Сокровище в пелёнках

Перекинув ружьё через плечо, я в одну секунду подлетела к малышу и, подхватив его на руки, бросилась в сторону дома. Твердя про себя как заведённая: «Только бы не заблудиться, только бы не заблудиться».

Взгляд шарил по земле в поисках кошки и призывное «мяу», прозвучавшее чуть в стороне, подействовало как бальзам на душу. Моя хвостатая провожатая вынырнула из-за кустов и, не оглядываясь, побежала вперёд, указывая мне путь, а я доверчиво пошла следом, даже не задумываясь о том, что могу попасть совсем не туда, куда нужно.

В отдалении раскатисто прогремел гром, предвещая скорую грозу, и небо прочертила вспышка молнии, когда лес расступился перед нами, и показалась деревня.

Я не помнила, как открывала калитку, как бежала по двору. Пришла в себя лишь в избе, от звука закрывшейся задвижки. Я дома! В безопасности!

От облегчения слёзы потекли по щекам, прорывая плотину странного спокойствия, охватившего меня ещё там, на поляне, и, осторожно положив притихшего малыша на кровать, я разревелась, уткнувшись лицом в подушку, чтобы хоть немного заглушить рыдания. Лишь присутствие ребёнка сдерживало меня от полноценной истерики. Но, с каждой пролитой слезинкой, мне становилось легче, будто с плеч исчезал непосильный груз, тянущий к земле.

Характерное журчание, раздавшееся со стороны свёртка, мгновенно привело меня в себя и вызвало глупую улыбку. Что ж, похоже, придётся мне сегодня спать на мокрой постели… заливистый крик младенца огласил дом… или не спать совсем.

Хотела ощутить прелести материнства? Добро пожаловать в новую жизнь!

Достав из сундука купленный мною плед и простынь, которую тут же разорвала на части, чтобы сделать подгузник, дрожащими руками развернула мокрое одеяльце и уставилась на голосящего малыша. Девочка!

Несмотря на красное личико и пушок на голове, она показалась мне самой настоящей красавицей. Маленьким чудом… которое, замолчав на миг и поднатужившись, наложило мне небольшую, но сильно пахнущую кучку.

Признаться, поначалу я растерялась, не зная за что хвататься – то ли разводить печь и греть воду, то ли брать чистый кусок простыни и вытирать так. Второе казалось быстрее, правда, менее гигиеничнее. Но, несмотря на это, пришлось выбрать именно такой вариант, успокаивая себя тем, что для первого раза вполне нормально. Главное – перепеленать в чистое и сухое, чтобы кроха не замёрзла. К следующему разу я уже буду готова.

Но стоило разобраться с одной проблемой, как на смену ей пришла другая – малышка хотела есть.

Характерное движение маленького ротика в поисках груди заставили запаниковать. Малышка кряхтела, поворачивала головой из стороны в сторону, а я готова была разреветься повторно.

Чем можно накормить маленького ребёнка, у которого, похоже, только недавно отпала пуповина, судя по едва зажившей ранке? Но явно не тем, что я купила в супермаркете.

Нужно найти бабуню, она наверняка знает, где разжиться козьим молоком, или хотя бы подскажет, что делать. Вот только за всё это время я так и не удосужилась узнать, где та живёт. Пожилая женщина приходила всегда сама, что в детстве, что сейчас, и это казалось само собой разумеющимся.

Даже в мыслях не возникало сходить к ней в гости, хотя, как любой ребёнок я была любопытна и иногда спрашивала у деда, где её дом, но в ответ всегда получала лукавую улыбку и множество отговорок. Дед умел заговаривать зубы, причём, как в прямом, так и в переносном смысле слова – мог убрать боль, а мог увести разговор в нужную ему сторону, да так ловко, что потом даже и не вспомнишь, с чего вообще тот начался.

Пока я металась по дому, думая как поступить, малышка начала возиться более интенсивно, изредка похныкивая, причём так жалобно, что хотелось выть от бессилия.

– Чего мечешься как оглашенная? – старушечье ворчание, раздавшееся от двери, заставило подпрыгнуть на месте и развернуться так быстро, что едва не шлёпнулась от собственной прыти. – Грудь дай дитятке. Не видишь что ли? Вся кофта уже мокрая от молока.

Опустив взгляд на грудь, я слегка опешила, увидев два мокрых пятна, расползавшихся всё сильнее, а потом растерянно уставилась на появившуюся словно из воздуха бабуню.

– Ну, чего таращишься? Дверь у тебя была открыта, вот и зашла, – ответила та на невысказанный мною вопрос. – Между прочим, стучалась, но тут такие серенады у тебя распевают, что и пушки будут стрелять – не услышишь.

В недоумении переведя взгляд на закрытую дверь, которую, вроде как запирала, снова уставилась на пожилую женщину.

– Ты кормить думаешь, или в гляделки будем играть? – уперев руки в бока, возмутилась старушка, пойманная с поличным.

Заливистый плачь, прокатившийся по дому, на который странным образом отреагировало моё тело, заставил отвлечься от внезапного появления женщины. Грудь будто начало распирать изнутри. И это казалось самым настоящим чудом, пока не вспомнилась научная статья, прочитанная дома, во время штудирования материалов по беременности и подготовке к родам о том, что примерно с четырнадцатой недели беременности у женщин может выделяться молозиво. Таким образом, организм начинает готовиться к появлению ребёнка на свет. Но активная выработка молока начинается только после рождения ребёнка, когда в организме снижается уровень прогестерона.

Моё тело тоже готовилось, но потом случилась авария…

Сейчас же, похоже, детский плач, спровоцировал лактацию.

Не обращая внимания на ворчание старушки, я на слабеющих ногах подошла к кровати и, стащив кофту, взяла малышку на руки, оставшись в мокрой насквозь футболке.

– Бабуня, отвернись, пожалуйста, – попросила, смущаясь.

– Ха, и чего я там не видела? – фыркнула та, но наткнувшись на мой упрямый взгляд, отвернулась, потопав к стулу, стоящему у окна, бормоча о полоумных девках, свалившихся на её голову.

Я столько раз представляла, как буду кормить своего ребёнка, что движения казались естественными. К тому же сны, приходившие ко мне чуть ли не каждую ночь, не позволили об этом забыть. Но одно дело представлять, и совсем другое ощущать по-настоящему.

Меня вряд ли поймёт тот, кто сам подобного не испытывал, но момент, когда малышка, найдя грудь, принялась её тянуть, сладко причмокивая, наконец, успокоившись, стал одним из счастливейших в моей жизни. Душа буквально пела от счастья, ведь я столько об этом мечтала.

Крупная капля упала на сухую пелёнку, оставив мокрое пятнышко, и только тогда я поняла, что тихо плачу, при этом глупо улыбаясь.

– Ну, чего ты, дурёха, – морщинистая ладонь коснулась щеки, убирая слёзы, – теперь всё будет хорошо. Не сразу конечно, придётся основательно потрудиться, но вся боль, что терзала тебя изнутри, осталась позади, поверь той, которая прожила на этом свете ни одно столетие.

Последние слова, произнесённые женщиной, заставили вынырнуть из глубин материнского счастья и вспомнить о том, что вокруг меня происходит что-то странное, необъяснимое.