Сокровище для полночного

У него в руках футляр. Один взгляд на девушку, и она пропадает из комнаты вместе со своим чемоданчиком. Мужчина подходит ближе, встает за моей спиной. Я продолжаю смотреть на него через зеркальную гладь.

Черные бриллианты и алые рубины мрачно сверкают под яркими лучами ламп на оправе зеркала. Футляр ложится на столик, а я чувствую прикосновение теплых рук моего вампира, а потом и тяжесть ожерелья на груди. Наши украшения сделаны в едином стиле. Только его камни украшают одежду в виде вышивки, а мои собраны в изысканный комплект.

На волосы ложатся нити с каменьями, часть длинных цепочек опускается по вискам, лба касается округлый черный бриллиант и много мелких путаются в распущенных волосах. Красивый, гармоничный и безумный контраст. Золотистые локоны с отблеском кровавых рубинов, а на бледной коже темный, сияющий камень.

Нейтон жадно охватывает меня взглядом, но не позволяет себе ничего лишнего: ни смазать помаду, ни попросить каплю крови. Наоборот, он подхватывает ослабевшую ладошку и подносит к губам. Не понимаю, отчего вдруг так разволновалась.

А он нежно целует пальчики, запястье с внутренней стороны. Вдыхает последний раз мой аромат и выпрямляется во весь своей немалый рост и галантно помогает мне встать.

На плечи ложится широкий черный плащ, похожий на те, что одевали какие-нибудь фанатики в древние времена. Капюшон, довершая таинственный образ, прячет меня окончательно.

На крыше ждет вертолет, и только через час мы приземляемся на крыше башни храмового комплекса, потерянного в горах и непроходимых лесах. Нейтон отпускает мою руку, которую держал всю дорогу в своих ладонях, но ненадолго.

Он подхватывает меня на руки и несет к величественному зданию, где огромные, двустворчатые ворота приглашающе открыты. Жених, слово-то какое не подходящее к этому месту, ставит меня на ноги. Я вглядываюсь внутрь помещения, но за порогом этих врат царит непроглядная темнота, и мне становится неуютно. Ежусь от мурашек, пробежавшихся по спине.

Оборачиваюсь, никого. Я одна. Ветер колышет подол плаща и тоскливо воет внутри двора, построенного колодцем. За высокими стенами виднеются темные ели и их иголочки издают тревожный треск.

Я, девушка тренированная, и бывала не в самых благополучных районах своего города, но атмосфера древнего строения пробирала до костей. Передернув плечами и заметив, что невольно сгорбила спину, я выпрямилась.

Нужно верить Нейтону. Если не ему, то кому еще? Скорее всего, это какая-то проверка невесты на профпригодность, так сказать. Я хмыкнула своим мыслям. Привыкла, что на острове нас нередко подобным образом проверяли, вот и мыслю привычными категориями. Нейтон, жених чтоб его, мог бы намекнуть, что ли.

Однажды я была в театре и впечатлилась, как девочка в алом плаще пробиралась к бабушке по темному лесу, кишащему хищниками пострашнее обычных волков, чтобы передать корзинку с пирожками.

Не знаю зачем, представила сейчас себя на сцене той девочкой, идущей по бутафорному лесу, ведь чувствовала притаившихся хищников, прячущихся за темнотой и всем интересно, что будет дальше.

Несмотря на все фантазии, стало зябко, но я шагнула за порог и на миг остановилась.

За спиной строки с силой захлопнулись, и то же мгновение тысячи свечей осветили готический храм и множество вампиров, неподвижно стоящих, словно нарядные манекены в маскарадных масках, и все смотрят на меня. Жуть. Так можно и оконфузиться.

От позора меня спас Тайлер. Он подошел сбоку, его гулкие шаги привлекли мое внимание, и внутренне я порадовалась его клыкастой улыбке. Темно-золотая маска скрывала лишь верх лица. Мужчина подошел ближе, в полнейшей тишине театрально поклонился и подставил локоть, за который я с радостью ухватилась.

В этот момент заиграла торжественная музыка, манекены дружной волной расступились, и я увидела темно-красную дорожку, ведущую к золотому помосту.

А там спиной ко мне стоял он.

Глава 34. Ритуал

Эрмина Алесия Феби Риччи

Мы сделали первый шаг, под ногами заклубился то ли дым, то ли туман. Я не слышала собственных шагов, хотя каблучки должны были громко стучать по каменному полу, пока мы не встанем на дорожку.

Фигура на помосте в черном и ужасно знакомом фраке развернулась ко мне лицом. Его черты тоже скрывал черный ажур.

Атмосфера происходящего действа давила на психику, но я постаралась посмотреть на нее словно со стороны. Будто я и актер на сцене, и зритель в зале, где безопасно. Только теперь я поняла, почему мое платье черно как ночь.

Оно элегантное с высоким воротничком и длинными рукавами до середины пальцев. Не одной полупрозрачной детали, но на груди провокационный вырез сердечком, открывающий ключицы и большую часть приподнятой груди.

Внимание приковывает дорогое колье, сияющим дождем, усыпавшим полные полукружия. Длинная юбка колоколом опускается к полу и только кончики туфель, расшитых каменьями, иногда выглядывают. Но пока я полностью укрыта плащом. Лицо тоже по большей части в тени капюшона.

Таинственность и торжественность представления затягивали в свой омут. Приходилось усилием воли возвращать себе ясность ума и напоминать, что все это спектакль. И, самое забавное, представление или, правильней сказать, ритуал в мою честь и в честь моего вампира.

Тайлер помог встать напротив жениха, торжественная музыка заиграла громче, когда плащ упал с моих плеч, стараниями того же деверя. Маска Нейтона тоже куда-то делась. Туман клубился у наших ног, а асинис, так зовется вампир, имеющий право проводить церемонию, начал обряд. Звучали слова, улетая эхом под купол.

Мы стояли, держась за руки, а запястья покалывало, отодвинув рукава, я смотрела на вязь браслета. На глазах появлялись новые символы, завитушки и загогулины. У Нейтона происходило то же самое, он закатал рукава вместе со мной.

Укол пальца, алые капли мои и жениха звонко падают в чашу, целый хор голосов что-то поет, красиво выводя мрачно-торжественную мелодию. Асинис в такт бормочет что-то свое и наполняет кубок из небольшого сосуда чем-то прозрачным.

Нейтон берет чашу из рук священнослужителя и пьет, глядя мне прямо в душу, и подает мне. Я, не задумываясь и доверяясь, пью из того же сосуда. На миг зал плывет, но вот краски становятся ярче, жрец что-то выкрикивает, руны на запястьях вспыхивают красным и гаснут.