Собрание сочинений (Том 2)

Поначалу она, наверно, терпела бы, как Машка. А потом не выдержала бы и сказала:

"Ну, а я просто не хочу!"

И пришлось бы ей, птице, бросить и то и другое, как Маше. И бросила бы, и радовалась. Ведь птичьих бабушек, которые огорчались бы по этому поводу, у нее нет, да и папа с мамой давно от нее отгнездились...

Интересно, как зовут ее, эту птицу, на воробья не похожую и на синицу не похожую? И все же чем-то похожую - и на воробья, и на синицу. И где-то виденную.

...Дома, в Москве, Машка мне говорит:

– Папочка, послушай! Вот:

Опять в разгаре лето,

Июльская жара.

Все зеленью одето

Счастливая пора!

Чудесно это время

На речке проводить,

Лежать в песке на пляже,

На лодочке проплыть.

Поют в лесу синицы,

Поют и гнезда вьют,

И все другие птицы

Весь день в лесу поют.

По небу голубому

Гуляют облака,

И тихо-тихо плещется

Москва-река.

Как?
– спрашивает она.

– Прямо беда с ней, - вмешивается в разговор бабушка.
– Музыка ей, видите ли, ни к чему. Танцы ни к чему, а вот теперь по ночам бормочет что-то, говорит - "сочиняю...". Тоже мне Каролина Павлова или, как там ее, Белла Ахмадулина. Хоть бы ты ей сказал, что по ночам спать надо.

Машка молчит.

– Это твои стихи?
– спрашиваю я.

– Не знаю, сама придумала...

– Но сейчас же зима! А ты: "в разгаре лето"! Морозов таких в Москве давно не было! А ты!..

– Вот именно!
– подтверждает бабушка.

– Ну и что?
– удивляется Машка.
– Нам, например, в школе тоже про лето стихи задают... И потом, ты же сам... о лете говорил... Помнишь, в понедельник, когда тебе про медаль письмо пришло?..

Кажется, я помню, что было в понедельник. Ясно помню: утром проводил Машку в школу, потом взял газеты из почтового ящика и вместе с ними повестку о вызове в Моссовет. Потом... Все помню. А почему - лето?..

Но то, что она "сама придумала" стихи, хорошо. И зря бабушка сердится...

Окна наши заиндевели. В комнатах холодно. Дует с балкона, хотя дверь мы заклеили. Из окон тоже дует. Даже не дует, а несет холодом. Опять, наверно, ветер с нашей стороны.

На улице метель. Или пурга, как ее называют на Севере. Но воробьи и голуби все равно крутятся на нашем московском дворе. А на градуснике двадцать семь. Утром было и того больше - тридцать...

Птицы, как люди, разные. Одни улетают на зиму, другие прижились, терпят. Третьим лето некстати: жарко. Четвертым - пойми-разбери...

И люди так же.

Одним зимой весна снится. Другим летом - зима. Есть люди, любящие лето. Есть и такие, которым дороже всего осень. Та самая, которую называют золотой.

Люди - как и птицы, как и времена года. Времена года - разные. И люди - разные. Даже самые еще невзрослые.

Машка моя опять говорит:

– Папочка, скорее бы лето!

– Что-то раньше я не помню, чтоб ты лето любила. Может, из-за школы? Каникул ждешь?

– Раньше не любила, а сейчас люблю!.. А каникулы и зимой бывают, и весной...

Машка - человек серьезный, не под стать своим подружкам по школе, и потому я тоже говорю с ней серьезно.

– А чем сейчас плохо? Разве не лето?

Мы с Машкой в бассейне "Динамо", куда ходим три раза в неделю. Машка плавает второй год после своих неудачных музыкальных и балетных эпопей и, по-моему, давным-давно уже обогнала меня. Я не умею ни брассом, ни кролем, ни на спине, как умеет она...

Это полезно, думаю я, для закалки полезно.

Я завидую Машке. Если б я так умел плавать, как она, то в сорок первом не тонул бы в Москве-реке. И в сорок пятом в Одере, когда немцы накрыли нас на понтоне, вел бы себя лучше...

А в бассейне сейчас, право, лето. И Машка молчит.

И вдруг говорит о другом:

– Витя все равно лучше меня умеет!

Теперь я пропускаю ее слова мимо ушей. Что Витя! Он старший наш сын взрослый. Ему - двадцать второй...

– А хочешь, я тебе что-то прочту?

– Что?
– спрашиваю я Машку.
– То, что в бассейне сейчас придумала?

– Ага!

– Ну давай.

– Слушай:

Первый дождичек хлынул на улицу,

Замочил нашу белую курицу,

Намочил проходивших людей.

Ничего, дождик, лей! Дождик, лей!

Как зато изменилась природа!

Зеленеют луга, огороды,

Зацветают родные поля,

Цветущею стала земля.

– Опять о лете?
– спрашиваю я.

– Почему о лете? О дождике и о белой курице, - парирует Машка.
– А хочешь еще одно - о петухе? Смотри!

– Почему смотри?

– Ну, слушай:

Наш петух красивей всех,

Но драчун ужасный!

Сам он точно золотой,

С гребнем ярко-красным.

Вот вчера подрался он

Из-за крошки хлеба

С белогрудым петухом

Нашего соседа.

В кровь они изодрались,

Перья пощипали.

После мирно разошлись,

Крошки клевать стали.

– И это - в бассейне?
– спрашиваю я.

– В бассейне... Ну, папочка!
– восклицает Машка.
– О петухе я просто так придумала. Наверно, потому, что думала о лете. Там у нас, в Переделкине, такой петух был, помнишь? И кроме того (я ж говорил, что Машка - серьезный человек и говорит серьезно!), ты же сам сказал, что тут в бассейне - лето, лето?..

Верно, мне нечего возразить. И о петухе в Переделкине помню, и о лете в бассейне говорил.

Я вытираю Машке мокрые волосы, поправляю сухие трусы, потом кофточку, которая надета, как всегда, сикось-накось.

– А почему тебе медаль "За оборону Москвы" только завтра дадут? спрашивает Машка.

– Ну потому, что завтра вручение будет...

– Я не про то. У мамы давно такая есть. А у тебя нет!..

– Значит, вспомнили. Лучше поздно, чем никогда. Правда?

– Правда, - соглашается Машка, когда мы выходим на улицу.
– Хочешь, я тебе еще одно скажу?