Смерть и самый короткий день

"О боже!" - произнес Валентин про себя.

– Послушай, сынок...- начал он.

– Да, дядя Вэл?- быстро отозвался Майлс, словно ожидая секретных приказов.

– Когда ты прошлой ночью выбежал сломя голову из той комнаты, увидев твоего дядю Джона лежащим на диване, на кого ты налетел в коридоре?

– На вас!- радостно ответил Майлс.- Вы меня поймали.

– Да, я тебя поймал. Так вот, тот, кто находился снаружи, когда ты выбежал, не мог быть в комнате, когда ракета взорвалась, верно?

Майлс уставился на него.

– Да, но ведь это была ракета, а не пистолет.

– Знаю, но...- Валентин осознал, что его теория о совпадении двух звуков является всего лишь предположением.- Значит, ты не думаешь, что выстрел произошел в тот же момент?

Майлс медленно покачал головой.

– Почему?- Валентин стиснул обе руки мальчика, но, испугавшись, что причиняет ему боль, ослабил хватку.

Майлс косился то направо, то налево, словно не желая отвечать.

– Мне кажется, дядя Джон уже был мертв, когда я вошел туда. Он лежал совсем неподвижно.- Мальчик посмотрел в глаза Валентину.- Но я никому об этом не скажу, если вы не хотите.

Валентин отпустил его так внезапно, что он едва не упал на стул.

– Вот что, парень. Иди прямо к суперинтенданту и расскажи ему все, что знаешь. Я действительно твой настоящий дядя Вэл, но я не... Ради бога, залезь на дерево или слепи снеговика, только перестань воображать невесть что!

Звук позади заставил обоих обернуться. В конце длинного прохода между нишами Люциус неуклюже закрывал тяжелую дверь, после чего заковылял к ним, опираясь на палки.

– Привет, Майлс. Уже познакомились, а?- Он повернулся к Валентину.- На Майлса вчера обрушилась целая куча новых родственников. Для него должно быть облегчением встретить одного настоящего. Думаю, тебя кое-кто ищет,- сказал он Майлсу с улыбкой, которая выглядела не слишком приятной.- Уроки будут проходить как обычно.

Майлс испуганно покосился на него, бросил на Валентина взгляд, говорящий: "Можете на меня положиться", и побежал к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Люциус осторожно опустился на стул и промолвил:

– Хорошо, что я застал вас одного. Я хотел поговорить с вами. Думаю, вам следует кое-что знать, если вы, как я полагаю, прибыли сюда выяснить, что в действительности произошло с вашим братом.

– Я не знаю...- начал Валентин.

– Потому что,- прервал его Люциус,- нет никаких сомнений, что эта новая трагедия каким-то образом связана со смертью двух других людей. Один из них - Чарли Полл, а другая - Джейн Скун.

Глава 11

Валентин смотрел на сидящую перед ним развалину, стараясь изгнать жалость из своего голоса и взгляда. Жалость в основном была эгоистической: он не знал Люциуса и едва ли мог сильно переживать из-за его состояния, но испытывал ужас при мысли, что такое когда-нибудь может случиться и с ним. Гораздо лучше умереть, думал он.

Хуже всего было то, что горб на спине, заставлявший Люциуса выпячивать голову вперед, и прочие физические деформации придавали ему необычайно злобный вид. Даже при самой добродушной улыбке тонкая кожа, натягиваясь на скулах, обнажала длинные зубы, а приятный вибрирующий голос казался насмешкой, исходя из цыплячьей груди. Длинные бледные руки тоже выглядели зловеще, как будто собирались кого-то задушить. Только глубокие карие глаза сохраняли прежний цвет и блеск.

– Я о вас ничего не знаю,- продолжал Люциус, аккуратно ставя рядом с собой обе палки, дабы они не соскользнули на пол,- но думаю, вы не имеете отношения к этой пальбе.

– Могу я спросить, почему?- осведомился Валентин.

– Моя жена сказала, что вы стояли в коридоре, когда взорвалась ракета, и я полагаю, что даже такой проворный человек, как вы, не мог оказаться там так быстро.- Не дождавшись комментариев, Люциус добавил: - Конечно, если бы не это, вы бы стали подозреваемым номер один.

В голове у Валентина зазвенело, словно ему дали пощечину. Люциус откинулся назад и засмеялся почти беззвучно.

– Не волнуйтесь. Дело в том, что я был прокурором, прежде чем стал... тем, кого вы видите.- Его лицо исказила судорога.- Как вам, возможно, известно, юристы в смысле отношения к преступлению являются полной противоположностью закону - они считают каждого виновным, пока он не докажет обратное.- Люциус посмотрел на книжные полки, окружавшие их с трех сторон.Мой основной интерес все еще сосредоточен на уголовном праве. Разумеется, теперь этот интерес чисто теоретический - по крайней мере, так было до прошлой ночи. Но когда преступление происходит в собственном доме... ну, это заставляет задуматься, не так ли? Я больше не могу следовать за преступлением, поэтому оно, очевидно, следует за мной.

Валентин, слушая вполуха, приводил в порядок свои мысли. Отвлеченно ли рассуждает Люциус, спрашивал он себя, или же его слова имеют непосредственное отношение к происшедшим событиям?

– Почему вы сказали, что, не окажись я в коридоре, то стал бы подозреваемым номер один?- напрямик спросил Валентин.

– Разве это не очевидно, старина?- медоточивым тоном отозвался Люциус.

– Боюсь, для меня - нет.

– Не стану досаждать вам аргументом post hoc ergo propter hoc {После этого, значит, вследствие этого (лат.)}. Для примитивного, неразвитого ума вы виновны потому, что являетесь здесь самым посторонним и что убийство произошло вскоре после вашего прибытия. Этих доводов достаточно для деревенских сплетен, а может быть, даже для некоторых полицейских. Ум более развитый, но все еще пребывающий в классной комнате - наподобие юного Майлса - выберет вас, потому что вы прибыли из другого полушария и, возможно, даже плавали под "веселым Роджером". С точки зрения твердолобого бизнесмена, вы могли считать себя преемником вашего брата в смысле благосклонности хозяина дома. Сэр Джордж очень богат и влиятелен - ему есть что вам предложить после кончины сына и наследника.

Валентин прервал Люциуса, явно наслаждавшегося собственным красноречием.

– Но, насколько я понимаю, у подлинно зрелого ума, вроде вашего, есть другая причина подозревать меня?

Люциус склонился вперед, уставившись своими блестящими глазами на лицо Валентина.

– Мне кажется, вы очень любили вашего брата.

– Да, конечно,- резко отозвался Валентин, недовольный тем, что коснулись его больного места. Чтобы скрыть раздражение, он добавил: - Чарли был на восемь лет старше меня. В юном возрасте это имеет большое значение.

– В таком случае,- продолжал Люциус безжалостным тоном прокурора, допрашивающего свидетеля,- вы не можете чувствовать расположения к тому, кто повинен в его смерти.

– Я бы с удовольствием...- Валентин вовремя остановился.

– Вот именно, вы бы с удовольствием убили его. Некоторые могли бы вбить себе в голову, что вы уже это сделали.

– Но почему?- сердито воскликнул Валентин.- До вчерашнего дня я ни разу не видел Джона Скуна. С какой стати мне питать к нему злобу из-за того, что случилось с Чарли?

Улыбка и пожатие плеч Люциуса были достаточно выразительными. Не будь этот человек калекой, Валентин мог бы потерять самообладание. Внутри у него все кипело от ярости.

– К чему вы клоните?- сказал он, пытаясь говорить спокойно.- Вы намекаете, что Скун столкнул с моста моего брата, чтобы расчистить себе путь?

– Не совсем,- серьезно ответил Люциус.- В цивилизованном обществе так дела не делаются, друг мой. Скун не совершал убийства. Задолго до прошлой ночи он также был жертвой, но стал орудием устранения вашего брата - притом орудием добровольным.