Сочинения

Прощайте, любите вашего

Дельвига.

11 апреля 1826 года.

63. Г. С. и А. Н. КАРЕЛИНЫМ{*}

14 апреля 1826 г. Петербург

Поздравляю вас, милые друзья наши, с новой гостьей мира и с праздником пасхи. Молю планеты, под влиянием которых родилась ваша Софья, об ее счастии. Зная вас, знаю, каково будет ее сердце. Простите. Любите

Дельвига

64. П. А. ОСИПОВОЙ{*}

7 июня 1826 г. Петербург

Милостивая государыня

Прасковья Александровна.

Спешу отправить вам два анкорка столового вина и анкорок французской водки. Красное стоит 80 рублей: оно вино чистое, но требует быть разлито, и пить его должно, когда оно немного постоит у вас в погребе. Белое хорошо без предисловий и стоит 70 р. Французской водки решился купить целый анкорок за ее хорошие достоинства и в уверенности, что она, сколько бы ни стояла, никогда не испортится. Цена 180 р., а за все 330 р., в остатке у меня 30 рублей.— Мне благодарить вас за память, а вас трудно забыть! У меня теперь одна молитва к моим Пенатам: нельзя ли заманить в нашу обитель Тригорскую гостеприимную хозяйку. Пушкина, вероятно, пустят на все четыре стороны, но надо сперва кончиться суду. Что за времена! Я рад моему счастию, рад подруге моей, которая научила меня прелестям тишины домашней, и ей, по всем вероятностям, обязан удовольствию покупать для вас вина и надеяться на свидание с вами. Простите, любезнейшая владычица гор, засвидетельствуйте мое почтение вашему милому семейству.

Не забывайте и любите вас истинно любящего и уважающего.

Барон Дельвиг

7 июня 1826.

65. А. С. ПУШКИНУ{*}

2-я половина июня 1826 года

Третьего дни получил от Муханова это письмо и по первой почте тебе посылаю его, милый Пушкин. Что ж ты не присылаешь «Цыган», мы бы издали их? Плетнев тебе кланяется, он живет теперь на Кушелевой даче, верст 7-мь от городу, и я довольно редко с ним видаюсь. Его здоровье очень плохо¹. Теперь, кажется, начало поправляться, но до сих пор мы думали и его проводить к отцу Ломоносову. Баратынский другим образом плох, женился и замолчал, вообрази, даже не уведомляет о своей свадьбе². Гнедичу лучше, он тоже живет на даче и тебе кланяется. В комнатах, в которых он живет, жил в последнее время Батюшков³. До сих пор видна его рука на окошках. Между прочим, на одном им написано: «Есть жизнь и за могилой!»⁴, а на другом: «Ombra adorata!» ^[1]5. Гнедич в восторге меланхолическом по целым часам смотрит на эти строки.— Вяземский у меня был в проезд свой в Ревель. Он сказал мне, что он уверил Василия Львовича, что: «Ах тетушка, ах Анна Львовна» написано мною⁶, и тем успокоил его родственную досаду. Мы очень смеялись над этим. Отец твой ничего об этом не говорил и не говорит. Тебе напрасно его оклеветали. Из «Онегина» я взял то, что ты мне позволил, только у меня и переписано было, проч. у Вяземского. Что ты не издаешь его? Ежели тебе понадобятся деньги гуртом, продай его мне и второе издание твоих поэм. Только цензура пропустит их, деньги ты получишь. От «Эды» деньги скоро накопятся. Отдам их Плетневу или кому велишь. Прощай, душа моя, будь здоров и вспоминай обо мне.

Весь твой

Д.

66. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ{*}

Конец июля — август 1826 г. Петербург

Любезнейший князь Петр Андреевич. Посылаю вам письмо от Александра¹. Оно распечатано не мною — так получил. Как вы проводите время в Ревеле и скоро ли будете у нас?² Пишете ли вы стихи? Я уж засеял Цветы и понемногу они подрастают. Не оставьте меня и нынешний год, нынче я решился издать без помощи Оленина. Будьте здоровы, князь, кланяйтесь Пушкиным, любите вам преданного.

Барон Дельвиг.

67. М. П. ПОГОДИНУ{*}

3 августа 1826 г. Петербург

Милостивый государь Михаило Алексеевич¹. Вы предупредили меня², но я не совсем виноват. Уважая и любя вас за литературные труды ваши, я не знал ни вашего имени, ни места жительства. Позвольте поблагодарить вас за приятное товарищество — на поприще альманахов. «Урания» меня обрадовала одна в этот год, прочие соперники наши лучше бы сделали, если бы не родились. Вы мне давно знакомы и не по одним ученым, истинно критическим историческим трудам; но и как поэта я знаю и люблю вас, хотя, к сожалению, читал только один отрывок — перевод первой сцены трагедии: «Двадцать четвертое августа»³. Ежели вы не продолжаете переводить ее, искренно жалею. Мы теряем надежду читать эту трагедию в русском верном и прекрасном съемке. Позвольте мне начать приятнейшее с вами знакомство просьбою. Не подарите ли вы в собрание «Цветов» моих один или два ваших цветков⁴. Вы ими украсите мое издание и доставите мне приятный случай прибавить благодарность к почтению и любви к вам и ваш<ем>у таланту, с которыми имею честь быть, милостивый государь, вашим покорным слугой.

Барон Дельвиг.

3 августа 1826 года. Петербург.

Пишите ко мне: Б<арону> Антону Антоновичу Дельвигу в книжную лавку И. В. Сленина.

68. П. А. ОСИПОВОЙ{*}

15 сентября 1826 г. Петербург

Милостивая государыня Прасковья Александровна.

Плачу добром за испуг. Александр был представлен, говорил более часу и осыпан милостивым вниманием ¹,— вот что мне пишут видевшие его в Москве. Сергей Львович и Надежда Осиповна здесь и счастливы как нельзя больше. Поздравляю вас с общей радостью нашей и целую ваши ручки. У меня есть еще две просьбы к вам: 1) Напишите Александру и помогите мне уговорить его написать мировое письмо к своим. 2) Позвольте мне посвятить вам мои русские песни². Вы одолжите человека, который ничем более не может вам показать своего почтения, и любви, и благодарности. Позволение напишите на особенной бумажке для цензуры, которая не позволяет посвящать без позволения тех, кому посвящаешь. Жена моя вам кланяется, она познакомилась с милой Анной Николаевной. Когда-то познакомится с вами? Прощайте, будьте здоровы и уверены в преданности вашего покорного слуги

барона Дельвига

1826 г. 15-го сентября.

69. А. С. ПУШКИНУ{*}

15 сентября 1826 г. Петербург

Поздравляем тебя, милый Пушкин, с переменой судьбы твоей. У нас даже люди прыгают от радости. Я с братом Львом развез прекрасную новость по всему Петербургу. Плетнев, Козлов, Гнедич, Оленин, Керн, Анна Николавна — все прыгают и поздравляют тебя. Как счастлива семья твоя, ты не можешь представить. Особливо мать, она наверху блаженства. Я знаю твою благородную душу, ты не возмутишь их счастия упорным молчанием. Ты напишешь им. Они доказали тебе любовь свою.— Душа моя, меня пугает положение твоей няни. Как она перенесла совсем неожиданную разлуку с тобою. Что касается до Осиповой, она меня испугала отчаянным письмом. Обними Баратынского и Вяземского, и подумайте, братцы, об моих «Цветах». Не осрамите моих седин перед Федоровым¹. За канцелярские услуги А. И. Тургенев наградил его статьями Карамзина и Батюшкова! Каково это! Уродливый боец выступит в состязание с заслуженным атлетом и победит его. Ради бога, собирая фимиам себе, вербуй хорошенькие пьески мне, а более всего своего, Вяземского и Евгения. Тебе и Дмитриев не откажет, хотя бы страничку из его журнала². Надеюсь на тебя, как на каменную стену. Да пиши ко мне подробнее обо всем, а поласковее к отцу, матери, роду-племени. Пиши скорее к нам; уведомь, куда посылать к тебе деньги и письма и сколько ты останешься в Москве. Прощай, радость моя, оканчиваю письмо это, чтобы приняться утешать и обрадовать Прасковью Александровну.

Жена моя тебе кланяется очень. Между тем позволь мне завладеть стихами к Анне Петровне³. Еще прощай! Guten Tag!

Твой Дельвиг.

70. Г. С. КАРЕЛИНУ{*}

1 октября 1826 г. Петербург

Верно, я что-нибудь соврал без намерения, любезнейший друг Григорий Силич. Ничего другого не могу вспомнить, что бы похоже было на упреки в письме моем¹. И за что? Кроме дружбы, драгоценной для меня, я не ждал ничего от вас. Приезжайте поскорее к нам, вы, узнав меня, не будете подозревать во мне и способности оскорблять друзей. Приезжайте поскорее, это одно успокоит нас. Мы не перестаем говорить о вас, молим у бога свидания с вами и совершенного исцеления милой Александры Николаевны. Поцелуйте у нее ручку, а у Сониньки пока губки.

Весь ваш

Дельвиг.

71. В ГЛАВНЫЙ ЦЕНЗУРНЫЙ КОМИТЕТ{*}

19 ноября 1826 г. Петербург

В Главный цензурный комитет титулярного советника барона Дельвига

Прошение

Предполагая издать в свет собранную мною и при сем прилагаемую рукопись под заглавием «Северные цветы», имею честь представить оную, на основании §§ 50 и 51 высочайше утвержденного 10-го июня сего года устава о цензуре, прося покорнейше дать мне дозволение к напечатанию оной.

Титулярный советник барон Антон Дельвиг.

19 ноября 1826 года.

Жительство имею Московской части 2-го квартала в доме купца Кувшинникова под № 168-м.

72. Г. С. КАРЕЛИНУ{*}

23 ноября 1826 г. Петербург

Любезнейший Григорий Силич.

Целую ручки у Александры Николаевны, обнимаю вас. Об минералах я было замолчал, полагая, что вы сами за ними приедете. Теперь я послал уже новое требование ответа и, надеюсь, получу.

Давно бы все было кончено, если бы был здоров. Будьте здоровы.

Весь ваш

Дельвиг.

73. Е. А. БАРАТЫНСКОМУ{*}

3 декабря 1826 г. Петербург

Милый Евгений, виноват, долго не писал, но нечего было хорошего писать. Жена моя, я, люди наши,— все мы были больны, и не шутя. Теперь два дни уже как начал выезжать. Поздравляю тебя и милую Настасью Львовну с Новым годом. Твои стихотворения в цензуре, в феврале выйдут в свет. Справься у ваших книгопродавцев, сколько экземпляров им надобно, не уступай им более двадцати процентов и напиши мне. Я их тебе и пришлю, и ты сейчас по получении будешь иметь деньги. Жена моя вам кланяется и поздравляет с Новым годом. Здравствуйте и благоденствуйте и любите вашего