Собрание стихотворений и поэм

Когда уйду от вас дорогой дальней В тот край, откуда возвращенья нет, То журавли, летящие печально, Напоминать вам будут обо мне.

Я разным был, как время было разным – Как угол, острым, гладким, как овал… И все же никогда холодный разум Огня души моей не затмевал.

Однажды мной зажженная лампада Еще согреет сердце не одно, И только упрекать меня не надо В том, что мне было свыше не дано.

Я в жизни не геройствовал лукаво, Но с подлостью я честно воевал И горской лирой мировую славу Аулу неизвестному снискал.

Пусть гордый финн не вспомнит мое имя, Не упомянет пусть меня калмык, Но горцы будут с песнями моими Веками жить, храня родной язык.

На карте, что поэзией зовется, Мой остров не исчезнет в грозной мгле. И будут петь меня, пока поется Хоть одному аварцу на земле.

ПОКАЯНИЕ

Ты прости меня, солнце закатное, Что на склоне желаний моих Меня больше, как прежде, не радует Отблеск этих лучей золотых.

Ты прости, пожелтевшее дерево… На мосту между ночью и днем Ничему уже больше не верю я, Не жалею уже ни о чем.

Ты прости меня, горная родина, Что тебе я служил не сполна. Миллионы дорог мною пройдены, А нужна была только одна.

Тот цветок, что сорвал на вершине я, У подножья увял уж почти… Путь мой долгий отмечен ошибками, Но другого не будет пути.

Колесо мое вниз уже катится, Где зияет, грозя, пустота, И в тумане от глаз моих прячется Моей робкой надежды звезда.

Но не стану просить я Всевышнего Мои годы земные продлить. Много в жизни наделал я лишнего — Ничего уже не изменить.

Где те четки, что маму тревожили И печалили вечно отца? Столько лет пересчитано, прожито, Все равно нет у четок конца.

Свой намаз совершаю последний я, И ладони мои, как шатер. Всемогущий Аллах, на колени я Ни пред кем не вставал до сих пор.

Ты прости меня, время безумное, Что и мне не хватало ума… За меня чьи-то головы думали, Мои строчки прессуя в тома.

И шайтанская сила незримая По бумаге водила порой Мою руку неисповедимую, Искривляя прямое перо.

Ты прости меня, солнце закатное, Что на склоне желаний моих Меня больше, как прежде, не радует Отблеск этих лучей золотых.

БЕЛЫЕ ПТИЦЫ В СИНЕМ НЕБЕ

В синем небе знакомые птицы Острым клином куда-то летят… Ничего уже не повторится, Ничего не вернется назад.

До свиданья, мои дорогие, Я не знаю, дождусь ли вас вновь. Уже зимние ветры седые Остудили былую любовь.

И один я остался в раздумье На родимом хунзахском плато… Скоро ль ветер смертельный подует, Мне, родные, не скажет никто?

Если вдруг вы назад возвратитесь В эти горы в положенный час, А меня не найдете – простите Вы певца, воспевавшего вас.

Этой осенью рано упала Золотая листва с тополей. Слишком много охотников стало В этом веке на честных людей.

В синем небе прекрасные птицы На прощанье печально трубят… Ничего уже не повторится, Ничего не вернется назад.

Вам счастливой желая дороги, Я прошу об услуге одной – Покружитесь хотя бы немного Вы над крышею женщины той

Что меня столько лет ожидала У горящего ночью окна, Что сама уж, наверное, стала Белоснежною птицей она.

Красным клювом в окно постучитесь, Если там не найдете меня, Навсегда в синеве растворитесь Золотого осеннего дня.

Белоснежные верные птицы, Ничего уже не повторится…

***

Лишь два упрека в сердце затаил Я к Шамилю, не знающему страха. Зачем убить он ханшу допустил Владетельницу древнего Хунзаха?

Зачем он детской кровью Булача Позволил обагрить мужскую руку, Героя сердце славой палача Зачем обрек на тягостную муку?

К Хочбару тоже предъявляю иск – Зачем в огонь с детьми он прыгнул вместе? Ведь месть отцу, как и смертельный риск, Не могут быть значительнее чести.

Ребенок хана, как и бедняка – Всевышнего невинное созданье… А глупое геройство – чепуха, Что помрачает ясное сознанье.

Давайте же беречь своих детей От злобы и коварного возмездья. Ведь на закате наших с вами дней Они взойдут, как новые созвездья.

ПЛАЧ ПО ХУЗУ

Солдат, в балашовской земле погребенный, Недобрую весть я тебе принесу: Померк нынче полдень июньский зеленый – Не стало твоей драгоценной Хузу.

Полвека надеясь, что ты воротишься, Она берегла свою честь и красу. И вдруг, словно перед грозою затишье – Закрыла навек свои очи Хузу.

Она каждый день за тебя лишь молилась, Босыми ногами сбивая росу. И только надежда на Божию милость Питала разбитое сердце Хузу.

Сестра горьких дум, дочь великой печали, Твой образ, как будто лампаду несу – Стоишь на плато ты в своей черной шали, Застывшая, как изваянье, Хузу.

Богиня терпенья и верности женской, Достойно принявшая жизни грозу, Хранительница вдовьей доли вселенской, Ты скрылась, как за гору солнце, Хузу.

Так в доме аульском теперь одиноко, Что не удержать мне скупую слезу. Уже никогда у родного порога Не встретит меня на рассвете Хузу.

На кладбище, чувством печали влекомый, Я скромный цветок полевой отнесу… Как странно прочесть на плите незнакомой Мне имя твое дорогое, Хузу.

Быть может, к Пати ты своей поспешила, К дочурке, что в райском гуляет лесу… Теперь будут рядышком ваши могилы И вы не расстанетесь больше, Хузу.

И старший мой брат, не пришедший из боя, Которого я от забвенья спасу, Наверное, тоже обнялся с тобою В том мире, где войн не бывает, Хузу.

Но как примириться мне с этой потерей, Как снова вернуться в родительский дом, Когда не откроет уже больше двери Мне женщина тихая, жившая в нем?

БЕРЕГИТЕ ДЕТЕЙ

Ничего нет печальней июня того, Что сгорел, как дрова в очаге… Не забуду, как руку отца моего Я сжимал на прощанье в руке.

Перед тем, как навеки закрылись глаза, Что полны были смертной тоски, Он привстал на мгновенье и тихо сказал Напоследок: «Детей береги!».

Восходящее солнце и в небе звезда, И могучий поток и ручей, Повторяли, как эхо, за ним сквозь года Каждый день: «Берегите детей!».

Когда мамы не стало, я был далеко, В круговерти событий и дел. Но стоит у меня до сих пор в горле ком, Что проститься я с ней не успел.

И когда я склоняюсь над скорбной плитой, Слезы горя смахнув со щеки, Мне как будто бы чудится голос родной: «Мой сыночек, детей береги!».