Содержанки

Катастрофа случилась ближе к ночи, когда все были уже изрядно пьяны. Была ли она неизбежна? Была ли ее причина в том, что Марина выпила намного больше допустимого и вела себя, мягко говоря, неприлично? Возможно. Все началось, когда застолье из официального, со словами и нравоучительными выступлениями перешло в неформальное, когда гости, раскрасневшиеся и изрядно пьяные, уже не церемонились и, для того чтобы закусить, брали с тарелки колбасу не вилкой, а просто руками. Марина танцевала с каким-то хреном, которого она даже не знала по имени. Хрен был молодой, хотел выслужиться, на вечеринку попал в качестве «трезвого водителя» и теперь пытался произвести впечатление на супругу именинника. Но даже он начинал понимать, что с супругой что-то не так. Что она чересчур громко смеется, что у нее размазалась тушь и на его руках она виснет куда больше допустимого. Он старался смеяться и обращать все в шутку, но от настойчивых намеков на возможный и даже желательный поцелуй уклонился. И в процессе уклонения так сильно шагнул в сторону, что Марина потеряла равновесие и упала. Она шмякнулась попой на танцпол, попыталась встать, но это у нее не получилось. Гости подскочили к ней, чтобы помочь. Кто-то протянул руку… Марина что-то пробормотала и начала подниматься, когда к растревоженной толпе подлетел именинник. И принялся орать:

– Ты одурела? Совсем, дрянь, слетела с катушек? Забыла свое место, а? А?!

Вася кричал, хотя кто-то из коллег и пытался оттянуть его в сторону и как-то образумить. Вася образумливаться не желал. Грубость его поведения была привычной, такого рода омерзительные скандалы периодически вспыхивали и гасли, никого не удивляя, но правила хорошего тона требовали как-то урезонить именинника.

– Ну, хватит. Хватит! – говорил ему генеральный, на правах его лучшего друга пытаясь накинуть на раскрасневшегося Васю пиджак, но тот скидывал пиджак и смотрел на Марину с ненавистью, помноженной на отчаяние, в котором он находился уже несколько недель. Не Марину он хотел видеть здесь рядом с собой. Юля не отвечала на звонки, ее телефон был вне зоны доступа. Чем она занималась, было неизвестно, но зато было совершенно ясно, что она не скучает по нему и не ждет. Это мучило его больше всего. Вася был точно так же, как и Марина, мертвецки пьян.

– Эта сука меня достала! Почему я должен это терпеть? Зачем она мне, а? Ты скажи, а? Эти суки только сосут из нас деньги, да? И никакой жизни. Старая ты тварь! – Это он крикнул прямо Марине в лицо.

Она побелела и отступила на шаг к стене. Если бы не эта подпорка, от такого ярко выраженного эмоционального посыла, от такой сильной, почти материальной ненависти она бы снова упала.

– Прекрати. Так нельзя! – кричал генеральный, но Вася вырвался и бросился на Марину.

Когда он был пьяный до такой степени, он был буйный. Такая уж характерная черта. Но сейчас это была не только пьяная бравада. Васе очень даже было что сказать. У него был целый чемодан аргументов и претензий. Он не хотел Марину. Он хотел Юлю. Наперекор всему его тянула к себе эта холодная тощая стерва, которой от него тоже ничего, кроме денег, не было нужно. Он хотел заковать ее в наручники, запереть в несгораемом шкафу, хотел смотреть на ее улыбку, следить взглядом за грациозными движениями ее рук. Он хотел бы, чтобы она родила ему детей. От этих мыслей он в буквальном смысле сходил с ума и был готов смешать Марину с землей, растоптать ее, как букашку. Марина была чем-то противным и привязчивым, чем-то, о чем он и помнить-то не хотел. И вот она здесь. Пожалуйста, его жена! Позорит его перед коллегами и друзьями.

– Я хочу развода! Слышишь ты, тварь? Я больше не собираюсь с тобой жить! Завтра же выметайся из моего дома.

– Ты что?! – в один голос воскликнули все, включая Марину, потому что это был самый страшный ее кошмар. Тот самый, от которого она столько раз покрывалась холодным потом, пытаясь придумать способ избежать ее личного конца света, и который не находила. Ее замужество было единственным, что было реального в ее жизни. Омерзительное и лживое, оно давало ей то, ради чего она оставила все надежды и мечты. Стабильность пушинки в мире, полном ветров.

– Все! Я не собираюсь больше тратить на эту старую дуру и минуты. – Вася отвернулся, принял из рук ошарашенного генерального пиджак и пошел обратно к столу.

Все стояли онемев. Жены других мужчин испытали мучительные приступы паники и ужаса. Любовница генерального затихла и спряталась в номере. Сам генеральный то открывал, то закрывал рот, не зная, что сказать. Праздник был испорчен. И было ясно, что именно его молодая, красивая и глупая любовница, сама того не подозревая, открыла ящик Пандоры. Если другим можно – почему мне нет? Простая логика, на которой и держалась вся их система взаимоотношений. Они были из одного круга, и правила для них всех были одни на всех.

– Ты что? Ты серьезно? Развод – это не выход! – пробормотал генеральный.

– Да? – осклабился пьяный Вася. – Только ты мне про это не говори. Отличный выход.

– И что? Будешь один? – пожал плечами генеральный.

Вася расхохотался и хлебнул из горла виски.

– Я один не буду!

И вот тут раздался голос из угла, где стояла Марина и куда ее по большому счету просто загнали. Она вышла вперед и, горько улыбаясь, сказала:

– Думаешь, женишься на своей Юлечке? Да? Ты об этом думаешь? Старый ты пень!

– Что? – скривился Вася, обернувшись к опостылевшей жене, матери его единственной дочери, к женщине, которая жила с ним много лет и за всю жизнь ничего плохого ему не сделала. – Что ты сказала, тварь? Ты что, следила за мной? Ты посмела? Жить, значит, совсем надоело?

– Ты можешь меня хоть сейчас грохнуть, быдло ты мерзкое, – отчеканила Марина, желая в этот момент только одного – чтобы мир развалился на куски и завалил под своими обломками всех без исключения. – Но и Юля тебе не достанется. Да-да, я знаю. И ее знаю, и то, как она тебя любит. – Слово «любит» Марина практически выплюнула с глубочайшим презрением.

– Что ты хочешь этим сказать? – побледнел Вася.

– Она любит другого. Да!

– Ты врешь! У нее никого нет! – закричал он.

Марина расхохоталась, потом взяла у него из рук бутылку и сделала приличный глоток.

– Скорее всего, и даже очень вероятно, что она с ним прямо сейчас! Прямо сейчас!

– Ну ты и дрянь! – Вася вскочил и со всего размаха ударил Марину кулаком по лицу.

Это было не первый раз в жизни. Марина всякое видала, как и Юля, кстати. Юля, правда, не получала по лицу, ей выкручивали руки, на ее плечах оставляли синяки от пальцев, глубокие следы.

Марина отлетела к стене, но умудрилась сохранить равновесие.

– Она хочет от тебя уйти. Она просила меня, чтобы я ей с этим помогла. Ты ей давно уже надоел, сколько бы у тебя ни было денег. Ты сам – ничтожество, сам. Я буду только счастлива с тобой развестись.

– Я тебя похороню! – прокричал Вася, но его руки уже набирали Юлин номер на его Vertu. Марина его не так уж и интересовала. Генеральный и другие его друзья бегали вокруг него, пытаясь урезонить. Юлин телефон был отключен, Вася сел на стул, опустил лицо в ладони, и его плечи затряслись от странных скупых бесслезных рыданий.

Марина, потирая щеку, поспешила убраться из банкетного зала. Никто не подошел к ней, тем более никто из жен. Омерзительная сцена, разыгранная ею в такой момент, на таком празднике – все это было опасно. Все боялись оказаться рядом с ней, как бы самим не досталось. Генеральный пытался успокоить Васю. Они, кажется, снова начали выпивать, и Вася заплетающимся языком рассказывал ему историю его Большого и Светлого Чувства, и что он даже на секунду не может поверить, что его Юля способна…

– Я просто хочу быть с ней.

– Будешь, будешь. Ты, брат, пошел бы и отоспался, а? Что-то ты перебрал! – бормотал генеральный.

Его влияние на Васю было очень, очень существенным. И Вася действительно уже почти не мог связать слов. Он засыпал на ходу, и даже не столько засыпал, сколько просто отключался. Генеральный и еще пара бойцов помогли оттащить именинника в его номер, где, по иронии судьбы, сидела и Марина. Генеральный попросил ее пока что не уходить, посидеть с Васей.

– Ему может стать плохо.

– А мне-то что? – обессиленно пробормотала Марина.