Собрание сочинений (Том 2)

– Опять за своё?!
– рассердились товарищи.

– А что? Ко мне брат из Рязани приехал. Так уже и дома побыть нельзя! Я ему про Зимний рассказывал, про революцию.

– Ой, Илья, Илья!

Прошёл месяц. Опять на заводе срочный заказ. И опять в самый напряжённый момент нет на месте Ильи Крикунова. Неделю не являлся, на вторую пожаловал.

– Здравствуйте. Ну, как тут у нас дела?

Вот же нахал! Ещё про дела расспрашивает.

– Лодырь! Лентяй!
– возмутились рабочие.
– Ни рабочего духа в тебе, ни человеческой совести.

– А что? Я к отцу и к матери на Псковщину ездил. Что я - не сын, чтобы родителей не порадовать.

Пришёл у рабочих конец терпению.

– Хватит!

Вынесли они решение уволить Илью с завода.

– Как так? По какому случаю? Братцы!
– кричит Крикунов.
– Я же Зимний брал. Я же кровь проливал. Не имеете права...

– Хоть ты и брал Зимний, хоть и кровь проливал, - отвечают рабочие, а всё же разные у нас с тобою теперь пути. Нет тебе места среди рабочих.

– Не по-революционному это, не по-рабочему!
– ещё громче шумит крикун.

– Эн, нет, - не уступают товарищи.
– По-революционному, по-рабочему, в самый раз.

ШЕСТЬ СЕСТЁР

У Капки Травкина шесть сестёр: Нютка, Марфутка, Юлька, Акулька, Глаша и Клаша.

Капка один, а их шестеро. Мал мала меньше.

Отец у Капки шахтёр. И Мать на шахте работает. Целый день не бывает их дома. Дома Капка и шесть сестёр. Капка по возрасту самый старший. Вот и случилось, что мальчик Капка при сёстрах в няньках.

"Э-эх, - сокрушается мальчик, - не повезло. Вот если б я да на место Юльки или на место Акульки. Не мне за ними бегать, а им бы за мной следить". Просчитался, родившись первым, конечно, Капка.

Дел у мальчишки по горло. То Марфутка и Нютка подрались - беги разнимай. То Юлька ушибла ногу, то заноза попала Акульке в руку. То Глаша и Клаша в люльках своих ревут. Качает сестричек Капка, утешает сестричек Капка. Кашу им варит, с ложек их кормит. А старших, Марфутку и Нютку, порой разозлится и даже побьёт.

Капке в школу пора идти. Некогда Капке в школу. Другие ребята по улицам бегают, в игры играют, а Капка всё дома и дома. У мальчика шесть сестёр.

Дразнят Капку порой ребята.

– Нянька, нянька!
– ему кричат.

Терпит и это Капка, некогда сдачи дать.

Понимает Капкина мать, что трудно, конечно, сыну. Нет-нет - купит ему ландринчик. А что ему этот ландринчик, он и без ландринчика проживёт, лишь бы сестёр целыми днями не нянчить.

Но раз в году всё же Капке выходит отдых. Из деревни приезжает к Травкиным бабка. Замещает она мальчишку. Появляется бабка всегда зимой. Сугробы лежат на дворе. Мороз разукрасил окна. Бело. Хорошо. Привольно. Нагоняется Капка по улицам. Накатается с гор на санках. Всласть надерётся с мальчишками. За целый год все обиды свои припомнит.

Погостит бабка неделю, вторую - уезжает к себе в село. Кончается Капкин отдых. Снова Нютка, Марфутка, Юлька, Акулька, Глаша и Клаша брата на части рвут. И вот опять приехала как-то бабка. Смотрит: а где же Юлька, где же Акулька?

Нет ни одной, ни другой.

– А где же Нютка, где же Марфутка?

Тоже не видит бабка.

И даже Глаши и Клаши, словно и вовсе таких не бывало, дома у Травкиных нет.

Застала бабка в квартире лишь Капку. Капка сидит за столом. Книги, тетрадки лежат перед Капкой. Руки в чернилах. Клякса за ухом. Буквы выводит в тетрадке Капка.

Диву даётся бабка.

– Где же сёстры?
– спросила бабка.

Поднялся Капка, хитро глаза прищурил.

– Где же внучки?
– тревожится бабка.

Улыбается бабке Капка. Вывел мальчик старуху на улицу. К центру посёлка её ведёт. Дом двухэтажный стоит направо. Дом двухэтажный стоит налево. Глянула бабка в правую сторону. Ахнула старая: мерещится, что ли? Нютка с Марфуткой, словно с картинки, из окон на бабку смотрят.

Глянула бабка на левую сторону. Ахнула старая: мерещится, что ли? Акулька и Юлька, Глаша и Клаша бабке из окон руками машут.

Слёзы застыли в глазах у бабки.

– Господи праведный...
– крестится бабка. Решает старуха: привиделся сон.

Эх ты, глупая старая бабка!

...Ходит Капка с друзьями в школу. Сёстры - в ясли и в детский сад.

КУХАРКА

Обидно Смирновой Люде - мать у неё кухарка.

Вот у Вани другое дело: был отец кочегаром - стал начальником станции. У Лёвы мама была швея, а нынче фабрикой целой ведает. И даже у лучшей подружки Зины отец не как раньше - простой рабочий, а на заводе большой начальник. А Людина мать как была, так и осталась она кухаркой. Разница только в том, что работала прежде в семье купца Изотова, а сейчас в заводской столовой.

Смотрит Люда в окно на улицу. Вот Семён за водой идёт. Весело вёдрами машет. Видный отец у Семёна теперь. На Балтийском море эсминцем командует. А был рядовым матросом. Вот прыгают девочки в классы: Иришка, Маришка и Клава. Почтальоном у Клавы работала мать, а нынче заведует почтой. Смотрит Люда - шагает Коля. Вот уж кому позавидовать можно! Папа у Коли работает где-то в Москве. Встречается часто с Лениным.

В огорчении страшном Люда. Вот какие у всех родители. У Люды же мать - кухарка.

– Да что ты!
– Мать утешает девочку.
– Я работу свою люблю. Людям пользу она приносит.

– Так-то так, - соглашается Люда, - а всё же...

Побывала Люда однажды в столовой. Поразилась, взглянув на маму: белый передник, белый колпак. Слева и справа стоят помощники. Вошла осторожно на кухню девочка. Плита тут огромная. Баки, кастрюли в ряд. Ножи на кухне почти метровые. Черпаки не уступят вёдрам. Словно крышки от бочек - вот какие большие сковороды. Захватило у Люды дух.

Рядом с кухней - столовая. Заглянула Люда в окно для раздачи пищи. Люди сидят, обедают.

Знают рабочие Людину маму.

Вот подошёл к окну, пригнулся, крикнул какой-то парень:

– Анна Ивановна, большое спасибо за щи! Царские нынче щи.

Подошёл пожилой рабочий:

– Ну и котлеты! Мастерица у нас Ивановна.

На окнах в столовой висят занавески. Белым и чистым покрыты столы. Любо зайти в столовую.

– Красота, - говорят рабочие.
– Это Ивановна всё, Ивановна. Это она для людей старается.