Смерть под Рождество

Гостья подалась вперед.

— Это касается Брайана Стилвелла. Мы уже обсуждали это, и все со мной согласны. Мальчику нужна помощь. Лучше всего, если бы его куда-то на время вывезти из этого дома. Но не в этом дело — ему нужен совет. Эдгар — плохой советчик. Мы думаем, что с ним должны поговорить вы.

Аниза беспомощно подняла руки.

— А что я могу сделать, Эдита? Что вы от меня ожидаете? Эдгар — его отец. Он должен решать.

Мясистое лицо Эдиты окаменело.

— Аниза, вы ведь знаете, что это неприемлемо. Вы же видели Брайана на заупокойной службе, видели его дома. Парень не в себе. По правде говоря, он уже давно не в себе, с момента ухода матери, и ни у кого не было времени им заняться. Но еще не поздно. — Она глубоко вздохнула, насколько позволял корсаж, и твердо посмотрела на Анизу. — Как члены общины, мы должны быть ответственны друг за друга. И поэтому позаботиться об этом ребенке.

Не зная, что сказать, Аниза начала озираться по сторонам. Глаза ее задержались на фотографии Джилл и Лизы.

— Он не ребенок, — мягко проговорила она. — Брайан взрослый и может принимать решения сам.

Эдита скрестила руки на груди.

— В данный момент, Аниза, никакие решения принимать он не способен. Может быть, в будущем, но не сейчас. Он даже не может сам одеться, умыться толком. Неужели вы не видите, что ему нужна помощь?

Аниза продолжала смотреть на фотографию, пока лица девушек не расплылись у нее перед глазами.

— Сейчас для всех тяжелые времена, — пробормотала она. — Это мне сказала Гейл, и она права. Надо дать Брайану время прийти в себя.

— Эта женщина! — фыркнула Эдита. — Могу держать пари, она и понятия не имеет о том, что такое семья и что такое ответственность. Посмотрите, какая она мать. Держит ребенка чуть ли не за семью замками. Хотелось бы знать, что она там у себя прячет. Хотелось бы знать, почему никому не доверяет.

Аниза моргнула. Девочки на фото снова оказались в фокусе.

— Я думаю, на это есть простой ответ. Ее предал муж.

Эдита встала и хлопнула пухлыми ладонями по своему животу.

— Как бы то ни было, но община порой должна действовать решительно. Брать дело в свои руки. И порой действовать приходится нелицеприятно.

Пуговица на черном пальто Эдиты треснула пополам. Аниза рассеянно посмотрела на нее и ответила.

— Да, вы правы, Эдита. Иногда мы вынуждены действовать очень нелицеприятно.

В номере гостиницы рядом с кроватью стояли два чемодана. Они стояли там, где их поставил Бейлор. Пока не распакованные. Прижавшись к ним, спала Кэти Пру. Она заснула в своей курточке, прямо на полу. Гейл только положила ей под голову подушку.

Сама Гейл сидела рядом. Сидела и думала. Хэлфорд тогда верно сказал: очень скоро у нее не будет никакого выбора. То, что это уже случилось, стало для нее совершенно очевидным, когда она из своего разгромленного дома вернулась в полицейский участок за Кэти Пру. Бейлор стоял спиной к Гейл, рядом с детективом Рамсден и что-то шептал. Детектив Рамсден помрачнела. Когда Гейл переодевала Кэти Пру, ей удалось услышать разговор Мауры Рамсден со старшим инспектором Хэлфордом.

— Почему ты ее не арестовал?

— А где улики, Маура? — В голосе Хэлфорда не чувствовалось никаких колебаний.

— Господи, а палка?

— Этого недостаточно.

Наступила пауза. Детектив Рамсден заговорила снова, и чувствовалось, что она раздражена.

— Надеюсь, хотя бы под наблюдение ты ее поставил?

Хэлфорд старался говорить как можно тише:

— Куда она сбежит с трехлетней дочкой?

— Но ты должен хотя бы что-то сделать.

— Маура. — Это прозвучало уже как предупреждение, и детектив Рамсден молча вышла за дверь.

И вот сейчас, здесь, в гостиничном номере, надо было что-то решать. Она подняла ножку Кэти Пру и проверила шнурки на ботинках. Они были туго завязаны поверх двух пар носков. Так туго, что Кэти Пру даже хныкала, что ботинки ей жмут. Она хныкала всю дорогу из полицейского участка в гостиницу, пока не заснула. Гейл ослабила шнурки. Старший инспектор был и прав, и ошибался одновременно. Детектив Хэлфорд был прав, когда говорил, что у Гейл нет выбора, но ошибался, полагая, что она ничего не может предпринять.

Гейл посмотрела на часы и потянулась через кровать к телефону. Хелен сняла трубку сразу же.

— Боже мой, где ты? Я заходила к тебе днем, там кругом полиция. Единственное, что они сказали, так это, что ты и Кэти Пру живы и здоровы. Что случилось?

— Какие-то шутники решили у меня посоревноваться, кто больше напишет гадостей не стене. Попутно они кое-что поломали.

— Боже! Но когда? Где ты была, когда это случилось?

— Об этом сейчас не будем, Хелен. Мне нужно поговорить с тобой совсем о другом. Ты можешь встретить меня в своем магазине примерно через пять минут?

Хелен колебалась.

— Конечно. Но в чем дело?

— Пожалуйста. Я расскажу при встрече.

Гейл повесила трубку и несколько секунд смотрела на своего ребенка. Но выбора нет. Уже нет. Она надела пальто, взвалила Кэти Пру на плечо и выскользнула за дверь. Выход был близко, сразу налево. Она внимательно посмотрела в пустой холл и быстро откинула дверной запор.

Магазин «Реставрированная одежда» был через дорогу, в нескольких метрах от гостиницы. Гейл шла быстро и осторожно, стараясь не разбудить Кэти Пру. Но вот уже и аккуратно выкрашенная дверь магазина.

Она постучала два раза. Хелен открыла немедленно.

— Что с тобой, Гейл? Что происходит? Давай сюда. Положи Кэти Пру на эти тюки с тряпками. Здесь мягко.

Гейл положила дочку на большую кучу шерстяных изделий, громоздящихся у стены в рабочей комнате, и повернулась к Хелен.

— Ты должна мне помочь. Мне нужен билет на самолет, только не спрашивай, почему. Надо вывезти отсюда Кэти Пру. Я хочу отвезти ее к бабушке, и мне нужен билет.

— Я не понимаю. Позвони в аэропорт. Зачем тебе было приходить ко мне?

— Хелен. — Она схватила ее за руку. — Послушай, мне надо вывезти отсюда дочку. И как можно скорее.

— Что она пытается тебе втолковать, Хелен? То, что полиция запретила ей покидать страну и поэтому она не может купить билет на свое имя? — У входа в рабочую комнату стоял Тимбрук. — Больше того, она прекрасно понимает, что если ты поможешь ей взять билет — то есть бежать, — то становишься сообщницей. Этот подарок она тебе преподносит по большой дружбе.

Гейл еще сильнее сжала руку Хелен.