Сочинения. В 2-х томах

(1916)

363 МОЛИТВА

Упокой мою душу Господь Во святых, где молчит всяка плоть, Где под елью изба — изумруд — Сладковейный родимый приют, Там божница — кувшинковый цвет, И шесток неотрывно согрет? Облачи мою душу, Господь, Как зарю, в золотую милоть, Дай из молний венец, и вручи От небесной ограды ключи: Повелю серафимам Твоим Я слететься к деревьям родным, Днем сиять, со всенощного мглой Теплить свечи пред каждой избой!.. О, взыщи мою душу Творец — Дай мне стих — золотой бубенец, Пусть душа — сизый северный гусь Облетит непомерную Русь, — Здесь вспарит, там обронит перо — Песнотворческих дум серебро, И свирельный полет возлюбя — Во святых упокоит себя!

(1916)

364 …Солдаты испражняются

…Солдаты испражняются. Где калитка, где забор — Мережковского собор.

(ок. 1916)

365 ЗАСТОЛЬНЫЙ СКАЗ

Как у нас ли на Святой Руси Городища с пригородками, Красны села со проселками, Белы лебеди с лебедками, Добры молодцы с красотками. Как молодушки все «аи», да «не замай», Старичищам только пару поддавай, Наша банища от Камы до Оки, Горы с долами — тесовые полки, Ковш узорчатый — озерышко Ильмень: Святогору сладко париться, не лень! Ой, вы, други, гости званые, Сапожки на вас сафьянные, Становой кафтан — индийская парча, Речь орлиная смела и горяча, Сердце-кречет рвется в поймища степей Утиц бить, да долгоносых журавлей, Все вы бровью в Соликамского бобра, Русской совестью светлее серебра. Изреките ж песнослову-мужику Где дорога к скоморошью теремку, Где тропиночка в боярский зелен сад, — Там под вишеньем зарыт волшебный клад, Ключ от песни всеславянской и родной, Что томит меня дремучею тоской… Аль взаправду успокоился Садко, Князь татарский с полонянкой далеко, Призакрыл их след, как саваном, ковыль, Источили самогуды ржа да пыль, И не выйдет к нам царевна в жемчугах, С речью пряничной на маковых губах? Ой, вы други — белы соколы, Лихо есть, да бродит около, — Ключ от песни недалёконько зарыт — В сердце жаркое пусть каждый постучит: Если в сердце золотой, щемящий звон, То царевна шлет вам солнечный поклон, Если ж в жарком плещут весла якоря, — То Садко наш тешит водного царя. Русь нетленна, и погостские кресты — Только вехи на дороге красоты! Сердце, сердце, русской удали жилье, На тебя ли ворог точит лезвие, Цепь кандальную на кречета кует, Чтоб не пело ты, как воды в ледоход, Чтобы верба за иконой не цвела, Не гудели на Руси колокола, И под благовест медовый в вешний день Не приснилось тебе озеро Ильмень, Не вздыхало б ты от жаркой глубины: Где вы, вещие Бояновы сыны?

(1917)

366 МОЛИТВА СОЛНЦУ

Солнышко-светик! Согрей мужика… — В сердце моем гробовая тоска. Братья мои в непомерном бою Грудь подставляют штыку да огню. В бедной избе только холод да труд, Русские реки слезами текут! Пятеро нас, пять червлёных щитов Русь боронят от заморских врагов: Петра, Ляксандра, Кудрявич Митяй, Федя-Орленок, да я — Миколай. Старший братан, как полесный медведь, Мял, словно лыко, железо и медь; Братец Ляксандр — бородища снопом — Пахарь Господний, вскормленный гумном. Митя-Кудрявич, волосья как мед, Ангелом стал у небесных ворот; Рана кровавая точит лучи. Сам же светлее церковной свечи. Федюшка-цветик, осьмнадцать годков, Сгиб на Карпатах от вражьих штыков. Сказывал взводный: где парень убит, Светлой слезинкой лампадка горит. В волость бумага о смерти пришла; Мать о ту пору куделю пряла, Нитка порвалась… Куделя, как кровь… Много на нашем погосте крестов! — Новый под елью, как сторож, стоит, Ладаном ель над родимой кадит. Петрова баба, что лебедь речной, Косы в ладонь, сарафан расшитой, Мужа кончину без слез приняла, Только свечу пред божницей зажгла. Ночью осенней, под мелким дождем, Странницей-нищей ушла с посошком… Бают крещеные: «в дальнем скиту Схимница есть, у святых на счету, Поступь лебяжья, а схима по бровь»… Ой, велика, ты мужичья любовь! Солнышко-светик! Согрей мужика! Русская песня, что Волга-река! Катится в море, где пена, да синь… Песне моей не сказать ли «Аминь»? Русь не вместить в человечьи слова: Где, ты, небес громовая молва, Гул океана, и гомон тайги!.. Сердце свое, человек, береги! Озеро-сердце, а Русь, как звезда, В глубь его смотрит всегда!

(1917)

367 СКАЗ ГРЯДУЩИЙ

Кабы молодцу узорчатый кафтан, На сапожки с красной опушью сафьян, На порты бы мухояровый камлот, — Дивовался бы на доброго народ. Старики бы помянули старину, Бабки — девичью, зеленую весну, Мужики бы мне-ка воздали поклон: «Дескать, в руку был крестьянский дивный Будто белая престольная Москва Не опальная кручинная вдова»… В тихом Угличе поют колокола, Слышны клёкоты победного орла: Быть Руси в златоузорчатой парче, Как пред образом заутренней свече! Чтобы девичья умильная краса Не топталась, как на травушке роса, Чтоб румяны были зори-куличи, Сытны варева в муравчатой печи, Чтоб родная черносошная изба Возглашала бы, как бранная труба: Солетайтесь белы кречеты на пир, На честное рукобитие да мир! — Буй-Тур Всеволод, и Темный Василько, С самогудами Чурило и Садко, Александр Златокольчужный Невский страж, И Микулушка — кормилец верный наш, Радонежские Ослябя, Пересвет, — Стяги светлые столетий и побед! Не забыты вы народной глубиной, Наши облики схоронены избой, Смольным бором, голубым березняком, Призакрыты алым девичьим платком!.. Тише, Волга, Днепр Перунов, не гуди, Наших батырей до срока не буди!

(1917)

368 ПЕСНЬ ПОХОДА

Мы — красные солдаты, Священные штыки, За трудовые хаты Сомкнем свои полки. От Ладоги до Волги Взывает львиный гром… Товарищи, недолго Нам меряться с врагом! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Низвергнуты короны, Стоглавый капитал, Рабочей обороны Бурлит железный вал! Он сокрушает скалы — Пристанище акул… Мы молоды и алы За изгородью дул! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Да здравствует Коммуна — Багряная звезда! Не оборвутся струны Певучие труда. Да здравствуют Советы, Социализма строй! Орлиные рассветы Трепещут над землей. Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! С нуждой проклятой споря, Зовет поденщик нас; О, сколько слез и горя Приносит рабства час. Малюток миллионы, Скорбящих матерей Сплетают плач и стоны В мережи нищих дней. Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! За праведные раны, За ливень кровяной Расплатятся тираны Презренной головой. Купеческие туши И падаль по церквам, В седых морях, на суше, Погибель злая вам! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Мы — красные солдаты, Всемирных бурь гонцы, Приносим радость в хаты И гибель во дворцы. В пылающих заводах Нас славят горн и пар… Товарищи в походах, Будь каждый смел и яр! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! Под огненное знамя Скликайте земляков… Кивач гуторит Каме, Олонцу вторит Псков: «За землю и за Волю Идет бесстрашных рать». Пускай не клянет долю Красноармейца мать. Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам! На золотом пороге Немеркнущих времен Отпрянет ли в тревоге Бессмертный легион? Как буря, без оглядки. Мы старый мир сметем, Знамен палящих складки До солнца доплеснем! Мир хижинам, — война дворцам, Цветы побед и честь — борцам!

(1919)

369 ЛОВЦЫ

Скалы — мозоли земли, Волны — ловецкие жилы, Ваши черны корабли, Путь до бесславной могилы. Наш буреломен баркас, В вымпеле солнце гнездится, Груз — огнезарый атлас — Брачному миру рядиться. Спрут и морской огнезуб Стали бесстрашных добычей. Дали, прибрежный уступ Помнят кровавый обычай: — С рубки низринуть раба В снедь брюхоротым акулам… Наша ли, братья, судьба Ввериться пушечным дулам! В вымпеле солнце-орел Вывело красную стаю; Мачты почуяли мол, Снасти — причальную сваю. Скоро родной материк Ветром борта поцелует; Будет ничтожный — велик, Нищий в венке запирует. Светлый восстанет певец Звукам прибоем научен, И не изранит сердец Скрип стихотворных уключин.

(1919)

370 БОГАТЫРКА

Моя родная богатырка — Сестра в досуге и в борьбе Недаром огненная стирка Прошла булатом по тебе! Стирал тебя Колчак в Сибири Братоубийственным штыком, И голод на поволжской шири Костлявым гладил утюгом. Старуха мурманская вьюга, Ворча, крахмалила испод, Чтоб от Алтая и до Буга Взыграл железный ледоход. Ты мой чумазый осьмилеток, Пропахший потом боевым, Тебе венок из лучших веток Плетет Вайгач и теплый Крым. Мне двадцать пять, крут подбородок, И бровь моздокских ямщиков, Гнездится крепкий зимородок Под карим бархатом усов. В лихом бою, над зыбкой в хате, За яровою бороздой, Я помню о суконном брате С неодолимою звездой. В груди, в виске ли будет дырка — Ее напевом не заткнешь… Моя родная богатырка, С тобой и в смерти я пригож! Лишь станут пасмурнее брови, Суровее твоя звезда… У богатырских изголовий Шумит степная лебеда. И улыбаются курганы Из-под отеческих усов На ослепительные раны Прекрасных внуков и сынов.

1925.

371 Наша собачка у ворот отлаяла,

Наша собачка у ворот отлаяла, Замело пургою башмачок Светланы, А давно ли нянюшка ворожила-баяла Поваренкой вычерпать поморья-океаны. А давно ли Россия избою куталась, — В подголовнике бисеры, шелка багдадские, Кичкою кичилась, тулупом тулупилась, Слушая акафисты, да бунчуки казацкие. Жировалось, бытилось братанам Елисеевым, Налимьей ухой текла Молога синяя, Не было помехи игрищам затейливым, Саянам-сарафанам, тройкам в лунном инее. Хороша была Настенька у купца Чапурина, За ресницей рыбица глотала глубь глубокую, Аль опоена, аль окурена, Только сгибла краса волоокая. Налетела на хоромы преукрашены Птица мертвая — поганый вран, Оттого от Пинеги до Кашина Вьюгой разоткался Настин сарафан. У матёрой матери Мамёлфы Тимофеевны Сказка-печень вспорота и сосцы откушены, Люди обезлюдены, звери обеззверены… Глядь, березка ранняя мерит серьги Лушины! Глядь, за красной азбукой, мглицею потуплена, Словно ива в озеро, празелень ресниц, Струнным тесом крытая и из песен рублена Видится хоромина в глубине страниц. За оконцем Настенька в пяльцы душу впялила — Вышить небывалое кровью, да огнем… Наша карнаухая у ворот отлаяла На гаданье нянино с вещим башмачком.

(1926)

372 ЛЕНИНГРАД

В излуке Балтийского моря, Где невские волны шумят, С косматыми тучами споря, Стоит богатырь-Ленинград. Зимой на нем снежные латы, Метель голубая в усах, Запутался месяц щербатый В карельских густых волосах. Румянит мороз ему щеки, И ладожский ветер поет О том, что Апрель светлоокий Ломает по заводям лед. Что скоро сирень на бульваре Оденет лиловую шаль, И сладко в матросской гитаре Заноет горячий «Трансваль». Когда же заря молодая Багряное вздует горно — Великое Первое Мая В рабочее стукнет окно. Взвалив себе на спину трубы, На площади выйдет завод, За ним Комсомол красногубый — Республики пламенный мед. И Армии Красной колонны, Наш флот — океану собрат, Пучиной стальной, непреклонной На Марсово поле спешат. Там дремлют в суровом покое Товарищей подвиг и труд, И с яркой гвоздикой левкои Из ран благородных растут. Плющом Володарского речи Обвили могильный гранит… Печаль об ушедшем далече, Как шум придорожных ракит. Люблю Ленинград в богатырке На каменном тяжком коне, — Пускай у луны-поводырки Мильоны сестер в вышине. Звезда Октября величавей Стожаров и гордых комет… Шлет Ладога смуглой Мораве С гусиной станицей привет. И слушает Рим семихолмный, Египет в пустынной пыли, Как плавят рабочие домны Упорную печень земли. Как с волчьей метелицей споря, По-лоцмански зорко лобат, У лысины хмурого моря Стоит богатырь Ленинград. Гудят ему волны о крае Где юность и Мая краса, И ветер лапландский вздувает В гранитных зрачках паруса.

(1926)

373 ЗАСТОЛЬНАЯ

Мои застольные стихи Свежей подснежников и хмеля, Знать, недалеко до апреля, Когда цветут лесные мхи… Мои подснежные стихи. Не говори, что ночь темна, Что дик и взмылен конь метели, И наш малютка в колыбели Не встрепенется ото сна… Не говори, что жизнь темна! О, позабудь глухие дни, Подвал обглоданный и нищий, Взгляни, дорога и кладбище В сосновой нежатся тени… О, позабудь глухие дни! Наш мальчуган, как ручеек Журчит и вьется медуницей, И красным галстухом гордится — Октябрьский яростный дичок… Наш мальчуган, как ручеек! Ах, в сердце ноет, как вино, Стрела семнадцатого года, Когда весельем ледохода Пахнуло в девичье окно… Ах, сердце — лютое вино! Не говори, моя Сусанна, Что мы старей на восемь лет, Что оплешивел твой поэт От революции изъяна… Не опускай ресниц, Сусанна! В твою серебряную свадьбу, У обветшалых клавесин, Тебе споет красавец-сын Не про Татьянину усадьбу — Про годы бурь и славных ран, Про человеческие муки, Когда как бор шумели руки, Расплескивая океан… Наш сын — усатый мальчуган! Друзья, прибой гудит в бокалах За трудовые хлеб и соль, Пускай уйдет старуха-боль В своих дырявых покрывалах… Друзья, прибой гудит в бокалах! Нам труд — широкоплечий брат Украсил пир простой гвоздикой, Чтоб в нашей радости великой, Как знамя рдел октябрьский сад… Нам труд — широкоплечий брат. Чу! Неспроста напев звучит Подоблачной орлиной дракой, И крыльями в бессильном мраке Взлетают волны на гранит, — Орлиный мир, то знает всякий, Нам жизнь в грядущем подарит!

(1926)

374 Сегодня празднество у домен,

Сегодня празднество у домен, С рудой целуется багрец, И в глубине каменоломен Запел базальтовый скворец. У антрацита лоска кожа, — Он — юный негр, любовью пьян; Клубится дымная рогожа Из труб за облачный бурьян. Есть у завода явь и небыль, Железный трепет, чернь бровей… Портретом Маркс, листовкой Бебель Гостят у звонких слесарей. О, неизведанных Бразилий Живая новь — упругость губ!.. Люблю на наковальном рыле Ковать борьбы горящий зуб. Лебедок когти, схваты, слазы, Сады из яблонь гвоздяных, Чтобы орленком черномазым Тонуть в пучинах городских. Играть страницей жизнетома От Повенца до Сиракуз, Как бородою Совнаркома Мир — краснощекий карапуз.