Снежная Королева

Упоминание друга вызвало острое желание его повидать.

— Ладно, — Макс хлопнул руками по оплетке руля, — считай, что у вас появилась еще одна отсрочка. Немного отдохнете друг от друга, соскучитесь и сможете здраво все обсудить.

— Ага, — без особого энтузиазма протянула я, — спасибо, что довезли. Привет Оле, пусть заходит поболтать.

— Передам, спасибо, — Макс махнул мне рукой из автомобиля, а Игорек резво вытащил мою сумку, а я, улыбнувшись ему на прощание, вручила пакет со сладостями. Я к ним равнодушна, а пацаненок будет счастлив. — Тоже забегай, она будет рада.

Помахала им на прощание рукой и пошла в дом. Внутри было прохладно, несмотря на знойное утро. В лучах солнца, пробивающегося сквозь задернутые шторы, медленно кружились пылинки. Я нахмурилась. Так, не время хандрить, пора приниматься за дела.

— Похоже, я переусердствовала, — еле ворочая языком, признала я, падая в кресло от усталости. Три часа уборки — и я валюсь с ног. Лучше сессию заново сдать, но хоть отвлеклась от мыслей. Максим прав — нам с папой нужно еще немного времени. Лучше всего пока отложить разговор, чтобы мы оба остыли и не наговорили друг другу лишнего. Хотя все это неведение меня угнетает, вот, даже сны и те перестали сниться. А я, между прочим, из них хоть какую-то информацию получала.

С этими мыслями я и укладывалась спать. На утро запланировала встречу с Лютым. Соскучилась по нему сильно, а сегодня сходить на ферму не получилось. Еще бы узнать, куда уехал отец. Что у него за дела нарисовались? Он мне ничего по телефону не говорил. Я задумчиво потеребила лежащий на груди Трефот. По совету декана я с ним больше не расставалась и, что интересно, могла себе иногда позволить открытую одежду. Правда, как в случае с тем незнакомцем, это сулило мне проблемы, но… иногда до отчаяния хотелось почувствовать себя простым человеком. Просто помечтать о том, о чем мечтает любая девушка моего возраста — красивые наряды, восхищенные взгляды парней вслед, любимый человек рядом….

Я самая счастливая девушка на свете, — подумала я, смотря в глаза любимого мужчины. Мы стояли в храме, держась за руки. Солнечный свет пробивался сквозь открытые окна, заливая все пространство золотистыми бликами. Мама тихонько плакала в сторонке, а отец старался держаться, еще и что-то успокаивающе шептал ей на ухо. Жрец в белом одеянии произносил хвалебные речи верховному богу Одину и его жене богине Фригг — покровительнице домашнего очага.

Вокруг было множество родных и знакомых лиц, которые дарили нам приветливые улыбки. Они держали в руках щедрые подношения для богов, которые в конце церемонии возложат на алтарь храма.

Но я не замечала всего, что происходило вокруг — все затмили глаза моего возлюбленного. Он смотрел на меня с нескрываемым восхищением, заставляя мои щеки вспыхивать алым румянцем. Сегодня я была в своем самом красивом платье, которое готовила к обряду несколько месяцев. Мои волосы украшали ленты, расшитые жемчугом, вспыхивающим в свете солнечных лучей и оттеняющим черные волосы. Все мои старания для него одного. А еще у меня был подарок для любимого. И, глядя на счастливого Готлиба, я уже представляла, как сообщу ему ночью, что ношу его дитя под сердцем. Да, мы немного поспешили, не в силах сопротивляться своим чувствам, но я не волновалась, что он откажется от меня.

Мы любили друг друга. Чувства вспыхнули между нами ярким пламенем, которому сложно было воспротивиться. А когда Готлиб пришел к моему отцу, чтобы сосватать меня, я была самой счастливой девушкой на свете. Жаль только, что сегодня я не могу разделить свою радость с названой сестрой. Я просила госпожу Варну привезти Йоханну на наше обручение, но прерывать обучение, ей было запрещено. Госпожа Ведьма пообещала, что ее дочь приедет на нашу свадьбу, но, увы, ничего не вышло. Я, конечно, расстроилась, но передала через нее пожелание Йоханне поскорее окончить учебу и вернуться домой.

Едва смолкли хвалебные песнопения, жрец объявил нас мужем и женой. Готлиб шагнул ко мне, не разрывая наших рук, заключил в объятия и сладко поцеловал.

— Ты же поклялась! — громкий голос, отразившийся от сводов храма, заставил всех присутствующих вздрогнуть и повернуть головы к выходу.

Йоханна стояла в дверях, тяжело дыша, и с ненавистью смотрела на новобрачных. Ее кудрявые рыжие волосы змеились по плечам, опадая на спину, вспыхивая в лучах солнца, проникающих сквозь стрельчатые окна храма.

— Хани, — воскликнула черноволосая невеста, намереваясь подойти, чтобы обнять сестру-подругу. Но рука Готлиба удержала ее, а затем осторожно завел за свою спину. Девушка смотрела на молодого мужа озадаченно, не понимая, почему он так напряжен. Он стоял, загораживая ее своим телом от Йоханны.

— Ты поклялась мне! Клялась, что не выйдешь замуж за него! Ты же знала! Знала, что я его люблю. Ты! Ты предала меня, ты — моя сестра, моя подруга, ближе и родней, которой у меня никого нет — предала. Меня! — закричала Йоханна, вынимая из ножен на поясе длинный тонкий кинжал. Он холодно блеснул в тусклых лучах солнца.

— Йоханна! — прогремел в тишине голос Ведьмы, — что ты делаешь? Остановись!

— Она поклялась, — выплюнула ее дочь, не сводя глаз с замершей у алтаря пары, — и ее клятву приняла Тьма. А теперь ты… нарушаешь ее…

— Хани, о чем ты? Какая клятва? — недоуменно спросила черноволосая красавица, переводя взгляд с нее на Ведьму. Она пыталась вызвать в памяти хоть что-то, указывающее на правдивость слов подруги, но в какой-то момент голова начинала раскалываться от боли, а перед глазами почему-то возникала капля крови, исчезающая в воздухе.

— Ох, Юлинна, — злым смехом расхохоталась ведьмочка, вырывая ее из задумчивости, — быстро же ты забыла. А вот Тьма помнит, все помнит, — зловещим тоном добавила она. — Откажись! Откажись от Готлиба немедленно, и ты не пострадаешь, — ее голос все больше походил на шипение змеи. Даже гости шарахнулись в стороны от испуга, а Юлинна невольно прижалась к груди мужа.

— Йоханна, возвращайся в дом. Мы позже поговорим, — спокойно проговорила Варна, стараясь отвлечь свою дочь. Ведьмочка перевела взгляд темных глаз на мать, заставив ту сжаться от страха.

— Не-ет, она должна отказаться от Готлиба, иначе — пожалеет, — прошипела Йоханна, не оборачиваясь в сторону матери. — Я никому его не отдам. И я заявляю — он отец моего ребенка, которого я ношу под сердцем.

— Что? — только смогла выдохнуть Юлинна, не сводя с бывшей подруги ошарашенного взгляда.

— Это ложь! — прогремел Готлиб, прижимая к себе жену покрепче.

— Ты… забыл? Забыл! — воскликнула Йоханна, со слезами глядя на возлюбленного, — забыл нашу ночь? Наши клятвы? Отказался от них?! Ради нее?! — взвизгнула она, направляясь в сторону алтаря, но, не пройдя и пары шагов, остановилась, будто уперлась в невидимую стену. Она снова усмехнулась, а в ее глазах все сильнее бушевало черное пламя ненависти. — Ненавижу! Ненавижу! Будьте вы…