Смерть под Рождество

— Все это странно, — продолжила миссис Грейсон, вроде бы защищаясь. — Я имею в виду Джун Кингстон. Большими друзьями мы никогда не были, но…

— Эта ведьма Джун Кингстон, — прервал ее Тимбрук, — ни с кем в большой дружбе не состоит. Послушай, Гейл, на дворе холодно. Идите с Кэти Пру домой. А об этом не беспокойся. Лучше выспись как следует. Это убийство всех нас выбило из колеи, и тебя в том числе. Иди выспись и забудь обо всем.

Рядом с Гейл начала прыгать Кэти Пру.

— Мама, пойдем домой. Спейс Люси голодный. Смотри. — Девочка распахнула курточку и показала матери спрятанную игрушку.

Гейл Грейсон не обращала на нее внимания.

— Но меня это волнует. Как это может не беспокоить, если… — Она не закончила фразу. — И тем не менее ты прав. Моя реакция на все это какая-то гипертрофированная. На заупокойной службе завтра ты, конечно, будешь?

Светящийся кончик сигареты описал в темноте окружность.

— Конечно. Разве я могу пропустить момент скорби по нашей усопшей красотке!

Гейл Грейсон — а она уже уходила — остановилась.

— Не надо. — Она пыталась держать себя в руках, но Хэлфорд отчетливо чувствовал в ее голосе боль. — Не надо так говорить, хотя бы ради меня.

Сигарета упала на землю. Огонек исчез под каблуком Тимбрука.

— Ради тебя, девочка? Я уже очень давно перестал что-то делать ради тебя.

Миссис Грейсон схватила дочку за руку и быстро потащила прочь. При этом Кэти Пру весело напевала своим хриплым голоском: «Наша усопшая красотка, наша усопшая красотка…»

Хэлфорд подождал, пока голос не растаял вдали, и вышел из-за дерева.

Тимбрук зажег еще одну сигарету и любезно подал голос.

— Надо было подойти к нам. Чего вы стеснялись? Я видел, как вы прятались за деревом. Ну да что там говорить, ведь шпионить — ваша профессия.

Хэлфорд приближался к Тимбруку, и под его ногами похрустывали ветки.

— Значит, вы специально для меня так разговаривали с миссис Грейсон?

— А как я, собственно, разговаривал с миссис Грейсон? Вы говорите так, будто я ее ударил. Нет, старший инспектор, я разговаривал с Гейл для себя, а не для вас. И, могу добавить, что это мое дело.

— Я не понял, что ее беспокоило?

— Кое-какие проблемы в Фезербридже. Ничего серьезного, уверяю вас. — Тимбрук стряхнул пепел. — Гейл — талантливая женщина. У нее талант видеть в каждой тени чудовище. Думаю, на это повлияло ее замужество.

Хэлфорд сделал жест в сторону дома.

— Как вы сами заметили, на улице холодно. Вы не думали о том, чтобы пригласить ребенка в дом?

— Конечно. Еще как думал. Трудность состояла в том, что Гейл никогда не была в моей студии и, осмелюсь предположить, не позволит туда войти и Кэти Пру.

— В самом деле? Почему?

Красный огонек сигареты неподвижно застыл в руке Тимбрука.

— Потому что, сэр, там у меня стоит напоминание о ее прошлом. И очень большое. На это ей не так-то легко смотреть. Я удивлен, что именно вы об этом спрашиваете. Это так очевидно.

Дубовые ветки наверху зашуршали над их головами. Хэлфорд сдерживал себя, чтобы не поежиться. Конечно, конечно, ноги миссис Грейсон никогда не будет в этой студии. Конечно…

— Но ведь церковь она посещает? — неожиданно спросил Хэлфорд.

Тимбрук разглядывал его с холодным любопытством.

— Гейл вам так сказала? Нет, она ни разу не заходила в церковь… со дня смерти Тома. Она кое над чем работает вместе с Джереми, это верно. Но на богослужениях не присутствует. У некоторых людей это бывает — Бог иногда от них уходит.

— Вы были любовником миссис Грейсон.

Хэлфорд намеренно сказал это не в виде вопроса, а в виде утверждения, чтобы проследить за его реакцией. К чести Тимбрука, он даже бровью не повел.

— Подтверждаю. — Тимбрук сунул сигарету в рот и начал ее медленно сосать. — Старший инспектор, вы интересуетесь этим по службе или лично? Если вам нужен ее телефон, пожалуйста, могу дать.

Хэлфорд стремился не скатиться на враждебный тон.

— Я пытался понять, что связывало вас с миссис Грейсон и с Лизой. И вообще вас троих, — произнес он ровным голосом.

Тимбрук швырнул сигарету на землю и растоптал.

— Уловил. А что если я вам скажу, что нас троих ничего не связывало? Меня и Гейл — да. Меня и Лизу — едва ли. Но чтобы существовал этот паршивый треугольник? Нет, такого не было.

— Может быть, не паршивый, мистер Тимбрук, а просто треугольник. Вы заметили, что спали с одной из этих женщин, другая, как вы сами ранее признались, хотела спать с вами. В любом случае вы должны признать, что это и есть настоящий, хотя и банальный, треугольник.

Тимбрук подпер стену спиной.

— И в одной из вершин — моя постель. Ну и ловкий же вы! Так вот, могу вам сказать: я спал с Гейл, потому что она мне нравилась. Насчет ее мотивов можно только строить догадки. Что же касается Лизы, то меня интересуют взрослые женщины. Двадцатилетних школьниц, вроде нее, с суперлибидо, я оставляю другим ребятам.

— Значит, у вас с миссис Грейсон никогда не было трудностей из-за Лизы?

— Трудностей? Нет. Однако, если бы вы задали вопрос: много ли времени мы с Гейл провели, обсуждая ее, я бы вам ответил — гораздо больше, чем хотелось.

— Это как же понять?

— Это надо понять так, что Гейл не все нравилось в поведении Лизы с Кэти Пру. Иногда она была довольно бесцеремонной, бесчувственной какой-то. — Тимбрук глубоко вздохнул и выпрямился. — Вы спрашивали меня, ходила ли Гейл в церковь? Нет, насколько мне известно. А вот Кэти Пру ходила. Ее водила туда Лиза.

Хэлфорду никак не удавалось в темноте разглядеть лицо Тимбрука.

— И…

— Я это рассказал не для того, чтобы вас развлечь. Я хочу, чтобы вы поняли: с Лизой порой было трудно. Гейл говорит, что та объясняла это так: мол, посещение церкви было импровизацией, мол, Кэти Пру все равно ничего не понимает и, наконец, они ходили слушать репетицию детского хора. Но Гейл не уверена, что все именно так. С одной стороны, Лиза действительно довольно бесхитростная, а с другой… Гейл была наполовину убеждена, что Лиза — жестокая по природе — сделала это нарочно, чтобы показать ребенку: вот видишь — там должен быть витраж, так вот, в этом месте твой отец себя убил.

Хэлфорд с сомнением покачал головой.

— Но это не просто жестоко, а сверхжестоко. А может быть, это просто еще одно «чудовище в тени», которое увидела миссис Грейсон?

Тимбрук полез в карман пальто и достал перчатки. Но не надел, а начал постукивать ими по ладони.

— Вы специалист, старший инспектор, вам виднее. Но вот, по моему разумению, если бы Гейл была абсолютно честна сама с собой, то призналась бы себе, что боялась Лизу. И добавлю, что в глубине моей маленькой темной душонки я тоже боялся эту Стилвелл.