Соблазнение

— Ты в Уайтчепеле. Здесь Тревлавы — члены королевской семьи. Спроси любого.

Он бросил фишки в стопку и посмотрел на нее.

— Мисс Стэнвик, вы хотите сделать ставку или сбросить карты?

Казалось, ему не терпелось поскорее закончить игру. У Чедборна осталось всего четыре фишки. Возможно, он выиграет фишки в центре стола, но это будет не потому, что он победил ее. Она выложила свои карты.

— Я сбрасываю.

Дэнни посмотрел на графа.

— Лорд Чедборн, вы хотите взглянуть на мои карты?

— Чертовски хочу.

Он собрал свои четыре оставшиеся фишки, потому что, чтобы увидеть карты противника, ему нужно было заплатить вдвое больше, чем ставили отдельные игроки. Одну за другой он бросил их на вершину кучи.

Дэнни перевернул свои карты. Три валета. Червей, треф, бубен.

Даже люди, проходившие мимо клуба, без сомнения, слышали громкие стоны отчаяния Чедборна. У него была возможность раскрыть свои карты, но его реакция сделала это ненужным. Он не мог превзойти руку дилера.

Дэнни собрал деревянные фишки.

— Это была замечательная игра. Надеюсь, вы присоединитесь к нам в другой вечер.

— Только не лорд Чедборн, — авторитетно заявил низкий голос.

— Он не вернется.

Алтея посмотрела налево и увидела Эйдена, стоящего там со скрещенными на груди руками в знакомой позе, и ей стало интересно, была ли это привычка общей для всех мужчин из семьи Тревлав. Ей также было интересно, как долго он там пробыл. Поскольку он хотел развлечься, он, без сомнения, присутствовал при большей части того, что произошло, хотя и не заявлял о своем присутствии. Еще одна черта, которую, казалось, разделяли братья: они предпочитали тень.

— Милорд, вам больше не рады в клубе "Цербер". Мой брат всегда был более терпим к тем, кто унижает ублюдков, чем я. И чтобы вы не думали иначе, я могу заверить вас, что в этих стенах вы больше никогда не победите. Ни единого фартинга.

Чедборн зажмурился и большим и указательным пальцами ущипнул себя за переносицу. Она забыла, как он всегда так делал, когда был разочарован или расстроен. Когда-то она находила это очаровательной маленькой причудой. Теперь она находила это несколько раздражающим.

Он открыл глаза, и она заподозрила, что он использовал это время, чтобы попытаться смягчить свой взгляд.

— Поздравляю, Алтея. Ты не только видела, как я потерял все деньги, которые я принес с собой, как ты и говорила, но и позаботились о том, чтобы я потерял доступ в свой любимый клуб. Полагаю, теперь мы квиты.

— Ты задница, Чедборн, если хоть на секунду думаешь, что потеря доступа к игровому клубу может хоть в малой степени сравниться с потерей всего, до такой степени, что я даже больше не знала, кто я.

Глава 17

Пока она не произнесла эти слова, она не осознавала их истинности. Когда ее отца арестовали, она потеряла связь с миром, ей было трудно думать о себе как о его дочери. Но у нее был Чедборн, она была помолвлена, ей предстояло стать женой и матерью. Когда он повернулся к ней спиной, еще одна нить, составлявшая ткань ее существа, распалась, и она стояла на этой лестнице, больше не уверенная в том, кто она такая. Потом у них забрали все, и она больше не была леди, у нее не было дома. Она знала и понимала каждую черту леди Алтеи Стэнвик. Но кто, черт возьми, такая Алтея Стэнвик?

Было половина второго, когда они с Бенедиктом вышли из клуба "Цербер" и увидели, что их ждет экипаж.

— Я знаю, что сейчас ужасно холодно, и в воздухе пахнет свежим дождем, но не могли бы мы просто немного проехаться вокруг?

— Куда-нибудь конкретно? — спросил Бенедикт, как будто ее просьба в это время ночи не была абсурдной, неудобной и навязчивой.

— Нет, я просто хочу темноты и отсутствия кого-либо, кроме тебя.

Даже когда она была одна в своей спальне, она чувствовала присутствие жильцов и незнакомцев, которые приходили к ним, часто слышала странные маленькие удары и крики, которые сопровождали их действия.

Теперь занавески на окнах были задернуты, меховое одеяло подоткнуто вокруг нее, грелка для ног была разогрета, ее пальцам ног было уютно, а Бенедикт сидел напротив нее, вытянув свои длинные ноги, его обутые в сапоги ступни по обе стороны от нее. Когда он расположил их таким образом, она подняла одеяло и накрыла им его икры, чтобы он мог наслаждаться теплом вместе с ней.

— Я не знаю, что я когда-либо видела в нем.

Когда его ответом было молчание, она добавила:

— В лорд Чедборне. Я не знаю, почему я думала, что люблю его.

— Думала? Ты не знала, что любишь его?

— В то время я был убеждена, что да. Я часто вспоминала о нем, иногда тосковала по нему, но мои воспоминания о нем были слишком добрыми. Мне не очень понравился человек, которого я победила сегодня вечером. Я жульничала, чтобы сделать это?

— Немного.

Она знала, что он ответит честно, даже если его ответ выставит его в роли злодея. Но она и представить себе не могла, что он когда-либо был злодеем, даже когда ему было восемь лет и он украл часы.

Как бы сильно она ни жаждала темноты, ей хотелось, чтобы горел фонарь, чтобы она могла ясно разглядеть его черты, оценить выражение его лица и заглянуть ему в глаза. Она была почти уверена, что увидит легкую улыбку удовлетворения.

— Всякий раз, когда ты показывал, что я должна сбросить карты, я бы в любом случае проиграла бы. Ты можешь следить за разыгрываемыми картами.

— В какой-то степени. По крайней мере, за теми, которые показаны. Тогда я могу сделать другие предположения, основанные на том, как быстро складываются руки. Это не безошибочный метод, но он увеличивает шансы на победу чаще, чем на поражение.

— Что делает Дэнни особенным дилером?

— Его способность следить за картами и его мастерство в ловкости рук. Он не всегда сдает верхнюю карту, а скорее ту, что находится под ней. Хотя, когда я дал ему несколько фунтов за помощь сегодня вечером, он заявил, что сдавал только сверху.

— Ты ему веришь?

— У него не было причин лгать. Эйден сказал ему сделать то, что нужно было сделать, чтобы обеспечить желаемый результат. Однако я подозреваю, что он манипулировал порядком, в котором он добавлял карты в нижнюю часть колоды. Заставляет ли это чувствовать себя менее победоносной, зная, что тебе, возможно, оказали некоторую помощь?