Снежная Королева

— Ну, здравствуй… внучка, — прокашлявшись, проговорил мужчина.

— И вам не хворать… дедушка, — абсолютно спокойно произнесла я, хотя меня слегка покоробила его заминка. Нет, я понимала, что мы с ним чужие люди, никогда не знавшие друг друга, но… я-то и не навязываюсь ему в родственницы. Кажется, теперь я стала лучше понимать маму, которая всеми силами пыталась не только противостоять деспотизму своего отца, но и отстоять свою свободу. Ее отец очень властный человек, а она просто боялась однажды сломаться окончательно. Только вот, со мной подобный номер не пройдет. — Что вы… хотели?

— Как что? — кажется, генерал удивился, — чтобы ты вернулась домой, конечно же, — его глаза сверкнули подозрительно довольным блеском, но я продолжала молча смотреть на него, никак не выражая своих эмоций. Видимо, это несколько задело генерала, потому что он нахмурился и зашел с другой стороны. — Даша, ты же понимаешь, что твое место не здесь. Такая жизнь не для тебя, — он недовольным взглядом скользнул по замкнутому выражению лица моего папы. — Ты достойна большего. Я смогу дать тебе все, что захочешь. Переведешься в любой столичный ВУЗ, все двери откроются перед тобой. Выберешь то, что тебе понравится больше всего. Развлечения, курорты, магазины…. Ты была на море? — с надеждой спросил Реин, с тревогой уже смотря на мой отрешенный вид. — Я отправлю тебя туда, где ты захочешь побывать, девочка, любые города, страны….

— Луну хочу и горстку звезд, сможете? — абсолютно равнодушно проговорила я, глядя деду в лицо. На миг удивление на его лице сменилось злостью, но потом он снова посмотрел на меня с прежним радушием.

Папа даже закашлялся, пытаясь скрыть смех и удовлетворение, а я только метнула на него заинтересованный взгляд. Похоже, эти двое постоянно «бодались» в свое время.

— Даша, я серьезно! — возмутился дед, а я его невежливо перебила:

— Я тоже… абсолютно серьезно. Но раз Луну не можете, то и говорить не о чем, — махнула я рукой, а из-под опущенных ресниц наблюдала за его реакцией. Папа только покачал головой, явно осуждая меня за мой маленький спектакль, поэтому я продолжила, решив сразу расставить приоритеты, — вы предложили много, товарищ генерал, — от моего обращения крякнули оба родителя и недоуменно уставились на меня, — но, видимо, вы меня с кем-то перепутали. Я, а также мое расположение и доброе отношение к людям, не продаются. И, если у вас закончились предложения, то предлагаю завершить «переговоры».

— Дарья! — укоризненно произнес отец.

— Папа! Я же сказала, все, что мне предложил товарищ генерал, — я интонациями выделила обращение, — мне не интересно.

— А… если предложит… дедушка? — тихо проговорил Реин, глядя на меня из-под кустистых бровей льдисто-голубыми глазами. Я тут же вспомнила такой же похожий взгляд, но попыталась отогнать неприятное воспоминание. Нет, не хочу вспоминать Темникова…

— Пусть попробует, — я дернула уголками губ и склонила голову, ожидая, что он скажет.

Генерал посверлил меня взглядом, а потом как-то грустно проговорил.

— Гордая, как и мать. Та тоже не хотела от меня ничего брать…

— Может, ей тоже предлагали не то? — предложила я, с намеком глядя ему в глаза.

— Считаешь, что я не пытался наладить с ней хоть какие-то отношения? — горько усмехнулся он, а я только вздохнула.

Оба — гордецы, что отец, что дочь. Да, он обычный военный, у которого на первом месте всегда была служба, а потом семья. Он выражал свою любовь, как мог. А мама… она всего лишь одинокий ребенок, оставшийся без родительской любви. Поэтому они не понимали друг друга. Я сжала ладонь папы, который уже давно пристроился рядом со мной, и улыбнулась ему в ответ. Он у меня самый лучший! Он дал мне все, о чем мог мечтать ребенок — свою любовь и заботу, заменив мне и маму тоже.

— Считаю, что любую ошибку не поздно исправить, верно? — обратилась я к деду, а потом повернулась к папе. — Пап, сейчас твое присутствие и забота нужны Свете больше, чем мне. Да и я… мне тоже надо подумать и решить, что делать дальше. Поэтому…

— Хорошо, Снежок, как скажешь, — папа без особого восторга посмотрел на тестя, а потом поцеловал меня в лоб. — Но если этот… старый змей… — папа метнул злобный взгляд на довольное лицо деда, — попробует тебя обидеть или… еще что… я сразу тебя забираю. Ясно, товарищ генерал? — процедил папа, не поворачивая головы.

— Ясно… что никакого уважения к старшему по званию, — проворчал Реин, — эх, в мое время ты бы с дежурств не вылезал. Андрей, — позвал он своего помощника, который тут же появился на пороге палаты, — самолет через час. Мы с внучкой возвращаемся домой…

Стук в дверь отвлек меня от воспоминаний. Я снова посмотрела на свое отражение в зеркале, оправляя на бедрах платье. Удачный А-силуэт скрадывал небольшое изменение в моем теле. Заметно это пока не было, но не для того, кто знает твое тело лучше тебя самой. Насыщенный вишневый оттенок подчеркивал белую, но не болезненного оттенка, кожу и яркие синие глаза. Я пока решила не говорить Глебу о том, что жду ребенка, нужно сначала разобраться с тем, что натворили наши родители, да и мы тоже.

— Войдите, — я снова бросила взгляд на часы, отмечая, что приход дедушкиного помощника выверен с точностью до минуты.

— Дарья Вадимовна, — мужчина вошел в мою комнату и замер на пороге. Он почему-то с первых дней начал обращаться ко мне именно так, и хотя я постоянно напоминала ему, что у меня другое отчество, Андрей предпочитал называть меня так. — Ваш дедушка просил к нему зайти после…

— Спасибо, Андрей Сергеевич, — я повернулась к немолодому мужчине, который, как я теперь знала, уже больше пятнадцати лет верно служил моему деду, и улыбнулась, незаметно отирая влажные ладони об платье. — Передайте ему… как получится.

Я снова повернулась к зеркалу, оглядывая себя с ног до головы. Задержала взгляд на волосах и улыбнулась. Фригг была права, когда сказала, что мне подойдет короткая стрижка. Я даже выглядела лет на пять младше. А когда заметила отрастающие темные корни волос — была удивлена еще больше. Сколько мучений было от того, что они никак не поддавались окрашиванию. А сейчас… умелая рука парикмахера-стилиста, и на меня смотрит миловидная шатенка со стрижкой каре и удивительными синими глазами. Теперь я стала еще больше похожа на своего отца, Вадима Аксёнова, о чем мне не преминул сообщить дедушка:

— Не знал, что скажу такое когда-нибудь, но ты копия своего папаши, — проворчал он, когда мы в очередной раз спорили с ним о том, что…

Впрочем, сейчас это уже не важно.

Я, кстати, так и не решила сменить фамилию, не стала брать ни папину, ни мамину девичью, хотя видела огонек надежды в глазах деда. Какая разница, чьей я буду дочерью на бумаге — Михаила Снежина или Вадима Аксёнова — главное, что я — это я! Да и папа тоже решил, что Вадим Аксёнов умер, причем дважды, и «воскресать» больше не намерен.

— Дарья Вадимовна, вы, пожалуйста, не забывайте его, — с заминкой проговорил Андрей, а я удивленно посмотрела на мнущегося помощника деда, который всегда меня поражал своей невозмутимостью. — Он вам никогда не скажет, что скучает, а он… будет. И мы будем скучать по вас… вы… ваше присутствие оживило это… болото.

— Андрей Сергеевич, ну о чем вы?! Я же не на другой конец света уезжаю, — улыбнулась я мужчине, — да и дед… он еще в самом расцвете сил, пусть не выдумывает. Ему еще правнуков воспитывать, чтобы не росли избалованными. Потому что бабушка и дедушка, — тут я невольно вздохнула, вспомнив, сколько лет той бабушке, которая сама станет мамой раньше, чем бабушкой. — Они-то как раз будут их баловать.