Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии
Шрифт:
Магистр изогнул бровь, вопросительно глянув на Филю. Тот фыркнул, отвернулся.
— Стало быть, не секрет, — улыбнулся мужчина, сделав пару шагов в мою сторону. — Он поплатился за свой проступок способностью обращаться в человека. Верховные маги единогласно решили запечатать эту способность, до самой смерти сделав оборотня тем, кем он и родился, — филином.
— Не так уж это и жестоко… — буркнула я и сразу же поймала угрюмый взгляд Фили. — А что, разве не так? Это же твой родной облик.
— Но привычен стал другой, — заметил магистр. — Это, — он кивнул на цепочку с кристаллом в своей руке, — подарок Миранды.
— И мне сможет помочь?
— Любому живому созданию.
Я не могла отрицать, что обрадовалась такому открытию. Обрадовалась возможности оставаться на земле, не страшась, что в один момент обращусь в русалку, и тому, что больше не придется полагаться на зелья. Но Филя…
Это была его вещь. Быть может, дорогая ему вещь. Я не могла с ним так поступить, даже узнав, что он так же, как и тетушка, желал моего скорейшего возвращения домой.
— Я не могу, — выдавила едва слышно. — Это твое. Я не хочу лишать тебя этой вещи. Пусть и на время.
— Ему не помешает побыть немного филином, чтобы не привлекать лишнее внимание, — твердо отрезал магистр, не дав Филе ни возразить, ни сказать хоть слово.
Я замотала головой.
— Неважно. Это уже неважно. Меня не видели пираты, но увидел кое-кто из академии. Я не смогу вернуться. Им было страшно видеть меня… такой.
— И кто это был?
Голос ректора был абсолютно бесстрастным, но напряженное выражение лица выдало его с головой, несмотря на небрежно брошенное:
— Вы с ними знакомы?
— Тинатин и Гвен. Да… Мы успели познакомиться.
— Это хорошо. Тогда мне не составит труда убедить их, что вы не опасны.
Мое неверие разбилось вдребезги, столкнувшись с твердой убежденностью ректора в успехе этой авантюры.
Но что я могу еще сделать? Только вернуться домой.
А я этого не хочу. Я не сделала то, для чего вышла из моря. Я еще не поняла, кем действительно хочу быть и где желаю остаться.
Кажется, и Филя, и магистр восприняли мое молчание за согласие: первый вышел из комнаты, сказав, что подыщет мне подходящую одежду в гардеробе тети, пока еще у него есть руки и ноги, а второй полностью переключил внимание на меня.
Он опустился рядом и, немного помедлив, убрал мои волосы за спину, вынуждая затаить дыхание. На мгновение его взгляд задержался на неприкрытых покрывалом ключицах, и в темных глазах блеснуло нечто похожее на интерес. Вязь совсем некстати напомнила о себе и зажгла в разы сильнее под таким пристальным взглядом истинного.
Вязь. О Кхела, вязь!
Быстро накрыла ключицы ладонью и почувствовала тотчас, какой горячей стала кожа там, где располагался узор. Если он знает, что означает этот рисунок, то догадается, кем мне приходится…
— Красивый узор, — улыбнулся вдруг мужчина, и ураган из яростных мыслей тут же утих. — У каждой русалки он выглядит по-разному?
— Не знаю, — выдохнула изумленно, пока он застегивал цепочку на шее.
Кристалл лег на грудь, слегка охолодив чувствительную кожу, и магистр медленно отстранился.
— Понадобится пара часов на то, чтобы кристалл начал действовать. Но из воды лучше вылезти.
К тому
времени, как воротился Филя со стопкой тетушкиных вещей, я уже лежала на кровати, укрытая тем же покрывалом по самую шею. Только хвост и торчал.— Где Риан? — спросил он, аккуратно положив одежду на стул.
— На улице, полагаю. Вышел недавно.
Филя оглянулся, словно проверяя, наблюдают ли за ним, а затем шустро пересек комнату, опустился на край кровати.
— Он ведь не знает? Не знает, что он твой истинный? — шепнул торопливо.
Меня так потрясла его внезапная тревога, что я ответила быстро, не задумываясь:
— Нет. Насколько я знаю…
— Почему тогда помогает?
Я раскрыла рот, чтобы ответить, но не зная, что сказать, сразу закрыла.
Действительно… Почему?
— Не хмурься, — уже немного беззаботным и веселым голосом произнес Филя, ткнув пальцем в складочку между моими бровями. — Но хорошо, что ты задумалась об этом. Не забывайся, Мира. Риан сильно изменился с тех пор, как мы… проводили время вместе. Это было давно. Очень давно. И я не уверен, что он изменился в лучшую сторону.
— И что с ним не так?
Филя вновь пожал плечами, то ли в самом деле не ведая, то ли в очередной раз пытаясь уйти от ответа.
— Если ты думаешь, что он связан с пиратами, то это вовсе не так… — сказала тихо, думая, стоило ли вообще об этом говорить.
Но взгляд Филина, резко потяжелевший, дал понять, что не стоило.
— Если бы даже был связан… — вздохнул он. — Это было бы меньшим злом, на которое он способен.
Глава 22. Письмо из Зальтрэса
Способен ли такой человек на большее зло, чем связь с пиратами?
Этот вопрос крутился среди сотни мыслей и не давал мне покоя уже три ночи. Казалось бы, я только-только начала узнавать и понимать истинного, а Филя одним лишь предостережением смог посеять сомнения и поднять переполох в сердце. Наверное, поэтому я так холодно повела себя с магистром после того, как подействовала сила кристалла и мы вернулись в академию…
Тогда мы замерли в пустом темном холле; уже была глубокая ночь, и внутри академии царствовала необыкновенная тишина. В то мгновение, равно как и сейчас, мне хотелось узнать подробности его миссии, которую он возложил на себя сам или, быть может, получил от стоящих выше него людей, и в то же время хотелось поскорее вернуться в свою комнату и нырнуть в объятия сна.
Но пока я решалась озвучить мысли, магистр меня опередил:
— Теперь вы понимаете?
Я желала сказать «да», ведь в самом деле поняла, что он вовсе не пират и не помогает им, а пытается выйти на рыбу покрупнее — их главаря. Но вместо этого…
Вместо этого я — глупая — замотала головой!
— Я устала, — ляпнула, отведя взгляд. — Доброй ночи, директор.
Я так бодро рванула в общежитие, что моя усталость показалась ложной даже мне. С того неудобного разговора — который и разговором-то не назовешь — минуло три дня, и еще ни разу за это время мне не довелось остаться с истинным наедине. Все вернулось на круги своя: тренировки, занятия, холодный, отчужденный взгляд мрачных глаз… Разве что теперь я по большей части проводила время в одиночестве, ведь ни Гвен, ни Тина подойти ко мне не решались.