Собрание тьмы

Миленья казалась удивлённой, понимая, что он не собирается броситься к ней и заключить в свои объятия.

– Миленья, - сказал он, потянувшись к ней и окинув взглядом. – Ты преуспела. Поздравляю.

Наконец-то её улыбка вернулась, и она потянулась к нему, но её рука обмякла, прежде чем она коснулась его.

– Тысячу лет я ждала, любовь моя. Я сделала всё, что могла, чтобы эта ночь была возможной.

– И я благодарен. Очень благодарен, - он протянул руку к ней. Она уничтожила расстояние между ними и прижалась своими губами к его. Это не заняло много времени, прежде чем она отстранилась с испуганным выражением.

– Ты не вернул мой поцелуй.

– Нет, я не сделал этого.

Она успокоилась, возвращая блеск совершенства, словно отказа ждала тысячу лет, будто поцелуй совершенно не взволновал её.

Люция смотрела на неё. Древняя, могучая, красивая женщина – почти богиня, - самая прекрасная, которую Люция когда-либо видела, была отвергнута её возлюбленным, если не сказать больше.

Знала ли Миленья, что всё обернётся вот так?

Молодой человек перевёл взгляд на Люцию. Она задышала быстрее, всматриваясь в его янтарные глаза.

– А ещё я могу сказать спасибо тебе.

– Не стоит.

– Но я должен. Я свободен благодаря тебе. Сила волшебницы, но в теле смертной… как необычно, - он обвёл её взглядом. – У нас есть много общего.

– Нет.

– Есть. Мы оба хотим понять, кто мы, хотим перестать быть использованными другими и отброшенными по их желанию. Мы хотим контролировать наши судьбы и отомстить нашим врагам.

Она не ответила, так поражена она была, но согласилась с каждым его словом.

– К сожалению, - продолжал он, - всё ещё существуют препятствия на моём пути к абсолютной свободе и пределам моей нынешней власти.

– Я позаботилась о большинстве этих препятствий, - сказала Миленья. – Из старейшин жив только Тимофей.

– И ты, конечно. Двое старейшин наделены властью вновь упрятать меня в тюрьму. Это поражает меня, двое – слишком много.

Путаница на лице Миленьи сменилась вспышкой боли, словно он глубоко ранил её чувства, сказав это.

Действительно, это шло не по её плану. Ещё одна ночь и если б Люция умерла, может, всё было бы иначе.

– Я люблю тебя, - сердито сказала Миленья, словно эти слова что-то значили для него. – Я любила тебя. И сделала всё, чтобы освободить тебя, чтобы мы были вместе.

– И я поблагодарил тебя, - сказал молодой человек. Казалось, ему было не больше двадцати, но Люция знала, что нет счёта его истинным годам.

Он вечен.

– Когда она уйдёт, мы поговорим. Мы поговорим обо всём, - Миленья повернулась к Люции, её выражение стало уродливым, и кулак загорелся.

Она использует магию огня, чтобы убить Люцию.

Это казалось целесообразным.

Люция посмотрела на её руку и протянула её. Она вызвала огонь Миленьи на своей ладони.

Миленья ахнула, когда Люция украла её магию.

– Что?

Алексиус выделал этот урок, и она спрашивала, почему. В тот момент, когда он прибыл, она не понимала, почему он так непреклонно тренировал её, пока она не была исчерпана и разочарована.

Теперь она знала, что это было для того, чтобы она могла сделать это.

Миленья протянула руку, чтобы сформировать ледяное копьё, но Люция посмотрела на него и растворила одной мыслью.

– Прекрати, - прошипела Миленья.

Тогда Люция шагнула вперёд, схватила Миленью за горло и посмотрела глубоко в её сапфировые глаза.

"Слушай меня внимательно, - говорил Алексиус, прежде чем исчез из её рук навсегда, - Миленья придёт за тобой. Она будет пытаться убить тебя, потому что только у неё достаточно магии, чтобы убить тебя. Она крадёт магию других Хранителей, чтобы стать могущественнее. Ты можешь сделать то же самое. Когда её магия пропадёт, она временно станет смертной.”

Миленья вызывала свою магию снова и снова, и Люция отбирала её. Страх мелькнул в глазах старейшины – Люция сконцентрировалась изо всех сил и пользовалась тем, что узнала от Алексиуса, забрала столько магии Земли, Воздуха, Воды, Огня, сколько могла у этого красивого, но злого существа.

Руки Люции светились золотой властью. Ни холодный ветер, ни снег больше не беспокоили её. Тепло текло по её венам и всё тело пело с элементалями Миленьи.

Когда она забрала всё, что могла, Миленья задрожала.

– Отпусти меня, - прошептала она, посмотрев на молодого человека, что не сделал ни единого движения, чтобы спасти её. – Моя любовь, спаси меня.

– Убей её, - сказал он, кивая Люции.

Люция ударила кинжалом в сердце Хранительницы и вытащила его.

Люция лгала. Этот кинжал был для Миленьи.

Миленья посмотрела на рану, словно загипнотизированная, с недоверием. Она дрожащей рукой потянулась к молодому человеку.

Он вышел из её досягаемости.

– Но я люблю тебя, - прошептала она.

– И я ненавижу тебя.

Она смотрела на него с ужасом.

– Почему ты ненавидишь меня, если я всё сделала для тебя?

– Ты помогала держать меня в рабстве. Миленья. Я не раб. Никогда не был. И никогда не буду.

Когда он бросил на неё грозный, яростный взгляд, она сделала короткий шаг назад, споткнулась и упала с обрыва. За считанные секунды до того, как она упала в воду, её тело исчезло во вспышке яркого света, освещая неумолимый пейзаж вокруг них в течении долгого, пылающего мгновения.

Люция бросила кинжал со скалы в чёрную воду.

Она чувствовала себя важным свидетелем смерти древнего и могучего Хранителя. Это не было её первым убийством, первым была злая Сабина. Она была охвачена тогда чувством вины из-за неконтролируемой ярости.

Сегодня её эмоции были куда более контролируемы. Миленья заслужила смерть, и Люция позволила себе чувствовать только странное удовлетворение, отмечая, что она была той, кто убил её.

Через некоторое время она посмотрела на бога Огня, вызванного её кровью.

– Ты собираешься убить меня? – спросила она, удивляясь, что эта мысль больше не пугала её.

– Нет, - ответил он просто. – Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – мысль была смехотворной. – Почему кто-то такой, как ты, нуждаешься в моей помощи?

– Потому что ты можешь сделать это, - он кивнул в сторону воды. – У тебя есть власть уничтожить тех, кто хочет контролировать меня. И я никогда, никогда не хочу больше быть контролируемым или вновь заключённым в тюрьму.

Она молчала, и её сердце бешено колотилось.