Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти

И Дениз понял, что сейчас этот мальчишка умрёт. До того, как получит удар. Кулак сжался сам и начал стремительно наливаться знакомой энергией шаровой молнии. Он видел перед собой узкую полосатую грудь, переходящую в длинную шею, на которой держалась большая и тоже длинная голова. Мягко двигаясь, Джейсон поднял руку и с одновременным шагом понёс кулак вперёд, но в этот миг в затылок дохнул сержант Макнил и на мгновение рассредоточил силу движения. Полосатая рука неожиданно полетела навстречу, при этом странно удлинняясь, и в последний момент Джейсон увидел, что летит не флажок, а малая сапёрная лопата на деревянной ручке…

Земля опрокинулась, спружинила мягко, как пуховая постель, и мир перед глазами, расчертившись в полосы, медленно угас.

Дениз очнулся и увидел перед собой призрак Густава Кальта. Доктор с холодно-каменным лицом махал руками над его головой, а за плечом стояла надгробная статуя сержанта Макнила. Видение всё ещё было исчёркано бегущими полосами, как бывает на экране телевизора.

— Он открыл глаза! — трагично проговорил сержант, словно издалека.

Кальт заглянул в лицо, спросил деловито:

— Вы в порядке, сэр? Сейчас я забинтую голову и всё будет в порядке.

Джейсон махнул рукой в сторону Макнила и будто бы сказал — Уйди! Но тут увидел, что кулак всё ещё сжат, скован, стянут судорогой и не поддаётся воле. Сержант не ушёл, а как бы растворился в воздухе, оставив после себя чёрное пятно, в точности повторяющее очертания фигуры.

— Вам повезло, сэр, — сказал Густав, закрепляя повязку специальной сеткой. — Удар нанесён плоскостью лезвия лопаты. А если бы ребром — снесло бы полчерепа. Вам известно, сэр, у русских сапёрные лопаты специально затачиваются как клинок. Я видел эти рубленые раны — зрелище ужасное.

Дениз машинально подался вперёд, хотел спросить — где видел?! — Кальт удержал его, уложил голову на спинку кресла.

— Нет, сэр, во взводе разведки, к счастью, все живы. Только ранено двадцать два человека. И характер ранений примерно как у вас. Есть ещё несколько сломанных рёбер, но это не в счёт… А разрубленные сапёрными лопатками головы я видел в России. Если быть точным, в Грузии, когда там усмиряли бунт.

— Их кто-то предупредил, — Дениз наконец услышал свой голос и не узнал его. — Они ждали нападения…

— Кого предупредили? — между делом спросил доктор.

— Русских… Они приготовились. И взвод попал в ловушку. Кто их мог предупредить?

— Вероятно, Господь Бог, сэр, — спокойно ответил Кальт. — Он всегда на стороне слабых.

— Этого не может быть, Густав! — внезапно для себя возмутился Джейсон. — Ты хорошо разбираешься в вопросах религии, но говоришь глупость. Если ты знаешь, что русские затачивают лопаты, то должен знать, что они гнусные безбожники. Потому что ругаются в Бога и в Христа.

— Должно быть, сэр, это им позволено.

— Кем позволено?!

— Господом, сэр. Кто ещё может позволить ругаться таким именем и никак не наказывать за кощунство? Только Господь. Ведь не наказал же он русских?

— Потому что тупых грязных свиней бессмысленно наказывать!

— Вы не правы, сэр. Бог наказывает их всё время, но совсем иначе. А ругательство это, сэр, вовсе и не ругательство.

— Что же ещё, если они позорят даже Богоматерь? — только сейчас Джейсон начинал чувствовать боль в голове.

— Молитва, сэр, — невозмутимо проговорил Густав. — Это трудно себе представить, но — молитва. Только произносят её не в храме, и не перед сном, а в бою. Это боевая молитва русских. Она имеет очень древние корни. Славяне таким образом призывали богов на помощь в битве. А когда к ним пришло христианство, традиция сохранилась. И новый Господь позволил варварам молиться по-прежнему. И сегодня русские парни весьма искренне молились, потому к ним пришла удача.

— Кто тебе об этом сказал?! Опять тот старый серб?

— Да, сэр, тот старый серб.

— Почему такая несправедливость? Почему только варварам позволено? И прощается даже богохульство? Ты спросил об этом серба?!

— Прошу вас, успокойтесь, сэр, — Кальт поднёс ему склянку с жидкостью. — Выпейте это, сэр. Вам вредно волноваться.

Джейсон выбил склянку, переждал, когда тяжёлый шар боли откатится от головы.

— Я спрашиваю тебя, эскулап: почему?

— Если вам хочется, я могу ответить, сэр, — бесстрастно вымолвил он. — Господь питает любовь к русским.

— Хочешь сказать, они тоже богоизбранный народ, как иудеи?

— Нет, сэр, богоизбранный народ на земле — иудеи. Потому они и называются — рабы Божьи. А варвары — внуки Божьи. У них родственные отношения и родственная любовь. Это совсем другое, сэр, как вы понимаете. Кто Господу ближе, раб или внук? И кому больше прощается?.. Извините, сэр, это трудно сразу осмыслить и принять, но если хотите разобраться в сути вещей, вам следует заняться русской историей. Варвары довольно подробно изложили своё древнее мироощущение и абсолютно точно знают своё место в мироздании. Они всегда мыслили себя внуками Божьими и потому до сих пор говорят Господу «ты», как принято среди родственников.

— Врёшь, Густав Кальт! Ты всё время мне врёшь!

— В чём, сэр? У меня нет никаких причин обманывать вас. Я получаю вопрос и говорю вам ответ, тот, который мне известен.

— Врёшь, что знаешь всё это из рассказов серба! Вероятно, ты специально изучал историю русских.

— Да, я любознательный человек, сэр, но не более того, — вдруг заскромничал доктор. — И когда слышу интересующую меня информацию, то запоминаю её и пытаюсь анализировать.

Джейсон смерил его взглядом, остановился на лице Кальта — тот смотрел прямо, не мигая, и в голубых глазах он увидел своё отражение с белой повязкой на голове.

— Не простой ты парень, Густав, — проговорил он тихо, прислушиваясь к боли. — Если бы не знал тебя несколько лет, не видел бы тебя в деле, мог подумать, что ты сам — русский шпион, внедрённый в мой батальон. И что это ты предупредил русских. Но я хорошо помню, как ты храбро дрался в Ираке, когда была «Буря в пустыне». Арабы же — всегда водили дружбу с русскими…

— Дрался, потому что батальон попал в трудное положение. И на счету была каждая винтовка. Но я, сэр, очень люблю своё дело, пусть чаще всего вырезаю вросшие ногти и удаляю сухие мозоли.