Соленый ветер

Она отдавала строгие приказы, словно сержант, и была права. Никому из нас еще не приходилось работать в таком темпе. Не стихало и эмоциональное напряжение. Как только в лазарет доставляли очередного солдата, к нему сбегались медсестры, чтобы проверить, не их ли это знакомый.

Однажды утром, в начале апреля, на входе поднялась суматоха, и какой-то мужчина закричал:

– Нужна медсестра, срочно!

Я увидела, что в дверях стоит пилот и держит на руках раненого солдата.

– Не было времени дождаться носилок, я принес его сам. Он истекает кровью. Не знаю, можно ли ему помочь, но действовать надо быстро. Он отличный парень.

Я подвезла ко входу каталку и помогла пилоту уложить раненого. Я сразу его узнала, хотя лицо и шея были залиты кровью. Боже, это же Уилл. Возлюбленный Стеллы.

– Я его забираю, – сказала я. – Спасибо, лейтенант.

– Скоро прибудут другие, – мрачно сообщил он, – передавали по радио. Там дело плохо. Много погибших.

Оцепенев от ужаса, я повезла Уилла в операционную, где мыл руки доктор Уилер.

– Доктор! – крикнула я. – Нужна ваша помощь!

Я подозвала Мэри.

– Там Уилл, – прошептала я, указывая на операционную, – он тяжело ранен. Где Стелла?

Подруга указала на дальний угол лазарета, где Стелла помогала сестре Гильдебрандт накладывать на ногу солдата шину. Парень застонал, когда они вывернули его колено, чтобы вправить вывих.

– Надо ей сказать.

– Нет. Она нужна нам. Сейчас каждая сестра на вес золота. Лейтенант сказал, привезут еще раненых. Может, это будет Лу. Может, Уэстри. Мы должны продолжать работу. Нет времени горевать.

Она задумчиво кивнула:

– Я постараюсь ее не подпускать.

– Спасибо. Я за ним послежу. Если будут изменения, позову Стеллу.

Через час доставили еще двадцать три человека, а потом еще девять, и еще одиннадцать. Трое умерли. Состояние других нам удалось стабилизировать и отправить их на самолетах домой, поскольку здесь, на острове, мы не могли обеспечить раненым должный уход.

– Сплошное кровавое месиво, – пробормотала Лиз, промакивая глаза платком. Напряжение давало о себе знать.

– Ты в порядке? – спросила я, погладив ее по спине. – Хочешь, я поговорю с сестрой Гильдебрандт, чтобы тебя отпустили отдохнуть?

– Нет, – сказала она, расправляя белую форму. – Нет, я справлюсь. Я должна.

Я посмотрела на Китти. Она лихорадочно обрабатывала раны вновь прибывшего солдата вместе с другой сестрой. Судя по подготовленным бинтам, его ранили в голову. И серьезно. Пальцы Китти быстро протирали лоб пациента спиртом. Он вздрогнул. Она наложила ему на голову бинт и немного покачнулась. Что-то было не так. Потом у Китти подогнулись ноги, как в первый день на аэродроме. Она упала на пол, но на этот раз падение уже не смягчила сумка.

Я подбежала к ней и принялась обмахивать лицо.

– Китти, Китти! Очнись. Что с тобой?

Лиз подала пузырек с нюхательной солью. Я поднесла его к носу Китти, и вскоре она открыла глаза.

– Простите меня. Какой стыд! Здесь столько солдат, которым действительно нужна помощь, а я даже не могу встать.

– Ты должна отдохнуть, – сказала я. – Я помогу тебе дойти до комнаты. Сестра Гильдебрандт поймет.

– Хорошо, но я дойду сама. Ты нужна здесь. Я дойду.

– Договорились, но будь осторожна.

Китти вышла на улицу, и я вернулась к рядам раненых, которые ждали помощи: перевязки, операции или просто смерти.

– Мы должны ей сказать, – послышался за моим плечом голос Мэри. – Доктор говорит, он может не вытянуть.

Я кивнула:

– Пойдешь со мной?

Мы подошли к Стелле, которая что-то искала в шкафу.

– Что за бардак, – проворчала она, вставая. – Вы не знаете, где йод?

– Стелла, – начала Мэри, – сядь, пожалуйста.

– Сесть? – Она недоуменно покачала головой. – Зачем?

– Уилл, – сказала я, усаживая ее на стул, – он ранен. Серьезно ранен.

Стелла ахнула и прикрыла рот рукой:

– Нет. Не верю. Где он?

Мэри указала на операционную:

– С ним доктор Уилер, но не знаю, выживет ли Уилл.

Стелла бросилась к операционной, мы последовали за ней.

– Уилл! – закричала она. – Уилл, это я! – Она упала перед каталкой, положив руку ему на грудь. – Я, Стелла.

Уилл не двигался и едва дышал.

– Доктор, вы ведь его спасете? Вы должны его спасти.

И вдруг Уилл открыл глаза, поморгал и вновь опустил веки.

– Уилл! – крикнула Стелла. – Уилл, вернись ко мне!

Он снова открыл глаза, а потом ответил слабым голосом:

– Я здесь, Стелла. Я здесь.

Доктор Уилер снял очки.

– Ну и ну, – пробормотал он, – пришел в сознание. Этот парнишка выкарабкается.

Не обращая внимания на текущие по щекам слезы, Стелла схватила Уилла за руку:

– Ты справишься. Ах, Уилл!

Она прислонилась лицом к его шее.

Мы с Мэри вытерли слезы. Уиллу повезло. Но что с Лу и Уэстри? Что с другими ребятами? Им тоже повезет? Нам повезет?

* * *

Смена заканчивалась в одиннадцать вечера. И даже тогда многие – в том числе и я – не хотели уходить. Что, если у дверей лазарета окажется Уэстри? Что, если я его пропущу? Но сестра Гильдебрандт запретила нам оставаться в лазарете.

– Вы слишком устали и становитесь невнимательны.

Она была права. Лиз забыла дать пациенту лекарство, а я сообщила доктору Уилеру неверную информацию о ранениях сержанта. Ранение в голову на девятнадцатой койке, а не в ногу на седьмой – вот что требовало внимания. Девятнадцать. Семь. Двадцать три. Четыре. Кровати, номера, солдаты – все смешалось, а когда я закрывала глаза, то видела только кровь.

Открыв дверь казармы, я поняла, что ни разу не вспомнила о Китти. Как она? Я бросилась наверх, в комнату. Китти спала.

– Китти, – прошептала я, – как ты, дорогая?

Она повернулась и посмотрела на меня:

– Все хорошо. Как солдаты? Как там дела?

– Сумасшествие. Привезли Уилла, он тяжело ранен. Но, похоже, все будет хорошо.

– Слава богу. А Уэстри? Есть новости?

– Пока ничего, – ответила я, пытаясь сдержать слезы.

– Пришла почта. Я положила письмо тебе на кровать.