Смерть под Рождество

Он прижал зубцы вилки к скатерти.

— Кажется, девочка? — спросил он. — Моя мать часто любила повторять, что с девочками легче. Например, они никогда не притащат в дом змею.

Она молчала, наблюдая за девочкой, как она, довольная, жует ее палец. Хэлфорд сделал еще одну попытку.

— Послушайте, я знаю, вам сейчас тяжело. — Он произнес эти слова очень мягко. — Но я сталкивался с такими делами и прежде и знаю: люди преодолевают это. Это проходит. Рано или поздно проходит. Понимаю, что сейчас вам в это трудно поверить, но со временем станет легче. Поверьте.

Гейл медленно подняла на него глаза. Губы стиснуты, лицо напряжено, взгляд жесткий. А затем, к ужасу Хэлфорда, по ее щекам потекли слезы. Они катились и исчезали где-то под воротничком ее блузки. Губы у нее дрожали, но Гейл сделала над собой усилие и заговорила:

— Пожалуйста, уходите. Я не знаю, зачем вы пришли сюда, но мне ничего от вас не нужно. Прошу вас, оставьте меня.

Он ушел, смущенный и удрученный. И с тех пор ни разу ее не видел. Вспоминал, конечно, но нечасто — только под настроение, близкое к мазохизму. Господи, как же ему не хотелось вновь видеть эту миссис Грейсон!

Над диваном в черных с золотом рамках висели две гравюры Эдварда Хоппера [6] . Знаменитые «Ночные таксисты» и менее известный «Автомат» с одинокой женщиной на переднем плане, грустно глядящей в чашку с кофе. Даниел начал рассматривать эти гравюры. О существовании Хоппера он узнал от Рены. Увлечение жены искусством было не чем иным, как протестом. В доме вдруг появилось много альбомов с репродукциями, она зачастила на выставки в Британский музей, демонстрируя этим свое разочарование жизнью с ним: как ей одиноко, как она обманута, как надоела эта работа мужа, его друзья-коллеги, их товарищество. К тому времени, когда она начала озвучивать это свое недовольство, было уже поздно. Каждое слово превращалось в крик. Через год после развода Рена вышла замуж за фермера. Теперь они живут в Новой Зеландии, у них двое детей, и, судя по всему, они счастливы.

6

Эдвард Хоппер (1882–1967) — американский художник, урбанист.

Хэлфорд тоже, расставшись с ней, почувствовал огромное облегчение, поняв, что в молодости наделал немало глупостей и пора успокоиться.

Он уставился на свои ладони. Что ему нужно? Он солидный мужчина, все при нем, он прекрасно вписывается в мир урбанистических фантазий Хоппера. Кстати, эти гравюры он себе подарил после завершения дела Грейсона. Одно только жалко, что их всего две. Но тогда на большее у него просто не было денег. Будь его воля, он купил бы десять и увешал ими все стены. Хэлфорд повернулся на бок. Самое смешное состояло в том, что он приобрел известность благодаря делу Грейсона, хотя сам с горечью считал, что провалил его.

Том Грейсон был одним из тех интеллектуалов, которые никогда не видели разницы между идеями и моралью. За такими особенно усердно охотятся криминальные структуры, и рано или поздно Грейсон обязательно должен был попасть в их сети. Так и случилось. Он стал пешкой в их грязной игре. Под видом группы защитников окружающей среды в Британии действовала банда вооруженных террористов. Грейсон был связным между ними и двумя довольно мерзкими торговцами оружием из Йемена. Официально эта группа «зеленых» занималась сбором использованных банок из-под колы и старых бумажных салфеток для их вторичной переработки. Все было тихо, мирно, все честь по чести, пока в один из мартовских вечеров лондонский адвокат, который работал на эту группу, не заявил, что выходит из игры. Неделю спустя его нашли мертвым. Убийство, как предполагалось, было совершено с целью ограбления.

Дело поручили Хэлфорду. Он в паре с молодым детективом Маурой Рамсден — она была только что принята тогда в Скотланд-Ярд — довольно быстро докопался до истины и вышел на Тома Грейсона, известного поэта, живущего в Хэмпшире с женой, которая была на шестом месяце беременности. Разумеется, она была не в курсе его дел и считала, что супруг озабочен сохранением озонового слоя.

Вспомнив об этом, Даниел застонал. Ничего себе раскрыл дело! Грейсон выкинул отличный фортель, причем перед самым их носом. Хэлфорд и его люди полностью изобличили его в убийстве адвоката, нашли все доказательства виновности Грейсона и уже были готовы взять его, как этот поэт-убийца — прямо на их глазах — у алтаря маленькой церкви в Фезербридже всадил себе в висок пулю.

И тем не менее для идеалиста Грейсон действовал весьма ловко и предусмотрительно. После самоубийства полиция нашла в его доме множество писем и других бумаг, заранее заготовленных с целью отвести обвинение. Затем делом вооруженной банды занялся другой отдел, но Даниела еще долго хвалили за хорошую работу. «Отличный парень этот Хэлфорд, — говорило о нем начальство, — надо не забыть поощрить его, когда придет время».

Хэлфорд сполз с дивана и направился в спальню. Значит, девушка, присматривающая за ребенком Гейл Грейсон, найдена мертвой, и никто в полиции Хэмпшира ближе чем на три метра к этому делу приблизиться не желает. Не лучше ли позвонить в Скотланд-Ярд? Это ведь, кажется, дело Хэлфорда?

Он упал лицом в подушку и заснул.

Глава четвертая

На следующее утро в шесть сорок пять Маура, стройная, бледная, в пальто из верблюжьей шерсти, стояла у своего дома. Волосы убраны в пучок — верный знак того, что начинается расследование. На третий день обычно к ней снова возвращается желание причесываться, и обычно она создает по обе стороны головы причудливые воланы, которые называет «девятый вал». У Хэлфорда потеплело на душе. Прекрасный партнер и хороший друг. Жаль, что у нее нет сестер.

Он открыл дверцу машины, и Маура быстро скользнула внутрь. Все же Хэлфорд успел заметить у нее под глазами тонкие фиолетовые круги. Видимо, она спала три, от силы четыре часа. Он откашлялся и перебросил ей большой конверт.

— Привет! Будь я подобрее, я бы сказал: иди, детка, и досматривай свой последний сон. Но в качестве компенсации у твоих ног термос с горячим кофе.

— Спасибо. После вчерашней ночи я просто как выжатый лимон. — Она включила освещение в кабине и открыла конверт. — Боже мой, Грейсон!

— Лиза Стилвелл, двадцати двух лет. Она присматривала за ребенком миссис Грейсон. Ее нашли мертвой в субботу утром. Смерть наступила будто бы в результате несчастного случая на велосипеде. Больше мне пока ничего не известно. Вначале делом занялся полицейский детектив Ричард Роун, но начальник полиции Хэмпшира решил позвонить в Скотланд-Ярд. В общем, пока это все.

— Роун. Я его помню. Вредный. Тогда в деле Грейсона он что-то не очень горел желанием нам помочь.

— Да, конечно, и не он один. Я все не перестаю удивляться, может, ты объяснишь, в чем состоит мудрость того, что это дело поручили именно нам.

Маура покачала головой.

— Сомневаюсь, что здесь присутствует какая-то мудрость. Шеф посмотрел на дело и изрек: «Так-так, кажется, это Хэлфорд и Рамсден отличились тогда в Фезербридже. Давайте пошлем их снова туда. Они там все уже знают, возможно, им удастся раскрутить дело, прежде чем пронюхают газетчики. А мы тем временем будем спокойно спать в своих постельках».

Хэлфорд свернул направо и погнал машину на юго-запад. Долгое время Маура молча смотрела в окно на мокрые темные здания. Детектив заметил, что глаза ее словно бы удлинились, а темные круги под ними приобрели форму полумесяцев.