Снежная Королева

М-да, отчаяние отца, который старается дать своему сыну все самое лучшее — понятно, но иногда стоило просто дать ребенку, особенно такому великовозрастному, шанс самому определять свое будущее.

— Виктор Андреевич, я не совсем понимаю, что вы хотите от меня? — спокойно проговорил Глеб, поворачиваясь к окну.

— Глеб, поговори ты с ним, а? Вдруг он послушает тебя. Все же ты старше, опытнее, должность занимаешь не последнюю, — Глеб на эту реплику только вопросительно приподнял бровь, — да брось, это видно по твоему виду, да и машина у тебя не из дешевых, — ректор опустился в кресло, страдальчески сморщившись от боли. А затем пожаловался, — девка еще эта, все мозги Владу «запудрила», а он и рад ее капризы исполнять. Сколько не пытался я ее отвадить от сына, но нет!!! Прилипла к нему, словно других в университете нет парней.

Глеб удивленно и заинтересовано уставился на дядю. Тот брезгливо сморщился, а потом пояснил:

— Да, учится тут одна, приезжая из глубинки. Три года дурит Владу голову, а он бегает за ней хвостом. А ей того и надо — недавно пришлось пойти сыну навстречу и освободить девчонку от экзаменов. Видите ли, его была вина в том, что она пострадала. Дрянь, белобрысая! — в сердцах выругался ректор.

Ого! Как все, однако, запущено, — подумал мужчина, ожидая продолжения.

— Я ей сегодня предложил перевод в другой университет, так она целое представление в коридоре устроила. Орала на все крыло. А он прибежал с обвинениями ко мне! И это мой сын! — ректор вскочил, а потом снова обмяк в кресле, судорожно теребя узел галстука. — Завтра же найду причину, чтобы отчислить ее. Все три года, что она тут учится, только одни проблемы с ней. Драки, скандалы, сплетни о ней и дек…. Не университет — дурдом какой-то!

— Это… та девушка, что плакала на лестнице? — ледяным тоном спросил Глеб, едва не скрипя зубами от злости. Теперь понятна причина ее слез, а в груди даже переворачивается все! — И о ней еще студенты нелицеприятно отзываются? — мужчина перевел взгляд на стол ректора и кивнул на папку, что лежала сверху.

Виктор Андреевич удивленно посмотрел на племянника и перевел взгляд на папку.

— Да, умеет она манипулировать людьми, особенно молодыми мужчинами, — зло усмехнулся Бердников, — даже тебя провела своим ангельским видом.

— Да? Я вот так не думаю. Я-то, например, увидел рассудительную девушку, а вот студенты… там да. Похожи на стаю волков, хотя нет, шакалов, загоняющих добычу. И давно у вас так?

Глеб потянулся и, не спрашивая разрешения, открыл папку. Его дядя ничего не ответил, только равнодушно пожал плечами. Он-то, как раз, видел истинное лицо этой Дарьи Снежиной. Бездушная, лицемерная стерва, даром, что внешность ангельская.

С черно-белой фотографии на Глеба смотрела худенькая девчонка с острыми чертами лица и огромными, на пол лица, испуганными глазами. Светлые волосы, длиной примерно, ниже плеч, были собраны в косу.

Снежина Дарья Михайловна, 199… года рождения. Матери нет, воспитывал отец. Бывший военный, участник боевых действий. Школу она окончила с серебряной медалью, а при поступлении набрала наивысший проходной балл.

Глеб просмотрел лист успеваемости, где у нее, кроме нескольких дисциплин, были одни отличные оценки. И к чему дядя собрался придираться? Девушка — отличница, занятия не прогуливает.

Его взгляд снова обратился к фотографии, и мужчине снова показалось, что она ему знакома. И тут он вспомнил. Другое черно-белое фото и ворчливый голос старого генерала — «налюбовался?». Теперь он уже пристальнее стал вглядываться в фотографию.

— Есть фото… посвежее? — слегка хрипловато спросил Глеб. Дядя, если и удивился, вида не показал. Покопался в бумагах, выуживая из стопки бумаг фотографию, где были изображены студенты на какой-то вечеринке.

Конечно же, в центре стоял Влад, прижимая к себе девушку в платье цвета мокрого асфальта, которое красиво облегало ее точеную фигурку, а светлые волосы струились по плечам. Было видно, что она не по своему желанию встала рядом, но выбора ей не дали. Глеб присмотрелся к ее лицу. Это была Она и не Она. Дочь генерала Реина и в то же время, ее юная копия. Внутри сжалось — неужели он нашел ту, ради которой и была затеяна эта поездка? Неужели так просто?

В досье, собранном по его указанию в ведомстве, было сказано, что у зятя генерала был друг, который даже участвовал в его спасении из плена. Имени там указано не было, только позывной, а все данные были засекречены. И даже с его полномочиями доступа к ним не было. Знал ли Реин все об этом друге? Наверняка, да, но промолчал, а может, и не хотел говорить. Связывать эти события с последующим исчезновением дочери и внучки он не стал, но Глеб был уверен в обратном. Слишком все было странным в этой истории. Придется надавить на генерала, чтобы он выдал полное досье на этого друга семьи.

Глеб немного задумчиво рассматривал фотографию, а затем вытащил телефон из кармана пиджака и, не глядя, набрал номер.

— Здорово! Дело есть, — скупо произнес он, — я тебе сейчас один файлик скину, постарайся найти максимум информации по нему. Да, сбросишь по нашей сети. Нет, чтобы никто… желательно, чтобы он тоже не узнал. Спасибо, до связи.

Глеб отключил аппарат, продолжая внимательно изучать папку. Его дядя следил за ним, не решаясь задать вопрос.

— Глеб?

— Я тебя услышал, дядя, — спокойно проговорил он, не глядя на него, а затем поднял на него взгляд. — Я не могу обещать тебе, что Влад бросит свою затею. Как в случае с «плохой компанией», так и в случае с этой девушкой, — он кивнул на фотографию, которая лежала на столе. Лично я вижу, что он по-настоящему увлечен этой девочкой. И начни ты активное сопротивление, еще неизвестно, как он отреагирует. Впрочем, ты сегодня видел. Влад не идиот, он видит, что к девушке относятся плохо, а ты ничем не помогаешь.

— Я что? Должен… — ректор возмущенно уставился на племянника, который снова уткнулся в бумаги.

— Дядя, речь не о том, что ты должен делать, а о том, что ты можешь настроить сына против себя. И будь эта Даша хоть на сотую долю похожа на ту, что ты мне описал вначале нашего разговора — бездушной манипуляторшей — она сумела бы воспользоваться его увлечением, поверь.

Виктор Андреевич горестно вздохнул, но спорить не стал. Как бы он ни злился на эту девушку, а в чем-то Глеб прав. Она требовала так, по мелочи, а ему главное, чтобы сын не бросил учебу.

— Но ты ведь…

— Я приехал сюда по работе, — жестко оборвал Глеб, — но пока мои интересы пересекаются в этой области, так и быть, я «присмотрю» за младшим, чтобы он не наворотил дел.

— Спа… — ректор подался вперед, воодушевленный согласием племянника, но был остановлен взглядом его разноцветных глаз. Несколько секунд он смотрел в них, а потом, поежившись, будто от холода, отвел взгляд.

— Предупрежу сразу — эта девушка тоже будет под моим надзором. Никто не должен ее больше ущемлять в чем-либо. Я понятно выражаюсь? Она важный свидетель в одном… деле, поэтому все сказанное здесь, останется между нами, — ледяным тоном проговорил Глеб, не оставляя сомнений в том, что последует за нарушением.

— К-конечно, — запоздало ответил ректор, закивав, как китайский болванчик.

— И никаких переводов в другие университеты, ясно?

Виктор Андреевич снова закивал, смачивая разом пересохшее горло. Он точно не знал, где и кем работает его племянник, но был уверен, что просить его о помощи следует лишь в о-очень крайнем случае. Например, как сейчас. И, если бы он мог самостоятельно справиться с сыном, то никогда не позвонил Глебу.

Гнетущую тишину, повисшую на мгновение в кабинете, разорвал тихий перезвон входящего сообщения. Больше не говоря ни слова и не прощаясь, Глеб вышел из кабинета, даже не услышав облегченного выдоха ректора Бердникова.