Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии

У магистра память явно лучше, если не учитывать тот факт, что я была ребенком в то время, когда спасла его, а он — нет. И он узнал меня… Любопытно — в какой момент его осенило? На корабле? В академии? После первого поцелуя?

Хотелось верить, что не тогда, когда он пронзил мой плавник саблей…

Единственное, чего я не понимала, — почему он решил рассказать мне об этом именно сейчас, ведь после неожиданного откровения не изменилось ровным счетом ничего. Он остался таким же… отстраненным. Впрочем, нам и не удалось побыть наедине и поговорить: я проспала до самого вечера, а проснулась только с возвращением Фили.

Он не смог успокоить мечущееся в безумстве сердце, не принес ни хороших, ни плохих новостей. Тетушку никто не видел, найти тех, кто с ней говорил, не удалось. Она словно сквозь землю провалилась прямо рядом со своим домом, оставив лишь письмо, после прочтения которого все внутри будто обратилось в прах. И даже лучшие следопыты среди стражей Аркуса, знакомые магистра, спустя сутки не наткнулись ни на одну зацепку. Но мужчина продолжил уверять, что рано или поздно мы найдем ее.

Наверное, так и будет. И все же… я боялась опоздать.

Филя вернул мне кристалл, хоть я и просила его повременить, полагая, что ему еще не раз понадобится принять облик человека. Но он, как и магистр, был иного мнения, и мне ничего не оставалось, как принять магический артефакт и вновь избавиться от хвоста.

Был поздний вечер, потому меня отправили в комнату со словами, что мне нужно отдохнуть перед балом, за которым последует турнир. Ни одно из этих мероприятий меня не волновало так же сильно, как тетя, и я предпочла бы снова отсидеться в ванне с хвостом вместо ног, чем весь вечер провести в полном людей зале и в то же время в одиночестве.

Но сейчас я не собиралась отсиживаться. Я не вернулась в комнату, а нарушила правило, которое в одиночку при других обстоятельствах ни за что бы не осмелилась нарушить. Вернее, несколько правил…

Я выкрала лошадь. Или, как говорил Филя, реквизировала на нужды адептки. И покинула территорию академии после отбоя.

Внутри теплилась надежда, что я смогу обнаружить в доме тетушки что-нибудь, что поможет найти ее. Глупо было делать это после того, как там побывали Филя и стражи. Если уж они ничего не нашли, то и мне вряд ли удастся… Но, возможно, я найду там нечто иное.

Спокойствие.

Однако мечты об уходе волнений разбились вдребезги, стоило мне переступить порог и окинуть ошалелым взглядом перевернутую вверх дном комнатку. Колбочки были разбиты, по полу растеклись дурно пахнущие зелья, затекали в щели. Разбиты ящички, перевернут шкаф с книгами, которые кто-то яростно разодрал в клочья…

По дому тетушки словно ураган прошелся — такого беспорядка я еще не видела.

Кто-то что-то искал? Или же...

… пытался избавиться от улик?

Я прошлась по комнате, все еще не веря, не понимая... Рука сама тянулась к тетушкиным вещам, и я касалась пальцами старья, как будто проверяя — иллюзия ли это все.

Взгляд упал на скомканный лист бумаги. Почему-то сердце при этом болезненно екнуло. Может, потому что я знала, что это.

Подняла, расправила. Снова пробежалась глазами по строчкам, но дочитать не смогла. Письмо было пропитано болью и приносило одно разочарование, убеждая, что тетя ушла сама. И было бы лучше оставить его здесь, среди горы мусора, но я сложила его пополам и спрятала в карман.

С улицы вдруг донесся шорох, схожий с шелестом листьев при сильном ветре, и я, едва не подскочив на месте, резко обернулась. Схватила кочергу, направила на дверь.

Раньше я, как и сестры, рванула бы в укрытие. Металась бы в поиске безопасного места, даже и не помыслив вместо этого найти то, чем можно отразить атаку или, напротив, нанести ответный удар. Но занятия в академии не прошли даром: теперь я умела и готова была защищаться.

Только сердце билось все так же сильно и пугливо.

Шорох прекратился, и из-за тишины, сдавившей голову, захотелось закричать, выбежать и проверить, что там никого нет, что это всего лишь мое разыгравшееся воображение…

Я бы так и поступила, если бы дверь неожиданно не распахнулась от грубого толчка ветра и в дом не влетел Филя.

Его большие глаза воззрились на меня, и — клянусь — показалось, что он хотел напасть. Но, видно, в последний момент узнал меня.

— Что ты тут делаешь? — грубо вопросил филин, опустившись на стол. — Что произошло? Ты ранена?

— Нет. — Отбросила кочергу и поежилась только от одной мысли, что намеревалась вступить в бой. Сестры не поверили бы. — Я хотела еще раз осмотреться… Вдруг что-нибудь удалось бы обнаружить. Но когда пришла, застала только это.

Обвела рукой царящий в комнате хаос и уставилась на Филю, глупо надеясь, что он знает причины этого беспорядка.

— Тебе нужно уйти, — сказал он вместо объяснений. — Здесь кто-то был.

— Я и без тебя заметила, — не удержала язвительного тона.

Филя качнул головой.

— Я не о том. Кто-то был сейчас, совсем недавно… Я возвращался и заметил тень. Метнулся за ней, но она скрылась за домом, а потом… просто исчезла.

По телу пробежали неприятные мурашки.

Если бы не Филя, может быть, мне пришлось бы пустить в ход кочергу…

— Похоже, этот «кто-то» и оставил здесь такой бардак, — предположила я. — Как думаешь, он что-то искал или решил запутать нас?

— Не могу сказать наверняка, — тихо, почти что шепотом, произнес Филя, и я заметила, как тревожно метается его взгляд по комнате. — Но теперь уверен, что Вулья ушла не по своей воле. И если это был ее похититель, то он все же что-то искал. Иначе глупо было приходить сюда снова и оставлять свой запах.

— Ты сможешь найти его по запаху?

— Я тебе что, собака? — огрызнулся он, вскинув горящие синим огнем глаза.

— Ну, ты просто так выразился…

— Его найдут стражи. Они запомнят запах. — Оборотень расправил крылья, взлетел. — И мне нужно поскорее привести их сюда. А тебе — вернуться в академию. Не хочу признавать этого… Но Риан прав: академия — самое безопасное место. Особенно для тебя.

Филин проводил меня до тракта, откуда я быстро добралась до конюшни, а сам отправился к стражам. Первым делом я хотела поставить в известность магистра, но Филя сказал, что тот сейчас в гарнизоне, и потому он сам ему обо всем доложит. А меня снова, как маленькую девочку, наскучившую всем своими играми, отправили спать.