Сны чужие
Шрифт:
* * *
– Что там, Рурш?
Следопыт выпрямился, в глазах его блеснул хищный огонек.
– Не ранее полудня здесь прошли. Повезет, так к ночи догоним.
– Уверен?
Сотник выразительно хмыкнул. Агаш вспомнил о прошлом следопыта и отбросил сомнения. Раз Рурш сказал, значит так и есть.
– Двигай вперед, - приказал он и махнул рукой. Разведчики, возглавляемые Руршем, ушли по следу, а Агаш-Валх вернулся к своему отряду.
– Подтянуться!
– рявкнул он, подъезжая.
– Привала не будет! Догоним - отдохнем!
Колонна споро поползла вперед, огибая скалу. Спиры шли широким шагом. Размеренный топот сотен
Было на удивление ясно и тихо. Погода благоприятствовала охотникам. Бушуй сейчас тот буран, что рвал кровлю с крыш в Норнларе три дня назад, не удалось бы отыскать следов и Руршу с его изумительными глазами. С другой стороны - бушуй тот буран все эти дни, не трясся бы он сейчас в седле, а сидел бы на постоялом дворе у Хмурого Мугра и слушал веселый стук кружек о столы…
Агаш мысленно вздохнул и с досадой загнал неуместные для воина и командира мысли подальше под череп. А и выкинул бы их вовсе, да только точит тревога, гложут сомнения. Впереди ведь не дружеская гулянка, а бой. Настоящий бой, не учебный. И если он верно представляет сейчас кто там пробирается через предгорья, чуть опережая по времени его отряд, бой будет нешуточный. Вряд ли этот враг уступит легко…
* * *
– Тревога! К оружию!
Да чтоб его разорвало, этого Орга! Старшина дозорного десятка ввалился в дом, задыхаясь, словно не на спирее верхом мчался, а от самой заставы на своих двоих бежал. Глаза выпучены, рот жадно взахлеб хватает дымный воздух.
Агаш-Валх, млевший у камина с кружкой ароматного, бодрящего тело и дух травяного настоя, чуть этой самой кружкой не запустил с досады в возмутителя спокойствия. Какая еще, ронт его погуби, тревога?!
Ведь такой спокойный денек выдался, изумительно погожий, неспешный. Ни глупой суеты, ни происшествий, ни мелких неурядиц. Бурш-кортэг Пятой Восточной резервной фаррады Эрбур-Хаз пребывал с самого утра в самом благожелательном расположении духа и подчиненные купались в лучах его добродушия словно озябшие дети в тепле весенней Мирры. Сам Агаш-Валх, полутысячник бракальских рашхаров, успел за этот короткий зимний день дважды попасть на глаза командиру и оба раза показал себя с самой выгодной стороны. Под вечер когда на смотре доспехи солдат пламенно сверкнули в лучах заката, а слитный боевой клич пяти сотен глоток зазвенел в ушах бодрым "Славься хорл!", Агаш-Валх внезапно понял, что не сегодня-завтра получать ему жалованье тысячника. А там и до вожделенного меот-кортэга недалеко. Будет ли война, не будет ли - к старости справный служака без доброго куска земли всяко не останется. Воинская служба - дело славное. И почет, и польза… а обещанного еще полгода тому назад побоища на берегах Отагона, может и не будет еще. Даже скорее всего - не будет. Говорят же, что неглуп новый правитель Северного Арка; вон, и летом он не решился напасть, так неужто зимой сунется через реку? Глядишь, постоит на границе, мышцами могучими поиграет перед южанами, а потом торговаться начнет. Может быть, Мелеар-Рах и уступит невесть что возомнившему о себе северному брату какой-нибудь сладкий кусок ради вятшего спокойствия. Скажем, рубежные пошлины снизит, а то и подпустит к спорным медным жилам восточных кряжей… Войны, знамо дело, не будет, но общий воинский сбор объявлен, тысячи вчерашних ремесленников и землепашцев поставлены под копье и когда же еще, коли не теперь, достойному Агаш-Валху ковать свое будущее уверенно и споро? Небожители благоволят к достойным.
Вот только любят боги пошутковать. Ласково кивнув утром, многообещающе улыбнувшись днем, под вечер Тши-Хат щедрой горстью сыпанула за пазуху разомлевшему в предвкушении кальиру колючего сырого льда: "Поостынь", мол… и тут уже хоть вой, хоть полами тряси - от горькой обиды никуда не денешься. Да и простудиться так
недолго… Плачь, неудачник!Между тем, старшины-сотники, собравшиеся у комелька для неспешной вечерней беседы, повскакивали с мест. Тревожные восклицания перекрыл срывающийся от волнения голос Орга:
– Северяне в предгорьях!
В первый момент обрушилась растерянность. Помнилось - целая гора чего-то мягкого и невообразимо душного навалилась на плечи, придавила к полу, сковывая движения и лишая голоса. При всех своих достоинствах командира Агаш-Валх имел один существенный недостаток, которым давненько уже тяготился. Отдав воинской службе без малого восемь лет, полутысячник еще ни разу не водил своих рашхаров в настоящий, реальный бой. Мелкие стычки с изредка объявлявшимися в предгорьях беспокойными ватагами вольпов - не в счет.
Впрочем, растерянность длилась недолго. Полутысячником бракальских регуляров не становились достойные жалости ничтожества с вялой волей и дрожащими коленями.
– Сотни поднять! Гонца к Эрбур-Хазу!
– Агаш-зура, георт, - в голосе десятника мелькнули умоляющие нотки, - они к Седому Ущелью идут! Не поспеем перехватить - уйдут совсем!
– То верно, - Агаш раздумывал недолго.
– Пока вся фаррада изготовится, пока выступит - сутки пройдут. Уж и следы заметет. Дожидаться не будем, сами управимся.
Быстро посадить на спиров пять сотен обученных бойцов - дело нехитрое. Куда труднее было вчерашних мужланов превратить в этих самых бойцов. Обученных, да скорых на подъем. Не без гордости он наблюдал, как четко и споро, без лишней суеты выбегают из домов снаряженные рашхары, ловко, хотя и с некоторой натугой, вбрасывают себя в седла и один за другим выезжают на построение. Еще не успели всполошиться окрестные жители, а полутысяча уже выстроилась на площади и сотники поочередно отсалютовали Агаш-Валху копьями, отмечая готовность. Из окон уже начали выглядывать встревоженные лица горожан. Стайка любопытной ребятни выкатилась из какого-то двора и мигом обосновалась в ближайшем палисаднике. Дети с восторгом уставились на воинов, но под ноги спирам, вопреки обыкновению, не лезли, видать понимали, что готовится нечто серьезное.
К старшине подъехал Орг.
– Быстрее бы надо, Агаш-зура. Ведь уйдут!…
– Не уйдут, - буркнул, окидывая десятника хмурым взглядом, Агаш-Валх.
– И хватит уже ныть, не денутся они никуда от нас в наших горах.
Орг пристыжено умолк, а полутысячник приподнялся в седле и взмахнул рукой.
– Двинулись!
– прокатился над площадью его крик.
Скоро сверкающая сталью и чешуей колонна маршевым шагом выехала из городских ворот и, резко прибавив ходу, устремилась на запад - к купающемуся в серебристой дымке темному массиву горного хребта.
* * *
Ночью даже по светлому снежному пути преследовать кого-либо нелегко. Поэтому ехали до полуночи, у дальних сторожевых секретов, уже в предгорьях, наконец-то встретили своих дозорных, тут и встали на ночлег. Едва рассвело, Агаш-Валх снова поднял солдат в седла. Перед этим издар, приданный части согласно уставу, соединился мыслью с личным издаром бурш-кортэга и, кратко переговорив с ним, доложил:
– Эрбур-Хаз не может помочь нам. Ночью он получил срочный приказ выдвинуть фарраду к цитадели Ксар. Однако, он обещал уведомить о случившемся коменданта Фельтонга. Нам велено продолжить преследование. Навстречу из Фельтонга будет выслано подкрепление.
– Я верно брежу, - пробормотал Агаш, с хрустом сжимая в кулаке отломленную с ветки дерева сосульку.
– Или это ты бредишь, галья Нуглар. Что еще за срочный приказ? Тут в предгорьях невесть сколько, невесть кого и невесть зачем шастает, а вся Пятая Восточная вдруг срывается и уходит к Стене. Как это понимать?
Издар пожал плечами.
– Я только передал то, что услышал. И я определенно не брежу, Агаш-зура.
– На спиров!
– полутысячник отшвырнул прочь ледышку и вскочил в седло.
– У нас, ронтова кровь, есть дело, с которым, похоже, больше некому справиться!