Смерть под Рождество

— Чудный день, замечательный. Правда, Маура? Но все-таки кто залез в редакцию этой, как ты элегантно выразилась, газетенки?

Маура потянулась за сумочкой и достала блокнот.

— Не знаю что и сказать, Даниел. Все это кажется мне более чем странным. Одна из стеклянных панелей входной двери разбита так, что в дырку можно просунуть руку и отпереть дверь изнутри. Однако сама эта дырка такая маленькая, что залезть туда может только тот, у кого очень небольшая рука, или… здесь использовался какой-то инструмент. Но я осмотрела замок с внутренней стороны двери и никаких следов применения какого-либо инструмента не обнаружила. Айвори говорит, что он пока не заметил хоть какой-нибудь пропажи.

— А миссис Грейсон?

— Она со скрипом, но согласилась осмотреть архив. Говорит, что там что-то не в порядке, но что именно, определить не может.

— А сколько было ключей?

— От редакции? Пять. Мне показалось, что при желании ключ можно было очень легко добыть.

Хэлфорд открыл папку и начал складывать туда бумаги.

— Передашь Нэту. Пусть это будет у него. Посмотрим, может быть, в редакции скоро обнаружится какая-нибудь пропажа. Я могу сформулировать следующие три версии: обычное ограбление, совершенное личностью, не связанной с «Обозревателем», — весьма сомнительно. Некто, имеющий отношение к газете, хотел что-то похитить или найти какой-то материал. Дверь он взломал, потому что боялся спрашивать ключ и навлечь на себя подозрения, — довольно путано и неуклюже. И наконец, некто, связанный с газетой, специально хотел, чтобы все выглядело как ограбление. Вот эта последняя версия мне кажется наиболее интересной. В любом случае нам надо немного выждать. Что же касается ближайшего будущего, я хочу, чтобы ты помогла мне в двух беседах. В Фезербридж приехала дочь Рут Баркер. Я хочу поговорить с ней. А после этого мы направимся к Джереми Карту.

— Не думаю, что он обрадуется нашему приходу. Я видела его преподобие, когда забирала миссис Грейсон. Он был в плохом настроении.

— Да, знаю. Я же говорил с ним по телефону. Он занят, надо готовить проповедь на завтра. Я бы ему посочувствовал, если бы не знал, что этот господин не далее как вчера вечером прыгал, как козел, в доме миссис Грейсон.

У женщины, открывшей им дверь уютного каменного домика на Тулсгейт-Лейн, были густые медно-рыжие волосы и удлиненное овальное лицо. Но на этом сходство Берил Лемпсон с матерью заканчивалось. Собственно, саму миссис Баркер Хэлфорду доводилось в видеть всего два раза, и, насколько он помнил, она носила практичные хлопчатобумажные и шерстяные вещи, как и положено женщине, удалившейся на заслуженный отдых. Эта же молодая женщина была похожа на манекенщицу, сошедшую со страниц модного каталога. Длинные волосы, убранные в художественном беспорядке, одежда будто из последней коллекции Лауры Эшли — такие вещи, которые позволяют тому, кто их носит, чувствовать себя молодым, случайно разбогатевшим и немножко уставшим от любви. Дополняя картину, сзади нее с дверной рамы свисал венок рождественской омелы [12] .

12

Омела — традиционное украшение в Англии на Рождество.

— Очень хорошо, что вы позвонили заранее, — сказала она Хэлфорду, пока тот убирал во внутренний карман пиджака свое удостоверение. — Мама ушла до конца дня. Иначе она бы жутко разозлилась, увидев вас здесь. — Берил посмотрела в сторону соседнего дома. — Разумеется, она скоро об этом узнает.

Несмотря на холодный ветер и возможное наблюдение соседей, Хэлфорда и Мауру в дом она не приглашала. Берил Лемпсон забросила волосы за плечи, скрестила руки на груди и выжидающе на них посмотрела.

— Это ведь не займет много времени, не правда ли? — спросила она после некоторой паузы, слегка ссутулившись от холода. — Я согласна вам помочь, но не располагаю временем.

— Постараюсь быть кратким, — заверил ее Хэлфорд. — Мы пытаемся узнать как можно больше о Лизе Стилвелл. Вы хорошо ее знали?

Берил Лемпсон отрицательно и энергично покачала головой.

— Вовсе нет. Она была на четыре года моложе меня. То есть я ее, конечно, знала, мы были несколько раз в одной компании, но обычно она общалась с девушками помладше.

— Вам известно, чтобы она с кем-нибудь встречалась из вашей компании?

— Что-то не припомню. — Берил коротко рассмеялась. — Честно говоря, она была довольно противная. Понимаю, что сейчас это звучит грубо, но так оно и было. И если мы иногда и брали Лизу в свою компанию, то только по настоянию родителей. «У нее нет матери, она такая одинокая, надо быть с ней подобрее». Ну, сами знаете, что в таких случаях говорят.

— А вообще она с кем-нибудь встречалась?

— Нет. Не могу представить, чтобы Лиза с кем-нибудь встречалась. Даже не знаю, как вам объяснить, но она была такая суетливая, такая беспокойная, напоминала мне маленькую девочку, которая то и дело останавливается, чтобы поправить носки. Некоторые мальчики дразнили ее Лиза Крейзивелл [13] . Не очень красиво, конечно, но вы же знаете этих подростков.

13

Игра слов: по-английски стилл — тихий, крейзи — сумасшедший.

Берил нервно переминалась с ноги на ногу. Ее янтарно-карие глаза шарили по дороге. Налетел порыв ветра, и она энергично потерла руки.

— Послушайте, миссис Лемпсон, — начал Хэлфорд, — я пытаюсь провести нашу беседу как можно быстрее, но все-таки, может быть, в доме нам было бы удобнее?..

— Нет, — твердо ответила она. — Со мной все в порядке. В доме у матери все очень старомодно. Прошу вас, продолжайте.

Он посмотрел на Мауру.

— Когда я узнавал ваш адрес, то очень удивился, узнав, что вы живете с родителями.

— Думаю, вы удивлены не больше, чем я. Три месяца назад я работала в брокерской конторе в Лондоне. Уволена по сокращению штатов. А без работы уже не имела возможности снимать квартиру. Как раз в то утро, когда погибла Лиза, я проходила собеседование по поводу работы.

— Собеседование было в субботу утром?

— Да, — продолжила она, не переставая изучать дорогу. — Фирма «Стенсби и Лоувен» на фуражной бирже. Мистер Лоувен в понедельник уезжал за границу и захотел перед отъездом поговорить со мной. — Берил помрачнела. — Пока от них ничего не слышно. Но в любом случае мистер Лоувен подтвердит, что я была у него.

Хэлфорд кивнул, показывая, что верит ей.

— Надо понимать так, что вы с мужем в разводе.

Берил остановила взгляд на лице Хэлфорда.

— А какое это имеет отношение к Лизе?

— Меня интересует инцидент, связанный с прерыванием вашей беременности. Ведь у вас был выкидыш, и Лиза как-то причастна к этому. Вы понимаете, о чем я говорю?

Молодая женщина стиснула зубы, еле сдерживаясь.

— Вы имеете в виду «Бабушкин день», или «Бабушкину радость», или как, черт побери, она это называла? Да, помню. И очень хорошо. Это была моя четвертая беременность. Мы с Майклом, моим мужем, были очень осторожны. Три выкидыша было перед этим, сами понимаете. Нам следовало быть очень осторожными.

Берил резко повернулась к Мауре — медно-рыжие волосы скрыли от Хэлфорда выражение ее лица — и заговорила напряженным голосом.

— Мы хотели ребенка. Очень. И муж, и я — мы были единственными детьми в семье и, когда поженились, решили, что у нас будет не меньше двоих детей. Не хотели, чтобы наши дети были такими одинокими, какими были мы. Конечно, после первого выкидыша мы молили Господа, чтобы Он даровал нам хотя бы одного. Одного здорового ребенка. Но к тому времени, когда мы потеряли четвертого, от нас ничего уже не осталось.

Крепко прижав локти к бокам, она продолжала смотреть на Мауру.

— И значит, ваша мама даже не знала, что вы беременны, пока Лиза не сказала ей об этом? — мягко спросила Маура.

— Нет. И одному Богу известно, как Лиза узнала об этом. Этот городишко, он ведь как мельница, перемалывающая сплетни. А Лиза хорошо знала, как управлять этим механизмом. Я думаю, через сплетни она чувствовала себя причастной к чему-то важному.

— Вы считаете, Лиза была причастной к распространению каких-либо других слухов или сплетен? — спросила Маура.