Сокровища старой церкви

И Великий, выпив до дна, снял со стены гитару.

Сначала он спел какой-то блатной романс, но, почувствовав, что это не произвело особого впечатления, застучал по струнам на манер банджо. Зазвенела веселая, просторная мелодия, были в ней синее небо, яркое солнце, широкие прерии. И слышался дробный стук копыт:

Эта песня для сердца отрада, Это песня лазурных долин. Колорадо мое, Колорадо И мой друг - старина карабин.

Ребят разобрало. Повеселели, стали притопывать ногами, подмигивать в такт, прищелкивать пальцами - такая заводная была песня. И слова в ней, хоть и не очень понятные, но какие-то притягательные. Даже

Галка стала подпрыгивать на стуле. Если враг - встретим недруга боем И в обиду себя не дадим. Мы ковбои с тобой, мы ковбои, Верный друг, старина карабин.

– Сенька эту песню любил, - вздохнул Челюкан, когда Великий резко прижал струны ладонью.

– Да, - презрительно поморщился Великий, - укатал ваш шериф своего друга.

Стало тихо.

– А что… - осторожно проговорил Васька Кролик.
– Он же человека убил. Хоть и не нарочно.

– Нарочно - не нарочно, - раздраженно передразнил Великий.
– Знаешь ты, что такое мужская дружба? Это святой закон. Выше него ничего нет на свете: ни родства, ни любви, ни долга. Поняли?

– Поняли, - проворчал Колька.
– Только не совсем, - и отодвинулся на всякий случай подальше от тяжелой и умелой руки Великого.

– Сейчас совсем поймете.
– В голосе царева тезки прозвучала угроза.
– Вот пришел к тебе друг. Ночью, раненый. И говорит: я человека убил, меня милиция ищет. Что ты ему ответишь? Васька, твое слово.

– А чего сразу Васька?… Других, что ли, нет?

– Не виляй. Отвечай честно.

– Ну, это… Я б его убедил, что это… сознаться, раскаяться, что ли…

– Васька сам бы в милицию побежал, - засмеялась Галка.
– Он у нас честный.

– Так, - отчеркнул Великий.
– Челюкан, твой вариант.

– Мой такой, - брякнул Колька.
– Иди ты, откуда пришел. Чтоб я тебя больше не видел.

Великий дернул щекой, встал, прошелся вдоль доски - как строгий учитель.

– Слушать сюда, лоботрясы. Есть у задачки единственный ответ, честный, мужской: «Мой дом теперь твоя крепость. А придут за тобой менты, вместе будем отстреливаться. До последнего патрона». Ясно? Вот так поступают настоящие мужчины. А этот ваш околоточный сам выследил друга, сам его взял и за решетку привел. А все из-за чего? Девку не поделили. Гляди, Челюкан, как бы он и тебя не посадил при удобном случае, - и стрельнул в Галку намекающим взглядом.

– Это неправда!
– Галка вскочила и выбежала, хлопнув дверью.

…Галка, как все девчонки, любопытная была, подслушивать любила. Вот бы ей и сейчас под окошком затаиться - от большой беды мальчишек уберегла бы. Но умчалась, разгневанная, упустила возможность…

– Да, - протянул Великий, - учить вас, лоботрясы, и учить. Жаль, времени нет, уезжать пора. Слабаки вы, парни. Девка вами командует, поп вас подставил, директор за людей не считает, шериф репрессирует… А вы все терпите, как козлы безрогие. Запомните навсегда: никогда не прощайте обид. Одному спустишь, другие всю жизнь в тебя плевать будут. Согласен, Кролик?

– А чего опять Кролик?…

– А того! Как говорил мне другой мудрец, мщение есть радость богов. И если они оставляют это право за собой, значит, это слишком ценный дар для простых смертных…

– Точно!
– подхватил Мишка.
– Надо Леньке что-нибудь такое сотворить…

– Дом мы ему поджигать не будем, - притормозил его Великий, - и окна бить - тоже. Нужно придумать что-нибудь интересное, загадочное. Припугнуть его, чтобы знал и помнил, как мушкетеров обижать.

– Ага!
– выскочил Кролик.
– Попугать его. Вечером или ночью. Он идет, а тут как выпрыгнуть, как заорать! Он и…

Великий прервал Ваську выразительно-презрительным взглядом.

– Стоп!
– сказал он после минутного раздумья.
– Есть идея! Вы одной операцией сведете счеты со всеми тремя. Недаром же подземный ход нашли. Слушать сюда: поп все за свои церковные сокровища дрожит, так? Днем трясется и ночью не спит. Пока его нет, пробираетесь в церковь подземным ходом - я догадался, как он открывается, - похватаете там что под руку попадет и прячете в сарае вашего Сенти. Ленька с ума сойдет, шериф с ног собьется. А вы через недельку все это вроде как бы разыщете и шерифу доставите. Попу - шило, шерифу - гвоздь от начальства, Сентю менты потаскают как подозреваемого. А вам - почет и слава.

– Здорово!
– разошелся Кролик.
– А в церкви записку с черепом оставим: «Черные мстители»!

Мишка в восторге поднял большой палец, а Колька ничего не сказал.

Глава XIII

ЗАСТРЯЛИ!

Моросило второй день. Деревня ежилась под мелкими холодными каплями, нахохлилась мокрыми крышами.

В магазин на случай половодья завезли запас продуктов. Приводили в порядок лодки. Готовились, как к осаде.

И Великий был готов к отъезду. Посоветовался с Челюканом, каким путем надежнее выбираться, собрал вещи. Особо заботливо - не в багажник, а в салон - уложил чемоданчик. Раскланялся со всей деревней, посетовал, что еще не вернулся отец Леонид, зашел попрощаться к Ратникову.

– Прощай, шериф, - протянул сильную ладонь.
– Не поминай лихом. Надеялся с тобой подружиться, да, знать, не судьба.

Андрей с облегчением подумал, что тревоги его оказались ложными.

– Зря вы с вечера едете, - сказал он.
– Дорога сложная. Забуксуете или заплутаете.

Они стояли на крыльце. Великий озабоченно глянул в небо, затянутое мокрыми облаками.

– Боюсь, за ночь развезет. Да и дела торопят. И так уж задержался.

– Приезжайте еще, - вежливо пригласил Андрей.

– Обязательно. Глянулось мне у вас - спокойно, мирно. Душа отдыхает.

Разговор обычный, простой. Но что-то вдруг опять задело Андрея за больное место. Почудилось ему сквозь доброжелательные слова Великого какое-то скрытое торжество. Но тут же одернул себя.

– Ладно, счастливой вам дороги.

Сбежал Великий с крыльца, сел за руль:

– Мой привет отцу Леониду.

И снова почудилась Андрею в этих словах скрытая, торжествующая насмешка.

Он опять подавил в себе сомнения, машинально отметил, что на переднем пассажирском сиденье лежит чемоданчик, который Великий купил здесь, в селе. «Что он его в багажник не убрал?
– подумал мельком.
– Ну, может, места там нет. Так сзади бы положил…» И опять одернул себя за подозрительность - так ему захотелось глянуть в этот чемодан. На каком основании? Может, там у него бутерброды и термос в дорогу…

Великий посигналил, как отчаливающий пароход, и резко тронул машину, будто угадал желания и сомнения участкового.

Выехав на шоссе, Великий присмотрел подходящий съезд, свернул в лес и спрятал машину в кустах.

Глянул на часы, откинул спинку сиденья, устроился поудобнее и, покурив, закрыл глаза…

В полночь он вышел из машины, запер дверцу и лесом, спрямляя путь, вернулся в село. Сторожко, невидимо и неслышно пробрался на кладбище и исчез в склепе.

Колька лезть в церковь отказался.