Сокровище тамплиеров

С тыла донёсся зов трубы, а вскоре раздался топот конских копыт. Прискакавший галопом гонец возвестил, что со стороны Акры в сопровождении сильного воинского отряда приближается король Ричард. Все воины — не менее тысячи двухсот всадников — повернулись в сёдлах, чтобы не пропустить появление Львиного Сердца. Все решили, что под «сильным отрядом» подразумевается остававшаяся в Акре пехота.

Так и оказалось, но лишь отчасти. Основные силы пехоты остались в Акре, но часть пехотинцев всё же прибыли сюда в качестве конвоиров, сопровождавших длинную колонну пленных сарацин со связанными руками. Эта колонна тащилась через дюны, словно гигантская змея.

Во главе колонны ехал сам Ричард — во всём своём блеске, на могучем золотистом жеребце, захваченном (то есть украденном) у Исаака Комнина. По своему обыкновению, король красовался в великолепных раззолочённых доспехах, поверх которых были надеты рыцарская мантия и плащ. Кармин, золото и царственный пурпур.

За Ричардом следовала его свита — десятка два хлыщей и франтов всех мастей. Среди них, однако, было и несколько славных рыцарей и воителей: всякий, кто решился бы оспорить их доблесть, рисковал бы получить увечье, а то и расстаться с жизнью. Свитские ехали шагах в пятидесяти перед головой колонны, рассыпавшись, чтобы глотать поменьше дорожной Пыли, хотя копыта их коней тоже щедро её взбивали.

За свитскими маршировали шеренгой по двенадцать человек в ряд воины королевской стражи; перед ними шагали барабанщики, выбивая размеренный ритм. И наконец тащилась колонна пленных, которых надёжно охраняли с двух сторон. Ноги мусульман были связаны так, что они кое-как могли идти, но не могли даже перейти на широкий шаг, не говоря уж о том, чтобы побежать.

Глядя на пленных, Андре ощутил в животе тяжёлый ком. Он бросил торопливый взгляд на Тел-Кейсан, хотя и сам не знал, что ожидает там увидеть. И всё же его замутило от беспокойства, от некоего неясного предчувствия. Склоны холмов, на которые он смотрел, казались совершенно пустыми, но тревога его росла, ибо он знал, что пустота эта обманчива. На склонах затаился враг.

Андре откинулся в седле и бросил взгляд на приближавшуюся колонну, пытаясь оценить, сколько в ней пленных.

Мусульмане шли отдельными группами, по десять человек в ряд; в каждой группе было четырнадцать рядов, каждую охраняли слева и справа два конвоира. Прежде чем пленные скрылись за клубами пыли, Андре насчитал десять таких групп.

В воздухе повисло густое марево пыли, поднятой ногами множества людей, и вскоре сарацины совсем исчезли в этом облаке.

Дурные предчувствия Сен-Клера усилились.

Он заговорил с рыцарем, сидевшим в седле неподалёку, — это был командир Синего отряда, немногословный, не склонный к шуткам англичанин. Настоящего его имени Андре не знал, поскольку все в глаза и за глаза называли его только Нос. Прозвище это прилипло к англичанину из-за того, что на любой вопрос, даже заданный по-французски, тот отвечал по-английски: «Who knows?» — «Кто знает?» Мало того что для француза «knows» звучало весьма похоже на «нос», англичанин ещё обладал весьма примечательным носом, сломанным некогда мощным ударом палицы, чудом не вышибившим ему мозги.

— Что тут затевается, Нос? — спросил Андре. — Только не надо отвечать: «Кто знает?» Последние пять недель я был в патруле, вернулся только вчера вечером и, естественно, не имею ни малейшего понятия о том, что здесь творится. Не понимаю, зачем Ричард пригнал сюда всех этих пленников. Но явно неспроста. Есть у вас хоть малейшее представление, зачем это нужно? Может, до вас доходили какие-нибудь слухи?

Нос в упор взглянул на Сен-Клера, потом склонил голову.

— Это пленники из Акры... Их около трёх тысяч, захваченных при падении города и удержанных в качестве заложников. Они должны оставаться в плену до тех пор, пока Саладин не выполнит наши условия — освободить пленных христиан и вернуть Истинный Крест.

Англичанин пожал плечами и развёл руками.

— Вот и всё, что я о них знаю. Правда, Саладин в последнее время притих и не торопился выполнять свои обещания. Но не исключено, что сейчас он движется сюда, чтобы встретиться с Ричардом и обменяться пленными.

— Тогда почему мусульман нигде не видно? Почему мы здесь одни?

Нос хмыкнул — то был глубокий горловой звук.

— Как знать. Лучше спросите-ка об этом у Ричарда. Я заметил, что короли и султаны что хотят, то и творят. Они не спрашивают у меня советов, и я к ним с советами не лезу.

Следующие полчаса Андре смотрел на колонну, направлявшуюся прямо к центру первой шеренги рыцарей. Про себя он отметил, что на сей раз даже ветераны обоих монашеских орденов присоединились к воодушевлённому хору, приветствовавшему появление английского короля.

Ричард выглядел великолепно, словно не перенёс совсем недавно тяжелейшую цингу. Он улыбался и махал рукой, а приблизившись к первой шеренге, выдернул из ножен великолепный меч с позолоченной рукоятью и взмахнул им над головой. Строй расступился и дал проехать королю и его свите.

Это зрелище вызвало восторг у построившихся в боевом порядке воинов: пленники, хотя и оставались под надёжной охраной, находились за пределами досягаемости сил крестоносцев, возглавляемых королём Ричардом, и, похоже, с каждым шагом приближались к свободе.

Но ничего не происходило. При появлении колонны пленников на склонах Тел-Кейсана ничего не изменилось, и Андре подумал, сколько же ещё пленникам разрешат пройти, прежде чем остановят.

Не успел он мысленно задать этот вопрос, как Ричард, находившийся в сотне шагов от Андре, поднял руку и сделал ею круговое движение, после чего вместе со свитой отъехал в сторону, освободив место для маршировавшей позади стражи, которая явно заранее получила приказы.

Стража остановилась на ровном плоском пространстве между двумя холмами и разделилась, взяв пленников в клещи. Воины из других подразделений, конвоировавших мусульман с флангов, начали, тесня, толкая и считая по головам, строить сарацин в правильные шеренги. Получился строй в сто человек в длину и десять в глубину — итого тысяча. Каждого пленного отделяло от ближайших соседей два шага.

Солнце палило нещадно, укрыться от него было негде, и собранные по приказу, ожидавшие невесть чего христианские воины отчаянно потели, изнывая от жары, стараясь не прикоснуться ненароком к своим раскалившимся на солнце доспехам и не обжечься. Кое-где в рядах франков, не выдержав этого адского пекла, люди падали без чувств.

Когда первую треть пленных собрали и построили, их шеренга выглядела впечатляюще, но Сен-Клер недоумевал, зачем Ричарду понадобились все эти хлопоты?

Никто из христиан не двигался и не произносил ни слова, пока сержанты не начали сбивать пленников в другую шеренгу, тоже в тысячу человек. Тогда один из людей Сен-Клера что-то пробормотал, и Андре, резко развернувшись в седле и не потрудившись найти болтуна взглядом, велел ему заткнуться. После этого никто в строю больше не подавал голоса. Время тянулось мучительно медленно, с каждым прошедшим мгновением страдания людей усугублялись. А Андре Сен-Клер всё отчётливее осознавал, что ни Саладина, ни вообще какого-либо сарацинского отряда поблизости нет.