Сокровище тамплиеров
Шрифт:
Андре вспомнил свой прежний меч — простой, непритязательный, честно служивший ему годами — и понял, что полученное от короля оружие стоит стократ дороже. То был воистину королевский дар, и, хотя Андре вовсе не считал себя героем и спасителем, он принял меч без угрызений совести. Молодой человек знал: скоро это оружие сослужит ему добрую службу.
Вернувшись к своим обязанностям, Сен-Клер принялся усердно навёрстывать то, в чём отстал от прочих послушников. Он ежедневно и подолгу тренировал раненую руку, и она быстро окрепла. Теперь у него не было ни единой свободной минутки — или он исполнял монашеские обряды, или изучал устав Храма, или занимался воинскими упражнениями, стараясь вернуть силу раненой руке и усовершенствовать
После праздников время вновь потекло незаметно — и так продолжалось до марта 1191 года. В связи с наступлением Великого поста послушники три дня посвящали исключительно посту и молитве, причём молиться и читать Писание в эти дни разрешалось лишь стоя или преклонив колени, а на сон отводилось совсем мало времени.
Наконец рано утром, сразу после заутрени, послушников отпустили. Небо ещё не начало светлеть, предвещая восход, когда Андре вызвал к себе брат Жюстин.
Не зная за собой никакой вины, Андре бестрепетно предстал перед наставником послушников. Молодой человек подозревал — и надеялся, — что его вызвали так рано из-за дел братства Сиона.
Брат Жюстин, как всегда, был резок и бесцеремонен, но и впрямь не обрушил на молодого человека никаких упрёков. Он лишь без предисловий сообщил, что послушника Андре Сен-Клера приказано немедленно препроводить в Мессину, в распоряжение мессира Робера де Сабле.
— Немедленно? — растерялся Андре, глядя на свою замызганную послушническую одежду. — Значит ли это, брат, что я должен отправиться к нему в таком виде?
Жюстин нахмурился.
— Само собой, а как же иначе? Мессир Робер знает, что ты послушник Храма, и тебе незачем это скрывать. Послушник должен выглядеть послушником, чтобы не породить нежелательных вопросов. Впрочем, пешком идти не обязательно, можешь взять на конюшне лошадь. Возможно, мессир Робер приставит тебя к какому-нибудь делу. Вот. — Наставник протянул молодому человеку маленький свиток. — Передашь это главному конюшему, и он даст тебе приличного коня. А если кто-нибудь спросит, куда ты собрался и зачем, отвечай, что с разрешения властей ордена выполняешь поручение своего отца. Ступай. И напоследок... Чего бы ни потребовал от тебя мессир Робер, будь осторожен.
Ближе к полудню, освободившись от утренних обязанностей, мессир Анри Сен-Клер вернулся к себе и с удивлением и радостью обнаружил, что на деревянной скамье в комнате отдыха сидит его сын. Дальше этой комнаты верный Томас, как правило, не пускал назойливых просителей, норовивших впустую докучать главному военному наставнику.
Прошло несколько недель с тех пор, как отец и сын в последний раз разговаривали, и мессир Анри, не теряя времени зря, провёл Андре в дальнюю комнату и плотно закрыл за ним дверь.
— Что случилось, отец? У вас озабоченный вид.
— Я и впрямь озабочен. Зачем ты пришёл? Я, конечно, рад тебя видеть, но вряд ли послушника, проходящего самое серьёзное обучение, отпустили просто так, без веской причины.
Андре вскинул брови.
— Откуда вы знаете? Подробности нашего обучения держатся в секрете.
— Тут многое держится в секрете. Садись.
Следуя приглашению отца, Андре взял один из двух стульев, стоявших у большого деревянного стола.
— У меня много друзей, сынок, что неудивительно в мои-то годы, — продолжал между тем мессир Анри. — Некоторые из этих друзей — рыцари Храма. Несколько дней назад мы распили с одним из них жбан эля и поболтали о том о сём... Например, об обучении нынешних храмовых послушников. Приятель, ясное дело, знал, что мой сын находится в их числе, поэтому рассказал об их
житье-бытье — чтобы я не огорчался, что не могу с тобой видеться.Старый рыцарь внимательно посмотрел на сына.
— Итак, выкладывай. Зачем ты сюда пришёл?
— Евреи, отец.
Андре выпалил это слово, желая увидеть, какой эффект оно произведёт на отца. Но какой бы реакции он ни ждал, он её не дождался. Мессир Анри лишь моргнул и сел за стол напротив сына.
— При чём тут евреи?
— Из-за них я к вам и пришёл.
— Не понимаю, о чём ты, сынок.
— Нет, отец, боюсь, это ясно... Во всяком случае, для меня. Помните наш последний разговор о евреях и о том, как к ним относится король?
Не успел старший Сен-Клер ответить, как Андре продолжал:
— Я пришёл сюда прямо от мессира Робера де Сабле, он настойчиво просил меня об этом. Сабле послал за мной рано утром и сказал, что освобождает меня на сегодня от всех обязанностей, чтобы я передал вам, как глубоко его заботит ваша безопасность.
Теперь заговорил мессир Анри:
— Что ж, я благодарен мессиру Роберу за такую заботу. Но полагаю, мои дела и моё поведение его не касаются и не должны его беспокоить. Будь добр, передай ему это... Само собой, присовокупив мою благодарность.
— Нет, отец. При всём моём уважении, ничего подобного я не сделаю. Вы неправильно поняли — мессир Робер не собирается за что-то вас порицать и тем более вам угрожать. Напротив, он опасается за вас, потому что считает вас человеком нужным, полезным для предстоящего похода. И он уверен, что вам грозит опасность. Де Сабле мог бы послать предупреждение другим способом, но решил действовать через меня. На то у него имелись свои причины... Самая меньшая из них — мы с ним друзья. Однако его беспокоят вопросы гораздо важнее личной дружбы.
Мессир Анри слегка нахмурился.
— Какие ещё вопросы?
— Политические интересы, амбиции и интриги маршала Англии Уильяма Маршалла и Хамфри, барона Шеффилда.
Мессир Анри облокотился локтем о край стола, барабаня двумя пальцами по губам.
— Объяснись.
— Есть ли в том необходимость, отец? Сегодня утром я уразумел всё без долгих разъяснений. Ричард является королём Англии, но в придачу и герцог Аквитании и Нормандии, граф Анжу, Пуату, Бретани и множества других земель, не имеющих к Англии никакого отношения. Все перечисленные земли выставили свои ополчения для освобождения Святой земли. Вас именуют главным военным наставником войск короля, но официально вы — главный военный наставник Аквитании, герцогом которой является Ричард. В глазах всех говорящих по-французски воинов (а таких в нашей армии большинство), вы свой человек. Но если вы впадёте в немилость и будете отстранены от должности, ваше место займёт Уильям Маршалл. Тогда всю армию будет контролировать англичанин. Этого нельзя допустить.
Мессир Анри медленно кивнул: он был склонен отчасти согласиться с доводами сына.
— Я понял, почему это может кого-то заботить, но при чём тут Хамфри из Шеффилда?
— Меня удивляет, что вы об этом спрашиваете. Я знаю Хамфри, отец. Здоровенный грязный кабан без толики чести, недостойный рыцарского звания, не говоря уж о титуле барона. До сведения мессира Робера дошло (из источника, который, по его словам, как правдив, так и хорошо информирован), что ваши с бароном пути пересеклись... И что вы чуть не скрестили с ним клинок.
Мессир Анри резко качнул головой.
— Всё было не так. Да, мне тошно смотреть на барона Хамфри, но до открытой ссоры дело не доходило.
— Вы уверены, отец? А какого мнения на сей счёт сам барон? Мессиру Роберу сообщили, что вы с бароном крупно повздорили из-за одного здешнего еврея, некоего Симеона. Этот Симеон был в Мессине не последним человеком, купцом — не ростовщиком, а честным торговцем. Но в один злосчастный день он исчез вместе со своей семьёй, и с тех пор его никто не видел.