Снежная Королева

Снова смена картинки.

За широким письменным столом сидел красивый темноволосый, с легкой проседью на висках, мужчина. Его широкие плечи, казалось, с трудом вмещаются в военную форму с погонами на могучих плечах. Между бровей залегла складка. Он внимательно слушал хрупкую беловолосую женщину, что сидела напротив, сжимая до побелевших пальцев сумочку. Это была моя мама Эйрене. А этот мужчина — ее отец и мой дедушка. Я знаю, что они долгое время не общались, и Эйрене обвинила его в смерти своей матери. А еще в своей загубленной жизни, и неудачных попытках получить хоть капельку любви от этого сурового мужчины.

И она смирила гордыню, пришла к отцу за помощью, когда похитили ее мужа. Отец помог. Чем смог.

Это были долгие четыре месяца ожидания, пока похитители, наконец, не вышли на связь, потребовав выкуп за Вадима Аксёнова, моего отца. Их требование едва не довело маминого отца до бешенства. Они потребовали, чтобы Эйрене приехала вместо него. Эти люди знали, кем она является, и намеренно доводили ее до состояния, когда она сдастся, чтобы вызволить мужа. Играли на чувствах отчаявшейся женщины.

И она согласилась. Ей нечего было терять. Ребенка, которого она носила под сердцем, спасти не удалось. Это случилось после того, как она получила запись с пытками ее мужа. Этого она никому не рассказывала, а для меня ее чувства были подобно открытой книге. Я понимала, что ее эмоции мне передает наш проклятый дар. От матери к дочери, обучая нас всему и рассказывая о прежней жизни его «владелиц». И кроме него никто не мог рассказать нам горькую правду о том, почему судьба лишает нас матерей и их любви.

Я открыла глаза, понимая, что у меня по щекам текут слезы. Мне было жалко маму, которая, наверное, все-таки любила отца. Потому что, не любя, нельзя пожертвовать самым дорогим, что есть на свете — своей жизнью.

Тех людей, что похитили папу, мама знала. Побывала уже однажды в их руках, еще будучи юной девушкой. Эйрене хорошо помнила то время, хоть и тщательно скрывала свой страх перед мужем, поэтому и настаивала на том, чтобы они жили в глуши. И возвращаться в столицу не хотела. А Вадим напротив, считал, что в большом городе больше шансов затеряться, да и ее отец, генерал Реин, делал все, чтобы вернуть строптивую дочь если не домой, то хотя бы в родной город. Обещал, что сможет защитить ее в случае необходимости. Именно с помощью генерала папа получил назначение в близлежащую к столице воинскую часть, и Вадим Аксёнов отказываться от должности не стал. Они долго спорили с Эйрене, но, в конце концов, той пришлось согласиться. И если бы не та «командировка», оказавшаяся на самом деле отправкой на войну, и плен, в который он «случайно» угодил, план Вадима Аксёнова мог бы воплотиться в жизнь. С влиятельными людьми редко, кто хочет связываться.

И теперь мне жизненно необходимо было встретиться со своим папой, ведь только он мог объяснить мне, что случилось в тот день, когда он решился участвовать в операции по освобождению своего друга из плена. Ох, как же все запуталось!

Я подскочила с кровати, приглядываясь к стрелкам на часах. В комнате было темно и прохладно, а за окном тускло мерцали звезды, говоря о том, что до рассвета еще далеко. На часах смогла разглядеть время — три пятнадцать, еще несколько часов и…

Я увижу Глеба. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу. На губах тут же заискрилась широкая улыбка, прогоняя остатки горечи от увиденного сна. Я уверена, что у нас с ним все будет иначе. Мои предшественницы были уверены в том, что никогда не смогут полюбить, а я уже люблю этого несносного, упрямого и самого желанного мужчину на свете. Вспомнила наш поцелуй посреди пшеничного поля, и поняла, что мне было этого мало. Внутри горел та-акой пожар страсти, что напалм по сравнению с ним так, тусклый огонек.

Мы тогда с трудом смогли оторваться друг от друга, да и то первым это сделал именно Глеб, ибо я соображать могла, но с большим трудом. Я же пришла в себя только тогда, когда поняла, что попу, почему-то, колет трава, а по обнаженной спине пробегает прохладный ветерок. На Глебе красовались только джинсы, да и то только потому, что мои дрожащие пальцы не смогли сразу справиться с хитрым замком на пряжке ремня. Я с восхищением смотрела на его гладкие плечи и мощную грудь, прошлась пальчиками по его выпуклым мышцам, любовно оглядела кубики пресса, уходящие вниз вместе с широкой полосой жестких волосков. Глеб нависал надо мной подобно горе, удерживая свой вес на локтях, и пристально смотрел в мои расширившиеся от возбуждения зрачки. Он поймал мою руку и медленно поднес к своим губам, а затем перецеловал каждый пальчик, при этом он не сводил с меня глаз, а я….

Мои щеки вспыхнули от смущения, я не знала, куда деться от его взгляда, а закрыть лицо ладонями и спрятаться — возможности не было. Я вела себя слишком развратно, — поспешила на ум умная, уж такая тавтология, мысль.

— Ты чего, Снежинка? Что случилось? — его голос был хриплым, обволакивающим, а я, чтобы скрыть смущение прижалась к его плечу лбом. Мои плечи мелко задрожали, когда я осознала все в полной мере. — Я напугал тебя, прости….

В его голосе звучала такая паника, а он все пытался оторвать меня от себя, чтобы посмотреть в лицо, но я только вертела головой. Поняв, что большего от меня добиться он не сможет, Глеб приподнял меня, усадил к себе на колени и крепко прижал к себе. Я невольно замерла, впитывая тепло, которое шло от его тела. Оказывается, я замерзла.

— Прости, Даша, прости, я должен был сразу остановиться, но… ты — чистое искушение. Остановиться мне безумно тяжело. Ты, как наркотик — остановиться невозможно, а башню сносит сразу, — я не знала, что нужно говорить, да и комплимент ли это? — мне следовало остановиться раньше, и у нас с тобой все будет, но не здесь, на голой земле и на виду у всех. Прости, что напугал своим напором….

Я закрыла лицо ладонями и тихо застонала. Глеб воспринял мое телодвижение по другому, принявшись снова обеспокоенно что-то нашептывать мне, чтобы успокоить. А я тряслась не столько от страха, сколько от не выплеснутой страсти и… хохота.

Я все-таки неприлично хрюкнула и отвела ладони от лица. Глеб смотрел немного растерянно, но больше всего на его лице было… страха. Страха, что он может потерять меня. Он боялся, что произошедшее сейчас между нами, окончательно отвратит меня от него.

Я рассмеялась в голос, налетая на опешившего мужчину и повисая на его шее. Поцеловала, наблюдая, как исчезает из глаз растерянность, а на лице появляется шальная улыбка, превращая его в задорного мальчишку.

— Все хорошо, — прошептала я, — не извиняйся. Мне… понравилось…

На этом запал моей смелости иссяк, и я уткнулась вновь запылавшим от смущения лицом в его голое плечо.

— Ох, Снежинка, моя хрупкая девочка, — ласково прошептал Глеб, проводя горячими ладонями по моей обнаженной спине. — Мы не станем спешить, чтобы ты привыкла ко мне…

— Гле-еб, — простонала я, но мужчина приложил палец к моим губам, заставляя замолчать. Я не выдержала и лизнула его палец, заставляя мужчину вздрогнуть.

— Снежинка, не провоцируй, — прорычал он, судорожно натягивая футболку… на меня. А следом и жакет, в котором я приехала, и помог отыскать потерянные вещи.

Я обернулась в поисках Лютого, но его нигде не было. Вот предатель! Если Макс увидит, что Лютый вернулся один, без меня, то устроит мне такую головомойку. А мне, ну никак, нельзя говорить, где я была, а главное — с кем.

— Сбежал? — тихо поинтересовался мужчина, подходя ко мне. Пока я одевалась, он стоял, повернувшись спиной ко мне, чтобы не смущать, а сейчас подошел и обнял за талию, притягивая к себе.

— Угу, — вздохнув, протянула я, — и прямиком к Максу….

— Ничего, я смогу тебя отмазать, — улыбнулся Глеб, направляясь со мной к джипу.