Смертельные тайны

Приняв душ, изучила себя в зеркале, словно постороннюю, которую встретила на улице: женщина средних лет с изящным носом и скулами, морщинками в уголках глаз и решительным подбородком; шрам от оспы над левой бровью; асимметричные ямочки на щеках.

Отбросив волосы со лба, я обеими руками завела их за уши. В светло-каштановой шевелюре пробивалась заметная седина. Я всегда завидовала густым светлым волосам младшей сестры. Гарри никогда не приходило в голову пользоваться спреями и гелями для придания волосам пышности, я же тратила на них тысячи.

Несколько мгновений я разглядывала отражение. На меня смотрели усталые зеленые глаза, обведенные бледно-фиолетовыми синяками. У внутреннего края левой брови пролегла новая складка. Может, дело просто в освещении? Я переместилась вправо, отошла на полшага назад. Морщина оказалась вполне реальной. Здорово. За одну неделю в Гватемале постарела на десять лет.

Или виной всему тревога, вызванная предупреждением Галиано? И было ли это вообще предупреждением? Выдавив пасту на щетку, я занялась чисткой зубов, начав с верхних.

В чем суть нашего разговора в «Гукуматце»? Намек, чтобы я была осторожна и думала, куда и с кем хожу? На обратном пути мы говорили в основном о трупе в отстойнике. Галиано мало что смог сообщить.

Визит в клинику планирования семьи в Первой зоне ни к чему не привел. То же случилось и в частной клинике «Mujeres por Mujeres». Заведующая клиникой Мария Цукерман хоть и неохотно, но согласилась проверить базу данных пациентов. Нашлись две Эдуардо, Маргарита и Клара, обе в возрасте около тридцати, но никаких Люси Херарди, Клаудии де ла Альды или Шанталь Спектер. Если кто-то из пропавших женщин записывался на прием или проходил осмотр у врача, они пользовались псевдонимом.

Кто бы сомневался.

Галиано также выяснил, что неявка на прием в клинику ничего не значила. Многие пациентки записывались, а потом не приходили. Некоторые появлялись один или два раза, а затем исчезали. Возраст многих из них соответствовал возрасту девушки из отстойника. Многие были беременны. Не имея фотографии или подробного описания, доктор Цукерман не позволила беспокоить сотрудников клиники расспросами.

Галиано затребовал список всех, кто звонил или приходил в клинику за прошлый год. Как и ожидалось, Цукерман отказалась, ссылаясь на конфиденциальность сведений о пациентах. Детектив собирался обратиться за судебным ордером, когда появится больше данных.

Я сплюнула сквозь зубы, вновь ощутив чувство вины. Если бы оказалась предусмотрительнее тогда у отстойника, у нас сейчас действительно было бы больше данных.

Спрашивала я и о нападении на Карлоса и Молли. Полицейский слышал об этом, но мало что знал, потому что расследованием занимались стражи правопорядка Сололы. Однако пообещал выяснить все, что сумеет.

Я выдавила крем на ладонь и размазала его по лицу.

Мы говорили также и об Эндрю Райане. Я рассказала Галиано о работе Райана в полиции Квебека. Он поделился новыми историями об их совместных годах юности.

Уходя, детектив сказал мне, что его напарник утром побывает в семьях Эдуардо и де ла Альда, а сам он нанесет визит Херарди и Спектерам. Учитывая находку в «Параисо», они считали воскресные визиты вполне обоснованными. Я попросила разрешения пойти вместе с ним, заявив, что вряд ли это опасно, да и посторонний взгляд может быть полезен. Галиано отнесся к просьбе скептически, но согласился.

Выключив свет, я как можно шире распахнула окна, поставила будильник и забралась в постель. Долго вслушивалась в шум машин за окном и звуки в соседних номерах, глядя на покачивающиеся занавески, пока наконец не заснула, сунув голову под подушку. Снились мне Райан и Галиано на какой-то вечеринке на берегу моря.

Галиано приехал ровно в восемь. То же приветствие. Те же темные очки.

За завтраком он сказал, что собирается слегка надавить на Марио Херарди, старшего брата Люси.

– Почему Марио? – спросила я.

– Дурные предчувствия.

– Великолепно. – Я не верила в предчувствия с тех пор, как распались «Бич бойз».

– Кое-что мне в этом парне не нравится.

– Носки?

– Порой интуиция не подводит.

Я не могла не согласиться.

– Чем занимается Марио?

– Почти ничем.

– Студент?

– Изучает физику в Принстоне. – Мужчина собрал кусочком тортильи остатки яичницы и фасоли.

– Значит, парень далеко не дурак. Что поделывает сейчас?

– Вероятно, работает над альтернативой постоянной Планка.

– Детектив Галиано разбирается в квантовой теории. Впечатляет.

– Марио богат, недурен собой, в женском обществе ведет себя подобно мистеру Гэтсби [38] .

– Детектив Галиано разбирается в литературе. Следующая категория. Как насчет ответа на вопрос: «Почему Бэту не нравится юный Марио?»

38

Преуспевающий герой романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби». – Прим. перев.

– Все из-за его носков.

– Интересно, что Люси и Шанталь Спектер пропали почти одновременно.

– Более чем интересно.

Не обращая внимания на мои протесты, полисмен оплатил счет, и мы направились в сторону Десятой зоны.

Путь в медленно движущейся пробке по авениде де ла Реформа до Ботанического сада Университета Сан-Карлос занял целых десять минут. Я мысленно представила, как Люси Херарди с развевающимися длинными черными волосами идет по тротуару в тот роковой день.

Зачем она пошла в сад? Встретиться с кем-то? Позаниматься? Помечтать о чем-то своем, девичьем?

Ее ли кости забрал у меня Диас? Я отвернулась от окна, вновь ощутив вину.

– Почему мы сначала едем к Херарди?

– Сеньора Спектер не из тех, кто рано встает.

Видимо, он заметил мой удивленный взгляд.

– Предпочитаю сперва браться за крупные дела, а мелкие можно и отложить. Если ее светлость любит поспать – пусть спит. К тому же хотелось бы добраться до Херарди, пока папаша еще дома.

Проехав мимо американского посольства, Галиано свернул в узкую тенистую улицу и затормозил у обочины. Я вышла и подождала, пока он поговорит по телефону. Майское солнце пригревало мне макушку.

Зачем Люси пошла в сад? Потому что день был солнечный? Покормить белок? Понаблюдать за птицами? Просто побродить? Побыть наедине со всеми возможностями, которые давала ей молодость?

Дом Херарди окружала тщательно подстриженная живая изгородь, опоясывавшая столь же тщательно подстриженную лужайку. От тротуара к входной двери вела мощеная дорожка с яркими цветами по обеим сторонам. Фундамент дома окружала густая растительность.