Снежная Королева

— Пойдем, воинственная моя, — улыбнулся Глеб, утягивая меня к выходу. А я невольно покраснела, когда он назвал меня своей. Приятно. У входа обнаружились кем-то оставленные давно шлепанцы, поэтому я быстро надела их на ноги, а Глеб снял с настенной вешалки свою куртку и завернул меня в нее. Потом постоял немного нерешительно и быстро поцеловал в губы. Я постаралась больше не краснеть и не отвела взгляда. Ну, что, в самом деле, я взрослая девушка, пусть и без опыта отношений, но Глеб все это знает и, надеюсь, понимает. — Не смог удержаться. Поехали, расскажешь мне пока что-нибудь о себе…

Я сделала несколько шагов следом за ним и тут же споткнулась, в темноте зацепившись носком обуви за порожек, но была поймана и прижата к его сильному телу.

— Обо мне? — пискнула я откуда-то из подмышки Глеба.

— Ну, о себе я знаю все, а вот ты… признаться, ты удивляешь меня постоянно, поэтому хочу знать, к чему готовиться.

— Что? — снова пискнула я возмущенно, — я вот, например, о тебе ничего не знаю. Вот и рассказал бы, — буркнула я, но широкая улыбка прорезалась на моем лице. А может, я ему чуть больше, чем просто нравлюсь?

Глеб довел меня до автомобиля и помог забраться на пассажирское сидение. Наклонился, чтобы в предрассветных сумерках рассмотреть мое лицо, а потом захлопнул дверцу и обогнул машину, сев рядом. Я повернулась, ожидая его пояснений.

— Расскажу, — чуть нахмурившись, проговорил он, после секундной заминки. Завел двигатель и поймал мою руку в свою широкую ладонь. — Только немного позже. Пока я хочу узнать о тебе. Что тебе нравится? О чем мечтаешь? Хорошо?

— Хорошо, — хрипло повторила я за ним, не в силах оторвать взгляда от блестящих в темноте глаз.

— В доме никого нет, можешь смело заходить, — этими словами меня огорошил Глеб, выйдя из дома, пока я терпеливо ждала его в машине. Он наотрез отказался брать меня с собой в дом, а на резонное замечание, что я могу показать ему, где тело, ответил, что разберется сам, а все протесты заглушил коротким поцелуем. Мне лишь оставалось согласиться, сопроводив это печальным вздохом.

— Что?! Но… как? — я совсем растерялась, ничего не понимая. — То есть, как никого? А… а… труп? Я же его своими руками….

Глеб подошел ко мне, забрал из моих рук бутылочку, которую я нервно крутила в руках, и сделал большой глоток.

— Даша, в доме пусто. Все двери в нем заперты, кроме входной. Хорошо, что никто не рискнул зайти и поживиться, — спокойно проговорил Глеб, а я в очередной раз за вечер покраснела. Понеслась среди ночи, даже забыв запереть дом. Представляю, как я сейчас выгляжу в его глазах.

— Ты мне не веришь, да? — убитым голосом проговорила я, стараясь не смотреть на мужчину.

Да-а, ситуация. Прискакала к нему среди ночи зареванная истеричная девица, с огромными от страха глазами и битый час рыдала у него на груди, рассказывая сказки о мертвеце в ее доме. А когда притащила его на «место преступления», оказалось, что его и не было. Ни преступления, ни мертвеца.

— Нет, Даша, тебе я как раз верю, — я удивленно смотрела на Глеба, который размышлял о чем-то, смотря куда-то вдаль. В его руках по-прежнему был мой телефон, который он задумчиво крутил. Что он собирался с ним делать, мне не сказал, но и отдавать не спешил. Мне-то он в деревне незачем, но я как-то привыкла к нему, пока училась в городе. Там без него никуда. Здесь я использовала его вместо часов. Механические часы меня раздражали своим мерным стуком, а в электронные я уже несколько дней забываю вставить батарейку.

— Почему? — тихо спросила у него, отвлекая от мыслей.

— Понимаешь, ты сказала, что ударила его чем-то по голове…

— Да, фарфоровой балериной, которую взяла в комнате отца, — кивнула я, все еще не понимая, к чему он клонит.

— Даша, а где она? — спросил Глеб, пристально уставившись на меня своими разноцветными глазами. Я честно попыталась вспомнить, но…

— Не знаю, — прошептала удрученно, понимая, что могла обронить ее где угодно. А это самая главная улика, вернее, орудие преступления. Ага, которого, оказывается, не было, — противно пискнул мой внутренний голос. — Она была в моих руках, а потом… я ударила его кулаком, а он налетел затылком на косяк. Видимо, не ожидал от меня… а ее я могла бросить рядом. И… — я развела руками.

— Ее забрали, Даша, — высказал очевидное Глеб, снова над чем-то раздумывая. — Вряд ли тот, или те, кто послал его в твой дом, станут шантажировать тебя этим, скорее всего, они побоялись оставить улики, чтобы не подставляться. Идем в дом, — Глеб решительно вытянул меня из автомобиля, заставив пойти за ним.

Я медленно переставляла ноги, не желая снова оказаться в том месте, вернее, снова окунуться в воспоминание того ужаса, что я испытала ночью. Но и противиться этому мужчине я не могла. Пока, на данный момент, он был моей защитой, опорой, которой мне так не хватало в моей взрослой жизни. Папа, конечно, не в счет, но сейчас его не было рядом.

Глеб неожиданно остановился, развернул меня к себе, близко склонив свое лицо к моему.

— Все будет хорошо, веришь? Я бы ни за что не хотел снова окунать тебя в этот кошмар, но ты должна все увидеть сама, чтобы перестать бояться. А еще, чтобы в деталях вспомнить все, что случилось ночью. Так будет проще. Хорошо?

Я только кивнула, не решаясь отвести взгляда от него, а он в мимолетном поцелуе выразил свое беспокойство обо мне и пообещал защиту.

Мы прошли в дом, я нерешительным шагом направилась к лестнице, что вела на второй этаж.

— Даша, скажи, а почему ты приехала ко мне? — внезапно заговорил Глеб, — почему не поехала к Максиму? Я понял, что он относится к тебе, как к младшей сестренке или племяннице. Почему я?

Это был сложный вопрос, на который я и сама не знала ответа. И, да, к Максиму я сама относилась, как к старшему брату, которого у меня никогда не было. Я его знаю еще с тех времен, когда сопливой девчонкой увязывалась следом за нелюдимым взрослым парнем в лес, совершенно не опасаясь его. А, когда он спросил меня, не боюсь ли я бывшего преступника, отсидевшего несколько лет в тюрьме, улыбнулась, демонстрируя отсутствие нескольких зубов — у меня, в то время как раз менялись молочные — и сказала, что нет. Я не знала, что за статья была у этого взрослого мальчишки, да никогда и не спрашивала, но мы с ним подружились, хоть он и старался держать со мной дистанцию, признавая авторитет моего отца. Для него я всегда была и буду дочерью Михаила Снежина, человека, приютившего однажды одинокого волчонка в облике парня.

— Я… не знаю, Глеб, — честно ответила я, выплывая из своих воспоминаний. — Сначала просто собиралась отсидеться в конюшне, чтобы решить, что делать. А потом Лютик, то есть Лютый, начал беспокойно вести себя, и я поняла, что это знак. Собралась ехать в соседнее село, где у нас участковый живет. Он-то участковый у нас только по бумагам, всеми делами здесь заправляет отец. Он тут вроде старосты, порядок наводит, чтобы шпана не хулиганила, ну и так, по мелочи. Дороги вовремя почистить-починить, у кого муж буянит — провести с ним беседу. По крупному, конечно, в соседнее село едут, или в город, в полицию… — я замолчала, а потом снова продолжила, — так вот, Лютик сорвался и в другую сторону меня повез. К тебе… — я совсем смутилась, наверное, мои слова звучат сейчас, как глупое оправдание.