Снежная Королева

— Конечно, Дарья Вадимовна, — просветлел лицом помощник и широко улыбнулся, — обязательно скажу. Я провожу, — проговорил он, пропуская меня вперед. Андрей довел меня до кабинета, где меня ждал Глеб. Вернее, он не ждал, но я решила, что хватит! Хватит лелеять в себе обиду и упиваться жалостью к себе. Пора становиться взрослой. Это ведь просто разговор, от меня не убудет. А дальше — будь, что будет!

Я вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

Он стоял такой растерянный, осунувшийся, похудевший, и смотрел на меня во все глаза. Его удивительные глаза, как же я скучала по ним, по их взгляду. Как же я скучала по нему, любимому, единственному…

— Здравствуй, Глеб, — приветствие далось мне нелегко, но не обида была тому виной. Волнение и радость захлестнули волной, грозя смыть остатки решимости. Он здесь! Он жив! Рядом! Мой, и только мой!

И его удивленный взгляд, тихий выдох:

— Даша…

Родной мой… желанный…. Как же я мечтаю обнять тебя!

Глеб.

Она стоит передо мной, родная, желанная. Моя колючая девочка, моя Снежинка. Ее лучистые синие глаза смотрят мне прямо в душу, заставляя сердце выполнять невероятные кульбиты.

А она стала еще красивее. И дело было не только в ее новой прическе, а в сиянии глаз, милых ямочках на щеках, когда она улыбается. Вишневое платье мягко облегало фигуру, подчеркивая высокую грудь, очерчивая талию и бедра. Она стала женственнее, еще привлекательнее, манила своими плавными изгибами. Не знаю, что причина этим изменениям, может, то, что она вернулась туда, где ей лучше, но мне… нравились все эти перемены.

Моя рука потянулась к ее волосам, и Даша не стала меня останавливать. Я помнил, как мне нравилось перебирать ее шелковистые пряди и целовать ее вишневые губы, но я не жалел, что теперь они стали короче… главное, что моей девочке это нравилось. Рука замерла в нескольких сантиметрах, я так и не решился коснуться ее. Вернулось давно забытое чувство… страх.

— Ты стала еще красивее, — хрипло произнес я, мысленно ругая себя за такие банальные слова. — Рад, что… тебе здесь живется лучше…

Я смотрел, как улыбка медленно угасает на ее губах, и зло выдохнул. Тоже мне! Нашелся умник! Что стоило промолчать?!

— Верно, — усмехнулась она, — лучше. Особенно, если учесть, что из провинциального гадюшника, я попала в столичный серпентарий, где каждая тв… змея, семейства королевских кобр, стремится ужалить меня побольнее, — глаза Даши зло сверкнули, а она вдруг резко успокоилась.

— Извини, сказал, не подумав, — выдавил я, вспомнив о том журналисте, которому не без удовольствия ломал пальцы за ту статью.Разговор явно не клеился, и я уже не знал, что еще сказать, только бы продлить эти счастливые секунды. — Что же тогда держит тебя здесь? Зачем приехала и…

— Живу? — снова усмехнулась она, — тут, вроде как, мой дедушка живет. К которому ты, кстати, должен был меня отвезти. Только вот, незадача, — Даша на миг холодно улыбнулась, а меня обдало жаром, когда я понял, о чем сейчас пойдет разговор, — мне ты почему-то рассказать о нем забыл. — Даша говорила деланно равнодушно, отчего-то ее тон задевал меня намного сильнее, — как и еще об одной детали, верно… Вестник?

Меня разозлило ее равнодушие.

— Последнее точно тебя не касается, — прорычал я, выходя из себя и хватая Дашу за плечи. — И, если хочешь знать, я не собирался говорить тебе об этом!

— Почему? — «удивленно» хлопнула она ресницами, а я едва сдерживал злость, рвущуюся из груди. Стоило ее снова увидеть и весь контроль ни к черту! — Мог бы быстренько сказать нужные слова, взять меня в охапку и — к деду, помирать. Чудесный вариант, не находишь?! Но ты почему-то зашел дальше? Что двигало тобой, Вестник? Тоже исследовательский интерес? Как у твоего отца? Или сомневался в том, кого ищешь? А, может, хотел, как Темников, иметь ручную Видящую…

— Прекрати! — я с силой притянул ее к себе, заглядывая в сверкающие гневом синие глаза. Я давно заметил, что стоит ей разозлиться, как они быстро чернеют, оставляя по краю радужки синий ободок. Но сейчас этого не было. — Что за бред ты несешь?! Я никогда не смотрел на тебя, как на объект иссле… подожди, что ты сказала о моем отце? — до меня вдруг дошел смысл ее слов.

— О, ничего особенного, — зло рассмеялась Даша, а я с трудом сдерживался, чтобы не остановить ее одним верным способом — поцелуем. — Всего-то хотел «посмотреть на Видящую, которая родилась намного позже моего сына. Это же нонсенс!», — передразнила Даша, старательно копируя интонации моего отца. У меня даже уголки губ дернулись, и пришлось усилием воли заставить себя не смеяться. Видимо, моему отцу придется долго вымаливать у нее прощение. — А ты, Глеб, тоже для этого приехал в нашу деревню?

Эх, девочка моя, знала бы ты… я и сам не знаю ответа на твой вопрос….

— Даш, все было не так, — я поморщился от досады и отступил на шаг. А еще я был зол на отца, который мне об их разговоре даже словом не обмолвился. Не об этом мне хотелось поговорить с ней, но я видел, насколько глубока ее обида. И понимал, что сейчас в ней говорит задетое самолюбие. Она-то думает, что я по собственному желанию оставил ее.

— А как, Глеб? Как? — с горечью спросила она, отворачиваясь от меня, чтобы спрятать слезы. — Помнишь, ты хотел, чтобы я, если у меня возникнут вопросы, пришла к тебе первому? Чтобы сначала спросила тебя, не додумывала…. Так вот, я пришла и хочу знать, зачем ты использовал меня?

Использовал… что за мысли бродят в твоей голове, родная…?

— Почему же не пришла тогда? — рыкнул я, отпуская ее и отходя к окну. Не мог я больше видеть в ее глазах слезы. Девочка моя, каждая твоя слезника разрывает мое сердце пополам, а если учесть, что их причина — я…

— Да, ты права, сначала все так и было, — глухим голосом проговорил я, с трудом признаваясь в этом даже себе. — Когда отец рассказал мне о моем… «долге», — тут я зло усмехнулся, краем глаза заметив, что Даша вздрогнула, — я был в таком бешенстве…. Не понимал, почему я? Почему со мной это случилось? И эти дневники… они передавались от отца к сыну, в них было такое, что иногда волосы вставали дыбом. Нет, никто не убивал и не расписывал свои «деяния» на страницах, — я смотрел, как глаза Даши распахнулись от удивления и страха, поэтому решил пояснить, — но… мои предки, каждый прошел этот путь и каждый описывал Видящих по-своему. В основном, они говорили о женщинах, которые ждали смерти, как избавления от своего дара. Отец тоже рассказал о своем визите к… — тут я запнулся, понимая, что сейчас причиню боль своей девочке, но она смотрела прямо, ожидая продолжения. — К твоей маме. Даша, поверь, никто из них, и мой отец в том числе, не горел желанием выполнять волю…

— Богов, — закончила за меня Даша. Я кивнул, понимая, как глупо звучат сейчас эти слова, словно списанные со страниц какого-нибудь детского фэнтези. Но, увы…. — Что дальше? — упрямо прошептали ее губы, а я с заметным усилием отогнал нарастающее желание впиться в них поцелуем.

— Я решил найти эту женщину. Поэтому нанялся на работу к Реину… к-хм, генералу Реину, — я кашлянул, слегка смутившись, — а он рассказал мне историю своей дочери. И тут открылся один момент — он ничего не знал о проклятии жены и дочери. Не знал, что они обе — Видящие.

— Да, мама хотела рассказать ему обо всем, но не решилась, — тихо проговорила Даша, глядя куда-то в сторону. — Ее папа был слишком взволнован изменениями у дочери, что фактически насильно заставлял ее лечиться, а она побоялась, что кто-то догадается, что она… что ее… — она тяжело вздохнула. Кажется, я понял, когда у Эйрене Аксёновой случилось первое «видение». Вот, только откуда Даша?..

— Тоже сны? — спросил я, а она едва заметно кивнула и странно посмотрела на меня, словно чего-то ожидая. — Им всегда предшествовала боль, она выкручивала и плавила кости, заставляя каждый раз мысленно сдаваться и… сказать обо всем.