Собрание сочинений. Том 9

Подойдем к вопросу еще с одной точки зрения. Мы гораздо лучше поймем особенности кризиса, переживаемого законодательством об Индии, если рассмотрим все фазисы, через которые прошло развитие торговых сношений между Великобританией и Индией.

В начале деятельности Ост-Индской компании, в царствование Елизаветы, Компания получила разрешение для прибыльного ведения своей торговли с Индией ежегодно вывозить серебро, золото и иностранную монету на сумму в 30000 фунтов стерлингов. Это было нарушением всех предрассудков века, и Томас Ман вынужден был в «Рассуждении о торговле между Англией и Ост-Индией» [141] , — изложив основы «системы меркантилизма» и признав, что драгоценные металлы являются единственным реальным богатством, которым какая-либо страна может обладать, — одновременно доказывать, что вывоз их может быть спокойно разрешен, если платежный баланс благоприятен для вывозящей нации. В этом смысле он утверждал, что импортируемые из Ост-Индии товары по преимуществу снова вывозятся в другие страны, откуда поступает значительно большее количество золота и серебра, чем требовалось для уплаты за эти товары в Индии. В том же духе сэр Джозая Чайлд написал «Трактат, в котором доказывается, что из всех видов внешней торговли самой национальной является торговля с Ост-Индией» [142] . Мало-помалу сторонники Ост-Индской компании становились все смелее, и можно отметить как курьез в этой странной индийской истории, что монополисты в Индии были первыми проповедниками принципа свободы торговли в Англии.

141

Т. M[un]. «A Discourse of Trade, from England into the East-Indies: Answering to diverse Objections which are usually made against the same». London, 1621 (Т. М[ан]. «Рассуждение о торговле между Англией и Ост-Индией: в ответ на различные возражения, которые обычно против нее приводятся». Лондон, 1621).

142

[J. Child]. «A Treatise Wherein is Demonstrated I. That the East-India Trade is the most National of all Foreign Trades». London, 1681. Напечатано под псевдонимом (Патриот).

Требования парламентского вмешательства в дела Ост-Индской компании снова стали раздаваться в самом конце XVII и в течение большей части XVIII века, но уже не со стороны торгового, а со стороны промышленного класса. Именно в это время заявляли, что ввоз ост-индских хлопчатобумажных и шелковых тканей разоряет несчастных британских промышленников. Мнение это было высказано в сочинении Джона Поллексфена; «Несовместимость промышленного производства Англии и Индии», Лондон, 1697 [143] , заглавие которого нашло удивительное подтверждение 150 лет спустя, но совершенно в противоположном смысле. Тогда вмешался парламент. Актом 11-го и 12-го годов царствования Вильгельма III, глава 10, было запрещено ношение одежды из выделанных шелковых материй и из набивного или крашеного коленкора, ввезенных из Индии, Персии или Китая, и устанавливался штраф в 200 ф. ст. для тех лиц, которые держат у себя эти изделия или торгуют ими. Подобные же законы были изданы позже, в царствования Георгов I, II и III, под влиянием повторявшихся и в дальнейшем жалоб со стороны столь «просвещенных» британских промышленников. И таким образом, в течение большей части XVIII столетия индийские промышленные изделия обычно ввозились в Англию лишь для того, чтобы быть проданными на континенте, а собственно английский рынок оставался для них закрытым.

143

[J. Pollexfen]. «England and East-India Inconsistent in their Manufactures. Being an answer to a treatise, intituled, an Essay on the East-India Trade». London, 1697 ([Дж. Поллексфен]. «Несовместимость промышленного производства Англии и Индии. Ответ на трактат, озаглавленный: Очерк ост-индской торговли». Лондон, 1697).

Помимо парламентского вмешательства в ост-индские дела, вызванного назойливыми ходатайствами жадных английских промышленников, всякий раз, когда решался вопрос о возобновлении хартии, лондонские, ливерпульские и бристольские купцы прилагали все усилия к тому, чтобы сломить торговую монополию Компания и самим принять участие в этой торговле, которая считалась настоящим золотым дном. Вследствие этих домогательств в акт 1773 г., продлевавший срок действия хартии Компании до 1 марта 1814 г., был внесен пункт, согласно которому частным британским подданным разрешалось вывозить из Англии в Индию, а служащим Ост-Индской компании ввозить в Англию почти все виды товаров. Но эта уступка была обставлена условиями, уничтожавшими значение той ее части, которая касалась ввоза в Индию товаров частными купцами. В 1813 г. Компания оказалась неспособной противостоять дольше давлению широких торговых кругов, и если монополия на торговлю с Китаем была сохранена, то торговля с Индией была на известных условиях открыта для частной конкуренции. При возобновлении хартии в 1833 г. были отменены, наконец, и эти последние ограничения: Компании было вообще запрещено вести какую бы то ни было торговлю, ее торговый характер был уничтожен, и она лишена была своей привилегии запрещать британским подданным пребывание на индийской территории.

Между тем торговля с Ост-Индией пережила весьма серьезные перемены, совершенно изменившие отношение разных классов Англии к этой торговле. Сокровища, притекавшие из Индии в Англию в течение всего XVIII в., приобретались не столько путем сравнительно незначительной торговли, сколько путем прямой эксплуатации страны и захвата огромных богатств, переправлявшихся затем в Англию. После устранения в 1813 г. препятствий для торговли, размеры торгового оборота с Индией в очень короткое время более чем утроились. Но это было еще не все. Весь характер этой торговли изменился. До 1813 г. Индия была преимущественно экспортирующей страной, между тем как теперь она стала страной импортирующей; и это развитие шло таким быстрым темпом, что уже в 1823 г. валютный курс, составлявший ранее обычно 2 шилл. 6 пенсов за рупию, упал до 2 шилл. за рупию. Индия, бывшая с незапамятных времен величайшей мастерской хлопчатобумажных изделий, которыми она снабжала весь мир, стала наводняться теперь английской пряжей и английскими хлопчатобумажными тканями. После того как собственные индийские изделия были изъяты из продажи в Англии или стали допускаться лишь на самых жестких условиях, Индию наводнили изделия английской промышленности, облагаемые небольшой и по существу лишь номинальной пошлиной, что привело к гибели местное, некогда столь славившееся хлопчатобумажное производство. В 1780 г. стоимость английской продукции, в том числе готовых изделий, составляла всего лишь 386152 ф. ст., стоимость золота и серебра, вывезенных в том же году, составляла 15041 ф. ст., причем общая стоимость всего экспорта в течение 1780 г. была равна 12648616 ф. ст., так что сумма торгового оборота с Индией составляла лишь ¹/₃₂ суммы всех оборотов внешней торговли. В 1850 г. стоимость всего экспорта в Индию из Великобритании и Ирландии составляла 8024000 ф. ст., причем стоимость одних только экспортируемых хлопчатобумажных товаров достигала 5220000 ф. ст., составляя более ¹/₈ стоимости всего экспорта Великобритании и более ¹/₄ стоимости всего ее экспорта хлопчатобумажных товаров за границу, Но в хлопчатобумажном производстве была занята теперь ¹/₈ часть населения Великобритании, и эта отрасль промышленности доставляла ей ¹/₁₂ всего ее национального дохода. После каждого торгового кризиса торговля с Ост-Индией все больше становилась для хлопчатобумажных фабрикантов делом первостепенной важности, и ост-индский континент стал действительно их лучшим рынком сбыта. В той же мере, в какой хлопчатобумажная промышленность приобретала жизненное значение для всего социального строя Великобритании, Ост-Индия стала приобретать жизненное значение для британской хлопчатобумажной промышленности.

До этого момента интересы плутократии, превратившей Индию в свою вотчину, олигархии, завоевавшей Индию своими армиями, и промышленных магнатов, наводнивших Индию своими товарами, совпадали. Но чем более увеличивалась зависимость английской промышленности от индийского рынка, тем более английские промышленники чувствовали необходимость создания новых производительных сил в Индии после того, как они разрушили ее собственную промышленность. Нельзя беспрерывно наводнять страну своими промышленными изделиями, не предоставляя ей возможности в свою очередь сбывать кое-какие продукты. Английские промышленники обнаружили, что их торговля сокращается, вместо того чтобы возрастать. За четырехлетний период, кончающийся 1846 г., стоимость импорта в Индию из Великобритании составляла 261 млн. рупий; за четырехлетие, кончающееся 1850 г., стоимость этого импорта достигла лишь 253 млн. рупий, между тем как стоимость экспорта за первый период равнялась 274 млн. рупий, а за следующий период — 254 млн. рупий. Промышленники увидели, что покупательная способность в отношении их товаров была доведена в Индии до самого низкого уровня, что — в то время как стоимость годового потребления их товаров на душу населения составляла в британской Вест-Индии около 14 шилл., в Чили 9 шилл. 3 пенса, в Бразилии 6 шилл. 5 пенсов, на Кубе 6 шилл. 2 пенса, в Перу 5 шилл. 7 пенсов, в Центральной Америке 10 пенсов — в Индии она составляла лишь около 9 пенсов. Затем наступил неурожай хлопка в Соединенных Штатах, причинивший в 1850 г. английским хлопчатобумажным промышленникам убытки на 11000000 ф. ст., и промышленники были раздражены тем, что они находятся в зависимости от Америки, вместо того чтобы получать в достаточном количестве хлопок-сырец из Ост-Индии. Кроме того, они видели, что все их попытки приложить капитал в самой Индии наталкиваются на препятствия и подвохи со стороны властей в Индии. Таким образом, Индия стала ареной борьбы между промышленным капиталом, с одной стороны, плутократией и олигархией — с другой. Промышленники, сознавая свое растущее влияние в Англии, требуют теперь уничтожения этих враждебных им сил в Индии, разрушения всего старого аппарата управления Индией и окончательной ликвидации Ост-Индской компании.

И, наконец, вот еще четвертая и последняя точка зрения, с которой следует рассматривать индийский вопрос. С 1784 г. финансовое положение Индии все более и более ухудшалось. Национальный долг достигает теперь 50 млн. ф. ст., источники доходов все более сокращаются и соответственно увеличиваются расходы; дефицит едва покрывается ненадежными доходами от налога на опиум, которые грозят теперь вообще иссякнуть, так как китайцы начали сами возделывать мак. Кроме того, предвидится увеличение расходов ввиду бессмысленной войны с Бирмой [144] .

144

К завоеванию Бирмы английские колонизаторы приступили с начала XIX века. В результате первой бирманской войны (1824–1826) войска Ост-Индской компании завоевали граничившую с Бенгалией провинцию Ассам и прибрежные Аракан и Тенассерим. Вторая бирманская война (1852) привела к завоеванию англичанами провинции Пегу. В 1853 г. ожидались новые военные действия против Бирмы, поскольку по окончании второй бирманской войны не был подписан мирный договор и новый бирманский король, вступивший на престол в феврале 1853 г., не признал захвата Пегу.

«Положение таково», — говорит г-н Дикинсон, — «что если потеря империи в Индии грозит Англии крахом, то и необходимость сохранить ее создает такое напряжение в наших финансах, которое чревато крахом» [145] .

Таким образом, я показал, почему индийский вопрос впервые после 1783 г. стал английским вопросом и вопросом правительственным.

Написано К. Марксом 24 июня 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3816, 11 июля 1853 г.

145

J. Dickinson. «The Government of India under a Bureaucracy». London — Manchester, 1853, p. 50 (Дж. Дикинсон. «Управление Индией при бюрократической администрации». Лондон — Манчестер, 1853, стр. 50). Издание Ассоциации в пользу реформ в Ост-Индии (India Reform), выпуск VI.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

К. МАРКС ИНДИЙСКИЙ ВОПРОС-ИРЛАНДСКОЕ АРЕНДНОЕ ПРАВО [146]

Лондон, 28 июня 1853 г.

Дебаты по предложению лорда Стэнли относительно Индии, начавшиеся 23-го, продолжавшиеся 24-го и затем перенесенные на 27-е сего месяца, все еще не закончились. Когда они, наконец, закончатся, я намерен резюмировать свои замечания по индийскому вопросу.

146

В первом издании Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса статья была напечатана без первого абзаца, относящегося к разделу «Индийский вопрос».

Так как коалиционное министерство, зависит от поддержки ирландской партии и так как все прочие партий, составляющие палату общин, настолько уравновешивают одна другую, что ирландцы в любой момент могут склонить чашу весов в угодную им сторону, то ирландским арендаторам собираются, наконец, сделать некоторые уступки. В «билле о правах, вытекающих из аренды» (в Ирландии), прошедшее в прошлую пятницу в палате общин, имеется пункт, согласно которому по окончании срока аренды арендатор должен получить денежную компенсацию за произведенные им улучшения, связанные с землей и не связанные с нею; новому арендатору предоставляется право учитывать их при оценке; что же касается улучшения самой почвы, то компенсация за нее должна быть оговорена в договоре между лендлордом и арендатором.

После того как арендатор в той или иной форме вложил свой капитал в землю, способствуя тем самым улучшению почвы — либо непосредственно, путем орошения, дренажа, внесения удобрений, либо косвенно, путем сооружения построек для сельскохозяйственных целей, — после всего этого вмешивается лендлорд и требует повышенной арендной платы. Если арендатор уступает, то получается, что он должен платить лендлорду проценты за свои собственные деньги. Если он упорствует, его бесцеремонно выбрасывают и заменяют новым арендатором, который в состоянии платить более высокую арендную плату вследствие издержек, произведенных его предшественниками; новый арендатор, в свою очередь, улучшает землю, в результате чего подобным же образом заменяется другим лицом или ставится в более тяжелые условия. С помощью такого простого способа класс не проживающих в стране лендлордов получал возможность прикарманивать не только труд, но и капитал целых поколений; каждое поколение ирландских крестьян опускалось ступенью ниже по общественной лестнице в прямом соответствии с теми усилиями, которые были затрачены крестьянами для улучшения своего положения и положения своих семей, и принесенными ради этого жертвами. Если арендатор был трудолюбив и предприимчив, то он облагался дополнительным побором именно вследствие своего трудолюбия и предприимчивости. Если, наоборот, он становился бездеятельным и небрежным, его корили «наследственными пороками кельтской расы». Следовательно, у него не оставалось никакого иного выхода, как сделаться паупером — обнищать из-за своего трудолюбия или из-за своего нерадения. В целях борьбы с подобным порядком вещей в Ирландии было провозглашено «арендное право» — право арендатора не на землю, а лишь на те улучшения, которые он производил на этой земле за свой собственный счет. Посмотрим, как «Times» в своей субботней передовице пытается опровергнуть это ирландское «арендное право» [147] .

147

Подвергнутая Марксом критике редакционная статья была опубликована в «Times» 25 июня 1853 года.

«Существуют две главные системы фермерской аренды: либо арендатор может взять землю в аренду на точно установленное количество лет, либо его аренда может быть прекращена в любое время после определенного предупреждения. В первом случае совершенно очевидно, что он имеет возможность таким образом регулировать и распределять свои затраты, чтобы при всех, или почти при всех, условиях получить свою прибыль еще до окончания срока аренды. Во втором случае не менее очевидно, что арендатор не рискнет вложить свой капитал без нормальных гарантий получения дохода».