Сокровища старой церкви

Великому, городскому человеку, не хватило ума не месить грязь, а свернуть в лес, на боковую тропочку, бегущую вдоль шоссе, - там и идти легче, и следы не так заметны.

Когда на дороге появились следы гусениц, выползшие с проселка, а следы Великого исчезли, Андрей вернулся к Воронку. Тот встретил его уже как хорошего приятеля, потянулся губами к руке, рассчитывая на кусочек хлеба или сахара. Андрей потрепал коня по холке, вскочил в седло. Воронок вздохнул разочарованно, и они углубились в лес, срезая поворот.

Рассчитал Андрей точно - едва они вновь выехали к шоссе, невдалеке послышался шум трактора. Приглядевшись, Андрей убедился, что в кабине один человек и это не Великий. Погнал Воронка навстречу, остановил у кабины.

Тракторист приглушил двигатель, открыл дверцу кабины, высунулся из нее:

– Что случилось, командир?

– Ты кого сейчас подвозил?

– Мужика. Крупный такой. С вещами. Чемодан у него и рюкзак. И палка.

– Где он сошел?

– У просеки. По ней и двинулся.

Какого хрена ему там надо, подумал Андрей. Просека вела к Соловьиным болотам.

– Спасибо!
– Он толкнул Воронка коленями, и тот, перемахнув в прыжке кювет, полный воды, старательно зачастил к болотам. Будто понимал, что седок его торопится.

К реке они выбрались у старой крохотной деревушки в три двора. Она так и звалась - Дворики. На берегу спал над удочкой мужичок в телогрейке и брезентухе с капюшоном.

Андрей тронул его за плечо. Рыболов сперва выдернул удочку, осмотрел наживку, удивился и снова забросил, а уж потом обернулся:

– Чего?

– Чужие у вас были?

– Мужик был. На лодке уплыл. Чемодан погрузил и уплыл.

– Кто ему лодку дал?

– А никто не давал. Сам взял. Кол вывернул, сел в лодку - и нет его.

– Куда он поплыл?

– Так не сказал. А по-видимости, к болотам.

– Я тебе оставляю коня, ты мне даешь лодку. Мотор есть?

– А как же?

– Отлично!

– Бензина только нет.

Участковый скрипнул зубами.

– А я виноват?
– резонно возразил мужичок.

Андрей вложил ему в руку повод:

– Тащи весла.

Рыболов поднялся, повел Воронка к ближайшему двору. Там основательно, не спеша, по-хозяйски расседлал лошадь, снял уздечку, шлепнул ладонью по крупу - и Воронок послушно скрылся в коровнике.

Так же не спеша мужичок вынес из сарая весла, вскинул на плечо, пошел к реке. Два раза по пути останавливался: один раз - папиросы доставал, другой - прикуривал.

Нет, злился Андрей, он не только над удочкой - он и на ходу спит.

Мужичок отдал Андрею весла - почему-то по одному, - оттолкнул лодку.

– Чисто лебедь, - уважительно крякнул он.
– Не плывет - летит.

«Лебедь» оказался головастиком - вертелась лодка в воде, виляла, но никак не хотела идти прямо, будто никогда не умела. К тому же весла были разные - одно длинное, другое короткое. Не столько «летела» лодка, сколько вертелась на месте…

Глава XV

ЗАЛОЖНИКИ

Великий был доволен собой. Добычу он взял. Ложный след кинул. Времени в запасе много. Пока лоботрясы выберутся, пока их раскручивать будут, он доберет остатки, навсегда заметет следы.

Одно не давало покоя, одно гнало его в глубь болот, в Ведьмину протоку.

Тщательно обыскав алтарь, Великий не нашел там главного. По его сведениям, церковь владела великолепным по исполнению и стоимости золотым наперсным крестом, усеянным драгоценными камнями. Одна опись этих камней занимала две страницы убористой машинописи. Из разговоров с простодушным отцом Леонидом Великий понял, что крест исчез именно в тот день, когда в церковь забрался сельский террорист пастух Федя. Только он мог утащить эту бесценную реликвию. И где-то ее спрятать.

Великий вошел в избушку на курьих ножках, распахнув дверь ударом ноги.

Ведьма лежала на печи: застудилась. Дед Федор пил чай. По светлому лицу его было видно, что он вполне оправился от всех своих бед и нездоровья. И не догадывается, что черед настал другим бедам.

Великий молча шагнул за порог, поставил в угол чемодан и трость.

– Ты не с добром пришел, - послышался слабый голос с печки.
– Уходи по-доброму.

– Уйду, - кивнул Великий, но уточнил: - Не по-доброму, а с добром!
– и, шагнув к столу, схватил Федора за бороду, притянул к себе и, ткнув пистолетом в шею, рявкнул: - Я из милиции! Где крест, который ты из церкви спер?

– Ка-какой крест?
– Старик вытаращил глаза.

– Зо-золотой!

– С камешками?
– обрадовался Федор.
– Он тама и остался. Я его спрятал. Хотел по первости с собой взять, чтобы путь мне указал и от лиха оборонил на том пути, да одумался - грех большой из церкви красть.

– Этот грех не замолить, - донеслось с печи с явным намеком.

– Где спрятал?
– Великий дернул Федора за бороду. Дед вскрикнул от боли.

– Под аналой положил…

– Брось пистолет, - послышалось за спиной Великого.
– Не оборачивайся.

Великий не обернулся:

– Не брошу, шериф. Ты не успеешь с выстрелом, - и ввинтил ствол в шею старика.
– А потом всю жизнь переживать будешь.

– Что ты хочешь?

– Другой разговор. Сейчас ты вернешься в село, возьмешь в церкви под аналоем крест и привезешь сюда. А до этого сообщишь своему начальству, что Великий взял заложников. Требования: вертолет и мегафон. Все. Миллион долларов просить не стану. Ты полетишь со мной. По пути я тебя где-нибудь сброшу с борта. С небольшой высоты. Метров с двухсот. Принимаешь?
– И Великий опять дернул деда за бороду так, что тот взвыл.

– Что ж, - согласился Андрей, - условия приемлемые. Особенно насчет двухсот метров. Боюсь только, начальство возражать будет.

– Ты уж постарайся убедить. На твоей совести две души невинные.

– Наглец ты, Великий. Великий наглец.

– Не возражаю, шериф. Ладно, конец связи. Жду ответа.

Андрей молча вышел, но тут же обернулся:

– Ты заложников не обижай. Неизвестно еще, как дело обернется.
– В голосе его прозвучала угроза.

– Вот-вот, - прохрипел дед и попробовал воспроизвести знакомое слово: - Не это… не угусу… не сугубляй вину.
– За что и получил по ребрам.