но потом, словно спохватившись, обернулся к тете Сьюзан и спросил: - А откуда он знает?

Тетя Сюзан надменно вскинула подбородок, давая понять мужу, что вопрос услышан, и тут же, по заведенному обычаю, переадресовала его Марселю.

Тот, мрачно сдвинув брови, ответил:

– Он спрашивал меня, как нужно его оформлять. Его постоянно преследовали мысли о смерти. Но пока был жив его отец, у Хьюго никогда не было личной собственности. Отец все оплачивал, и щедро, но деньги он ему выделял совсем небольшие, Хьюго называл их "моими кармашковыми". И вдруг на него свалилось все это богатство, вот он и решил, что теперь обязан сделать какие-то распоряжения. Хьюго был человеком очень ответственным. Не чета всем прочим. Он серьезно относился к жизни... слишком серьезно,- у Марселя перехватило голос от слез, и он опять стиснул голову руками, пряча от нас лицо. Я уверен, что в этом не было никакого наигрыша.

На несколько секунд воцарилось почтительное молчание, и я увидел, как ладонь Урсулы метнулась к его затылку, но потом опустилась, так и не прикоснувшись. Потом заговорил доктор Пармур, ровным бесстрастным голосом.

– А какие он мог бы сделать распоряжения? Вам что-нибудь известно о его намерениях?

Марсель посмотрел доктору в глаза и тихо, без всякого раздражения произнес:

– Нет, ничего конкретного. Но уверен, что Хьюго все сделал бы как надо, по справедливости. Думаю, он что-то оставил бы тем людям, которые были к нему добры, ну и верным слугам. А все остальное вернул бы своим сводным брату и сестре. Если бы они, конечно, не лишили его такой возможности... если бы они проявили к нему какую-то симпатию, хотя бы каплю родственных чувств.

Марсель обернулся к Джиму.

– Мне бы он ничего не оставил. Ему было известно, что я и так ни в чем не нуждаюсь и что я начну его отговаривать. Но ты, вероятно, не способен даже представить, что кто-то может отказаться от денег,- в его голосе звучало столько боли из-за того, что братец Урсулы посмел оскорбить его достоинство, что тот неловко заерзал и не нашелся, что сказать.

Урсула кинулась выручать брата:

– Разумеется, мы все тебе верим, дорогой! Каждому твоему слову. Ведь правда?- Она обвела всех взглядом, рассчитывая на поддержку, и никто не посмел ей возразить.- Вы знаете, что Марсель все мне вчера вечером рассказал? Причем до того, как случился этот кошмар. Полагаю, это достаточное доказательство его искренности.

– Мы-то в ней не сомневаемся,- бесшабашно крикнул я из своего угла, где стоял, прислонившись спиной к камину, и рядом со мной была Эвелин. Надо сказать, я, не удержавшись, украдкой обнял ее за талию и, не встретив с ее стороны никакого сопротивления, даже слегка прижал ее к себе. Правда, возможно, Эвелин просто не заметила моей дерзости, слишком увлеченная происходящим. Но я предпочел особо в это не вдумываться, наслаждаясь ее близостью.- Только как теперь во всех этих загадочных историях будет разбираться полиция? Они же осатанеют!- Как ни странно, как только Хьюго превратился в Марселя, меня одолевало желание ему перечить.

Марсель посмотрел на меня уничижительным взглядом:

– За меня не волнуйся, тебе еще самому предстоит с ними объясняться.

– Я готов. Сколько угодно,- беспечно отозвался я.- Сэр Фредерик все обо мне знает, кто я и откуда.

– Великолепно,- презрительно обронил Марсель.- Но что мы знаем о самом сэре Фредерике Лотоне? Что он угробил отца Хьюго да еще получил за это баснословный гонорар? Не исключено, что и у него были причины избавиться от Хьюго.

– Ну это уже просто смешно!- разозлившись, завопил я. И в этот момент дверь отворилась, и вошел сэр Фредерик, собственной персоной.

– Ай-ай-ай!- он остановился, прилаживая к глазу свой монокль, чтобы получше всех нас рассмотреть.- Зачем же так сердиться! Друзья мои, право, не стоит относиться ко всему этому столь серьезно.

Он подошел к Марселю и положил ему на плечо руку.

– Выше нос, дружище! Вы отлично выдержали испытание. У меня есть основания думать, что у полиции не будет никаких сомнений в ваших показаниях - на данный момент.- Он улыбнулся всем нам сияющей улыбкой.- По счастливому стечению обстоятельств я - исключительно из предосторожности собрал о нашем молодом друге кое-какие сведения, накануне его приезда. И, представьте, они вдруг пригодились. Я смог тут же подтвердить полиции все его показания.

Последовала неловкая пауза, во время которой все подумали примерно то же, о чем только что говорил Марсель: "А кто, интересно, сможет подтвердить твои собственные показания?" И тут высказался я, только чтобы прервать затянувшуюся паузу, но реплика моя получилась довольно бестактной:

– Сэр, а вы не могли бы сказать, что предписывает закон в том случае, если человек не оставил завещания?

Теперь все смотрели на меня, и я жутко смутился, даже, наверное, покраснел. Сэр Фредерик тоже пристально на меня посмотрел, с изумленной улыбкой.

– Что ж,- пробормотал он, выронив из глазницы монокль, который с мелодичным треньканьем ударился о пуговицу жилетки,- разумеется, все имущество перейдет в распоряжение ближайших родственников.

– И кто же его ближайшие родственники?- простодушным голоском поинтересовалась Урсула.- Мы с Джимом, ведь правда?

– Насколько мне известно, да,- ответил сэр Фредерик, крутя в пальцах стеклышко монокля.- Он, кажется, был холостяком, у него нет так называемых "полных" братьев и сестер, оба родителя умерли. Конечно, могут объявиться какие-то двоюродные братья и сестры в Индии, у них, возможно, тоже есть какие-то права, но не факт, что они захотят их предъявить. Но все дело в том...- Он смущенно умолк, но потом, словно набравшись решимости, продолжил: - Не уверен, что имел право сообщить вам об этом, мои юные друзья, вероятно, это привилегия полиции. Но все равно эта новость скоро станет достоянием общественности, так что чего уж тут скрывать...- Он поставил ногу на скамеечку, стоявшую перед ним, и, согнув колено, облокотился на него.- Дело в том, что Хьюго оставил завещание. Судя по всему, наскоро написанное, но Маллет говорит, что оно имеет юридическую силу.