Снайпер должен стрелять

— Мистер Делано Дэвис, если не ошибаюсь? — спросил Крыл, пытаясь изобразить улыбку.

— Кто, позвольте узнать, интересуется мистером Дэвисом? — в свою очередь спросил толстяк, еще больше сдвигая на затылок шляпу.

— Мистером Дэвисом интересуется местная полиция, мистер Дэвис, — сказал Крыл, ощущая заранее, что разговор не сложится.

— Почему вы так уверены, что перед вами — Делано Дэвис? — не сдавался толстяк, демонстрируя всем видом, что он себе цену знает.

Крыл решил, что пробка в этом старом пивном бочонке засела на редкость плотно, посему решил сменить тактику разговора и — почти неожиданно для себя — перешел на лесть:

— В этом я уверен на сто процентов по той самой простой причине, что в руках у вас — садовые ножницы, мистер Дэвис. Кто, скажите, лучше хозяина смог бы столь безупречно, с таким изяществом обработать вот эти, к примеру, кусты молодой айвы? Вам, должно быть, в этом искусстве чертовски завидуют соседи не только с вашей Рейн-стрит, не так ли?

Вацлав умолк и тут же с забытой давно тоской уличил себя в том, что говорил все это почти с такой же вымученной улыбкой, какую самому ему приходилось видеть не так уж часто, разве что на лицах лихих кандидатов в палату общин в самый разгар телевизионных прений. Потому он все же добавил — несколько холодновато, но все же без нажима, в пределах дежурной вежливости:

— Ну так как, мистер Дэвис, не хотите ли ответить на два-три моих вопроса, которые не должны показаться вам слишком трудными?

— Отвечаю по порядку, — сказал толстяк, бросил ножницы в пластмассовую корзинку и поставил ее на перила лестницы. — Я не знаю никого, кто бы мог мне завидовать на этой грязной, кривой и вонючей улице… Я с полицией с юных лет никогда не имел никакого дела и традицию эту ради вас нарушать не стану, хоть стреляйте у меня над ухом из вашей поганой пушки… Если же вам вдруг захочется получить бесплатную консультацию по уходу за японской айвой…

— Упаси Господи! — сказал Крыл. — Я вырос среди айвы. Моя мама в детстве рассказывала, что нашла меня в зарослях японской айвы, точно так же, как прежде находили детей в капусте.

— Думаю, что она после не раз жалела, что не прошла в тот день мимо, — парировал толстяк.

— Молодец! — восхищенно сказал Вацлав Крыл, поднимаясь выше на две ступеньки. — От такого говоруна так и веет многолетним опытом тех прокисших пивных подвалов, что гудят день и ночь в трех минутах ходьбы отсюда. Ты там часто бываешь?

— Нет.

— Зря! С таким языком там тебя любой угостил бы бесплатным пивом.

Он вдруг сгреб толстяка за лацканы легкой клетчатой куртки со следами подсохшей глины и слегка пристукнул спиной о стену:

— Отвечай мне быстро, приятель, — Жана Бертье ты знал?

— Из французов знаю только Наполеона, — и не думая сдаваться, сказал толстяк.

— Но уж с графом-то Бэдфулом тебе точно доводилось играть в бейсбол, не так ли?

— В первый раз про такого слышу!

— А телевизор в доме, разумеется, вообще отсутствует?

— Телевизор есть, но сидеть у экрана у меня нет времени. Разве я похож на праздного фараона, который шляется весь день по улицам, приставая к приличным гражданам?

— Молодец, — еще раз похвалил своего стойкого оппонента Крыл, выпуская куртку. — Когда будешь подрезать айву, будь внимателен, не подрежь язык. А то он у тебя такой длинный, что, если вбить башку твою в плечи, он, должно быть, высунется из задницы!

Крыл спустился с крыльца и пошел к воротам. Пнув калитку и чертыхнувшись, он понял, что поражение было полным, как бочка с пивом…

В следующем доме дверь ему открыла симпатичная вихрастая девчушка в цветном передничке.

— Мне весьма хотелось бы побеседовать с обитателями этого дома, мисс, — с максимально возможной галантностью поклонился ей Вацлав Крыл.

— Подождите секунду, господа мои дома, я сейчас доложу, — с любопытством глянув на визитера, сказала девушка. — Проходите сюда, — пригласила она в переднюю, упорхнула в комнаты и тут же вернулась. — Вас ждут…

Вацлав знал, что живут здесь мистер Гаррисон и его супруга. В прошлом он — инженер промышленной фирмы, производящей бытовую аппаратуру, имеет несколько изобретений. Жена, кажется, никогда нигде не работала, но в свое время присоединила к капиталу мужа свое довольно значительное наследство.

Гаррисон встретил его в гостиной.

— Добрый день, мистер Гаррисон, — начал Крыл. — Извините, но я осмелился побеспокоить вас по поводу тех трагических событий, что произошли у нас, к нашему общему огорчению, восьмого июня, в среду.

— Добрый день, присаживайтесь, — пригласил хозяин. — Вы из полиции?

— Да, — считая, что вдаваться в подробности не имеет смысла, ответил Крыл.

— Будь добра, Элиза, пригласи миссис Гаррисон, — распорядился хозяин, кивнув служанке, которая сразу же устремилась к двери. Но между тем миссис Гаррисон сама уже входила в гостиную.

— К нам пришли из полиции, дорогая, — сказал Гаррисон негромко, с большой почтительностью.

— Здравствуйте, мистер…

— Мистер Крыл, с вашего позволения, — отрекомендовался Вацлав.

— Вот как? Вы, наверное, иностранец, а служите в нашей полиции, мистер Крыл?

— Ничего не поделаешь, миссис Гаррисон, — сказал Крыл. — Так уж получилось… Но я смею вас заверить, что и среди иностранцев попадаются люди, которым безусловно можно доверить покой и безопасность граждан.

— Ради Бога, извините, но вы, должно быть, не так меня поняли, мистер Крыл. Или это я скорее всего неправильно выразилась.

— Ничего, миссис Гаррисон.

— Элиза, — тут же распорядилась хозяйка, — приготовьте нам, пожалуйста, чай… Вы любите чай со сливками? — улыбнувшись как можно любезней, спросила она у Вацлава.

— Чай со сливками — мой любимый напиток, миссис Гаррисон, — сказал Крыл. — Но, быть может, с вашего позволения, Элизе лучше пока остаться? Мне хотелось бы побеседовать сразу со всеми, если не возражаете.