Смертельный номер

Пабло и Ебаньки, затаив дыхание, наблюдали за тем, как Мария снимает туфли и с платформами наперевес на цыпочках подкрадывается сзади к ничего не подозревающему Совку.

Шмяк! Тяжелая подошва с силой обрушилась на череп бандита.

Палец Совка непроизвольно дернулся на спусковом крючке. Грохнул еще один выстрел. Пуля ушла вверх, просвистев в паре сантиметров от уха Батурина.

Шлеп! Крусиграма ударила другой рукой.

Полуоглушенный бандит повернулся к хохлушке. Его левая рука автоматически поднялась вверх, блокируя очередной удар.

Воспользовавшись этим, Михаил выхватил пистолет из скрытой под пиджаком кобуры и прицелился в Совка.

Как и Пабло, Батурин тоже не понимал, что происходит. Его вычислили, неясно, каким образом, но вычислили. Похоже, его вели прямо от аэропорта до локаля Ебаньков. Почему же он не почувствовал слежку? Стареет и теряет хватку? Только этого не хватало.

Впервые в жизни Батурину никак не удавалось "просчитать" сложившуюся ситуацию. Имеющиеся факты категорически не желали укладываться в единую законченную схему.

Стародыбова пытались ликвидировать, чтобы через него нельзя было выйти на похитителей пешки Канесиро. Похищение пешки, скорее всего, организовал Багиров, то есть люди, подложившие взрывчатку в "сеат" Василия, работают на Багирова.

Тип, подстреливший Василия, пытается захватить его, Михаила. Какимто образом он выследил его. Но зачем он тогда устроил драку в локале? Зачем ему потребовалось похищать Михаила на глазах многих свидетелей, когда это можно было сделать незаметно и без шума? По идее, этот бандит должен работать на Багирова. Но почему он тогда только ранил Василия, хотя мог застрелить его? У него другое задание? Или он работает на когото еще?

Если он работает на Багирова, то может вывести прямо на Марата. В таком случае его необходимо захватить вместе со Стародыбовым. Где же эта чертова группа поддержки? Вотвот нагрянет полиция, а одному ему не справиться.

Совок между тем выбил из руки Крусиграмы одну из платформ.

– Сука! – обиженно рявкнул он и вполсилы ткнул кулаком в солнечное сплетение Марии.

Его так и подмывало засветить лжерумынке прямой в челюсть, но рука не поднималась портить такую красоту – правду говорят, что любовь зла.

Девушка согнулась пополам, хватая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба.

– Брось пистолет и садись в машину, – приказал Батурин. – Ты поедешь со мной.

Увидев нацеленное на него дуло, Совок матюгнулся. Выстрелить первым он не успеет, да и брать этого типа, в любом случае надо живым. Черт бы побрал этих баб! Стоит им появиться на горизонте, как все идет наперекосяк.

"Где же, мать их так, люди Свидерского? – подумал Совок. – Надо убраться отсюда до появления полиции."

Черная "ауди", свернувшая на маркиза де Барбера, и белый "мерседес", несущийся по Санта Маргарите, почти одновременно затормозили у локаля Ебаньков. Сидящие в них группы поддержки враждующих сторон слышали выстрелы и, соответственно, находились в полной боевой готовности.

– Елыпалы! Вот это апокалипсис! – восхищенно прокомментировал происходящее длинноволосый художник, ранее огорошивший Пабло сентенцией о мерзкочешуйчатой змее постмодернизма.

Выскочившие из автомобилей вооруженные люди, мгновенно оценив ситуацию, рассредоточились, укрывшись за кузовами машин, и приготовились к стрельбе. Началу боевых действий помешал надсадный вой полицейской сирены и приближающееся мерцание мигалок.

– Ша, братва, пора делать ноги! – громко крикнул саксофонист и первым подал пример, задав стрекача в противоположном от полицейских сирен направлении.

Прочие Ебаньки с резвостью луговых кузнечиков также бросились врассыпную. Совок и боевики из групп поддержки, бросив автомобили у локаля, последовали примеру остальных. Воспользовавшись моментом, Стародыбов вывернулся из рук Батурина и, взывая о помощи, ринулся к полицейским. Преследовать его Михаил не мог. Коротко ругнувшись, он помчался в противоположном направлении.

Василий также не испытывал желания общаться с представителями закона. Перед капотом полицейской машины тореро резко свернул и, прибавив скорость, вихрем понесся по переулку, ведущему в спасительные глубины Китайского квартала.

– А что ты застыл, дубина? – оклемавшаяся от удара Крусиграма цепко схватила Пабло за руку. – Линять отсюда надо. Бежим!

– Но…

– Никаких "но"! Или ты хочешь объясняться с полицией?

Попасть в полицию с прикрепленным к лодыжке пистолетом означало засветиться. Подобной утечки информации о секретной операции CESID полковник Карденас уж точно бы не простил.

Проклиная все на свете, лейтенант последовал за тащащей его на буксире Марией.

* * *

Хотя документы Кирилла были в полном порядке, он предпочел вместе со всеми исчезнуть с места происшествия. За неимением подозреваемых полицейские запросто могли обвинить в причастности к взрыву первого попавшегося под руку русского эмигранта. Слова "русский" и "мафия" давно стали в Испании синонимами.

Попетляв по улицам, как заяц, сбивающий гончих со следа, Барков убедился, что полиции поблизости нет, успокоился и решил зайти в бар. Рюмочка вина ему не помешает.

Годы, проведенные в Испании исподволь и незаметно изменили Кирилла, смягчив его и отшлифовав, как волны Средиземного моря осколок изумруднозеленого бутылочного стекла. Упругие мышцы обросли жирком, а на смену кипучему российскому авантюризму пришла благодушнорасслабленная латинская лень, суть которой сводится к двум слоганам: "не спешить" и "не напрягаться". Не хватает денег – и черт с ними. Жизнь прекрасна, пока в кармане найдется пара евро, чтобы посидеть с друзьями в баре за рюмкой красного вина. Много ли надо человеку для счастья?

Привычные маршруты Баркова были предельно просты и незамысловаты: магазин – квартира (в пяти минутах пешком от магазина) – ближайшей бар – локаль Ебаньков (в десяти минутах пешком от магазина). Последние три года он даже в море не купался – тащиться целых полчаса пешком до пляжа, а потом полчаса возвращаться назад было чересчур утомительно. Кирилл вряд ли бы смог припомнить, когда он в последний раз занимался спортом – так давно это было.

Отсутствие тренировки сказывалось. После поспешного бегства от полиции Барков чувствовал себя так, словно совершил маршбросок с полной боевой выкладкой по кишащим душманами афганским горам. После такого потрясения просто необходимо выпить.