Соблазнение

— Зачем тебе нужен защитник?

Она разочарованно закатила глаза.

— Почему ты задаешь так много вопросов?

Он снова наклонился вперед, и она была благодарна, что их разделяло меньшее расстояние.

— Если я должен сыграть определенную роль в том, чтобы ты обрела ту жизнь, которую ты ищешь, я хочу быть чертовски уверен, что ты понимаешь все последствия этого. С тобой будут обращаться так, как если бы ты была предметом, собственностью, арендованной на время, которую можно использовать по прихоти покупателя.

— Даже в самых величественных домах с женщинами часто обращаются как с собственностью. Разве ты не знаком с законами, регулирующими брак, которые применяются к женщинам?

Его вздох был долгим, протяжным.

— Как только ты встанешь на этот путь, двери, которые сейчас открыты для тебя, начнут закрываться.

— Они уже закрыты. Без титула, богатства, власти и влияния моего отца за моей спиной ни один лорд не женится на мне. У меня нет приданого. К тому времени, как я заработаю ваши щедрые фунты, независимо от того, к какому сроку я уложусь, мне исполнится четверть века, и я буду пылиться на полке.

— Как я уже упоминал, я знаю немало людей без титула, которые накопили состояния, которые соперничают с состояниями аристократии, а в некоторых случаях даже превосходят их. Они обнаруживают, что их принимают в пэры, приглашают участвовать в их делах. Ты могла бы выйти замуж за одного из них. Вернуться в Общество в качестве жены джентльмена, который, возможно, обладает большей властью, чем некоторые из окружающих его аристократов.

— Этот успешный человек, который так усердно трудился, чтобы занять свое высокое место в обществе, — насколько сильно он будет ненавидеть меня, когда ступеньки лестницы будут выпилены у него из-под ног, и он упадет обратно на землю, потому что он продемонстрировал дурное решение, женившись на дочери предателя? А наши дети? Неужели ты думаешь, что они не будут страдать, что над ними не будут издеваться и дразнить? Будут ли слуги гордиться тем, что служат нашему дому? Разве ты не видишь, сколько людей будет запятнано любой связью со мной?

Его челюсть была так напряжена, что задние зубы, должно быть, болели от силы, с которой он их сжимал.

— А ты не думаешь, что лорда, который возьмет тебя в любовницы, не постигнет та же участь?

— Я буду его… У моей матери был термин для этого…

Она закрыла глаза, представляя лицо своей матери до того, как ее постигла болезнь, которую Алтея считала результатом ее стыда за действия мужа. Она открыла глаза.

— Жена-акварель, потому что меня можно будет легко смыть. Он может иногда сводить меня в театр или на дерби, но я никогда по-настоящему не буду частью его жизни. Он может желать меня, но он не будет любить меня или жертвовать своим положением ради меня.

— Зачем тебе это нужно?

Теперь она была той, кто наклонился вперед.

— Недавно я узнала, что мои братья принимают решения, которые ставят по крайней мере одного из них в опасную ситуацию. Они делают это в попытке позаботиться обо мне, увеличить мои шансы найти мужа — как будто брак — это все, чего я должна хотеть от жизни. Но я не хочу зависеть от мужа. Если я чему-то и научилась у своего отца, так это тому, что муж может подвести тебя так же легко, как и любой другой.

На те деньги, которые ты мне заплатишь, я смогу арендовать дом, определить, кого я там принимаю. Я могла бы установить условия того, во что обойдется пребывание в моей компании мужчине. Драгоценности, платья, слуги. Мужчины щедро одаривают своих любовниц. По крайней мере, это делал мой отец. И если мой любовник разочарует или поведет себя глупо, я могу легко избавиться от него.

Она будет эксклюзивной, только с одним любовником за раз и, надеюсь, на длительный период.

— Как только я стану успешной в этом деле, мой брат может закончить это опасное задание, в котором он находится, — если оно не закончится до этого. Но если он продолжит, то это будет не потому, что он стремится облегчить мне жизнь.

— Ты много думала об этом.

В его тоне было немного удивления, немного благоговения и восхищения.

— Честно говоря, с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет.

Его глаза расширились от этого, и, как будто он был на грани того, чтобы уронить свой стакан, он поставил его на столик рядом со своим креслом.

— Я думал, благородные леди ничего не знают о сексе до первой брачной ночи.

— Ты когда-нибудь слышала о Харриет Уилсон?

— Нет.

— Она была куртизанкой во времена правления принца-регента, была любовницей некоторых из самых известных и влиятельных лордов своего времени. Леди Джослин, которая когда-то была моей самой близкой подругой, раскопала копию опубликованных мемуаров скандальной куртизанки. Она отказалась рассказать, как они оказались у нее, хотя я всегда подозревала, что она украла их из-под кровати своего старшего брата. Мы по очереди читали вслух каждую главу. Харриет Уилсон описала одного любовника как проявляющего ‘неуправляемую страсть’. По какой-то причине это застряло у меня в голове, и я подумала, что когда-нибудь я хотела бы испытать такой уровень голода по поводу чего-то, чего угодно. До сих пор это ускользало от меня.

Но другой аспект ее истории также запомнился мне: власть, которой она обладала над мужчинами. Они практически прослушивались на место ее любовника. Если они ей не нравились, она двигалась дальше. Я знаю, что это не произойдет в одночасье, но у меня есть представление о независимости, которая ждет меня, если я пойду по этому пути. Всю свою жизнь я была во власти мужских прихотей. Пусть они для разнообразия будут в моей власти. Научи меня, когда прикасаться, где прикасаться, как ласкать, как свести мужчину с ума от экстаза.

Между ними повисла тишина, пока все, что она могла слышать, это тиканье часов на каминной полке, время от времени шипение огня. Не отрывая от нее взгляда, он потянулся назад, схватил свой стакан, постучал по нему пальцем и сделал глоток. Как этому человеку удавалось скрывать каждую мысль, каждую эмоцию?

— Если бы я был твоим братом, я бы сломал себе челюсть и нос, прежде чем подбить глаз для пущей убедительности за то, что я серьезно обдумываю твое предложение, а не сразу отклонил его.

Он был таким невероятно мрачным, таким серьезным.

— Я не собираюсь рассказывать Гриффу об этой части нашего соглашения. Я собираюсь сказать ему только, что я буду жить здесь, преподавать этикет. Я даже не собираюсь раскрывать, что это бордель.

Еще глоток скотча. Ей очень хотелось хереса, но она не хотела показывать, что ее пальцы дрожали, пока она ждала его ответа.

— У меня есть строгое правило, которого я придерживаюсь, и которое я никогда не нарушал. Женщины, находящиеся под моей защитой, мне запрещены. Я не пользуюсь ими в своих интересах. Я с ними не сплю. Ты будешь под моей защитой.

Разочарование захлестнуло ее.

— Что, если бы я не жила здесь?

— Я бы все равно считал себя ответственным за тебя.

Возможно, дамы могли бы научить ее. Хотя как ей привыкнуть к прикосновениям мужчин, если мужчина не будет прикасаться к ней? Она не хотела признаваться, что предвкушала его ласку, что хотела чувствовать прикосновение его пальцев не только к нижней части ее подбородка.

— Конечно, ты мог бы научить меня тому, что мне нужно знать, без полного завершения. Я думаю, это пошло бы мне на пользу. Быть опытной, но невинной.