Смертоносный всадник

– Все в порядке, Дек, – сказала Реган, это было сказано слишком фамильярно и ласково, чем Танатосу нравилось. – Можешь идти.

– Уверена? – Декер наградил Танатоса злым взглядом.

– Она уверена, – прорычал Тан в тот самый момент, когда Реган произнесла: – Я уверена.

Декер стрельнул в Танатоса очередным ненавистным взглядом и направился к двери. Как только он исчез, Тан повернулся к Реган.

– Ты никогда не будешь находится наедине в спальне с мужчиной.

Она фыркнула.

– У тебя нет прав распоряжаться в моей спальне и решать кому в ней быть. Если я захочу пригласить всю команду Майями Долфинс

[14]

в мою постель и устроить большую оргию, заливаясь шоколадным соусом, у тебя нет голоса, как бы там ни было.

Краткий образ сказанного воспламенил его кровь, но он держал свое самообладание на медленном огне, не желая позволять ей провоцировать себя. Но в тоже время, он вроде бы и хотел выследить каждого игрока футбольной команды и превратить их в лепешки на искусственном газоне.

– Мой дом, – прошипел Тан сквозь зубы, – Мои правила. Никаких шоколадных оргий с НФЛ

[15]

в моей крепости. Я думаю, что это разумная просьба.

– Ради бога, – сказала Реган, резко поднимая руки вверх. – Ты всерьез думаешь, что я ломаю голову над тем, как заполучить Дэкера в кровать?

– Он тебя хочет.

– Нет, не хочет. И даже если бы это было так, сейчас я не самый лучший подарок. Мои ноги отекли как переваренные сосиски, у меня растяжки, я толстая и уродливая, и неуклюжая…

– Прекрати. – Тан сжал кулаки и вытянул руки по швам, чтобы не тянутся к ней. Она была такая красивая в своем негодовании – с нежно-розовым румянцем на щеках, темными, растрепанными волосы обрамляющими ее лицо, выглядела дикой и яростной, и ее беременность нисколько не смягчала этот образ.

– Не смей никогда говорить такое. Ты не толстая или уродливая. Нет ничего прекраснее женщины, вынашивающей ребенка от своей пары и… – Он замолк поняв, что ляпнул. Пара? Что за идиот. – Это не значит, что ты моя пара. Просто женщины, дающие потомство, они…

Еще раз он прервал свою речь, ошеломленный бессвязностью и глупостью своих мыслей. От унижения его щеки запылали, и Тан отвернулся, намереваясь уйти, но мягкий голос Реган, заставил его обернуться.

– Дающая потомство? Слушай, если я остаюсь здесь, нам лучше установить некоторые правила.

– Например?

– Например, ты не будешь мне указывать. И я хочу собственную спальню. И еще мороженного. Нормального, а не неприглядной смеси льда с молоком.

Он вскинул рыжеватую бровь.

– Что-нибудь еще?

Она проигнорировала его сарказм.

– Да. Пока я здесь, хочу, чтобы несколько Хранителей находились рядом со мной.

Реган затаила дыхание, надеясь, что не перегнула палку, когда Тан расправив свои большие плечи и с блеском в глазах двинулся к ней. Когда он был достаточно близко, что их животы соприкоснулись, он опустил голову так низко, что ей показалось, что он собирается поцеловать ее.

Сумасшествие, она не знала хорошо это или плохо.

– А теперь вот, как все будет. Никаких Хранителей. Я не доверяю ни одному из них, включая тебя. У тебя будет столько мороженного, сколько захочешь. Очень сомневаюсь, что прекращу тебе приказывать. – Он повернул лицо и прикоснулся губами к ее уху. – И у тебя не будет своей собственной спальни. Ты спишь здесь. Со мной. Запомни то, что я тебе сказал.

Как она могла забыть?

В течение следующих восьми с половиной месяцев ты будешь моей. Каждую. Ночь.

Приподнявшись, она сгребла в кулак горсть шелковистых волос и заставили его лицо передвинуться обратно к ее губам. Его плотно сжатые губы были в дюйма от ее, и она встала на цыпочки, чтобы быть еще ближе, так близко, чтобы его тепло ласкало ее кожу.

– Да? – Прошептала она. – Хочешь поспорить со мной, Всадник? Что ты до смерти захочешь избавиться от меня задолго до восьми с половиной месяцев.

Он провел кончиком пальца вдоль ее челюсти, дразня, чувственное прикосновение, не вязалось с тем, что он сказал дальше.

– Уже хочу.

Не было никакой причины, совсем никакой, для острой боли и чувства отверженности, которую она почувствовала от слов Танатоса. Но она появилась. Опустившись на пятки, Реган отпустила его.

– Тогда отпусти меня. Я понимаю, что не могу сейчас уйти, но когда у Эгиды появится новая, безопасная штаб-квартира, позволь мне уйти.

– Знаешь сколько раз я умолял Ареса и Лимос сделать со мной то же самое, за последние месяцы? Не в вслух, потому что не мог говорить, а в голове.

И что на это ответить? Реган могла думать только об одном, бестолковом ответе.

– Мне жаль…

– Тебе жаль? Серьезно? – его голос стал низким, шелковистым шепотом. – Тогда докажи.

Тан резко схватил её за руку, и пока сердце Реган бешено колотилось, пытаясь выскочить из груди, он прижал её ладонь к своей груди. Медленно, очень медленно, его рука заскользила вниз. Реган пыталась остановить его, но он был намного сильнее. Её пальцы касались твёрдых, перекатывающихся мышц пресса, и ведомые Танатосом опустились еще ниже, к внушительной длинной плоти, скрывающейся за ширинкой штанов.

Господи, он был восхитительно твёрдым, его член так тесно прижимался к ткани брюк, что Реган могла почувствовать очертания гладкой круглой головки и напрягшегося ствола.

Прочистив горло, Реган сумела прохрипеть:

– Ты сумасшедший.

– Да?

Он посмотрел на неё сверху вниз, и его гортанные слова пронеслись сквозь неё волной жара.

– Я был невинен до встречи с тобой. Ты пробудила дремлющего демона. Я пытался удовлетворить его сам, но потерпел неудачу. И теперь тебе придётся иметь дело с последствиями.

Бросив эти слова, он отстранился и направился прочь из комнаты, оставляя Реган стоять в недоумении, раздражённой и… очень, очень жаждущей.

***

Дела шли из рук вон плохо.

За последние девять месяцев мир людей стал полем битвы, и Ривер провёл большую часть этого времени тренируясь, оттачивая свои боевые и исцеляющие способности в подготовке к Армагеддону.

Но весь последний месяц он просидел в Небесном Хранилище, отчаянно пытаясь найти хоть крупицу какой-то информации, которая бы пролила свет на историю Хайвестер.