Солнечная лотерея (сборник)

Земная семья посадила у себя деревья и кусты. Под колпаком зеленели клен и тополь. Люди построили себе жилье, как на Земле, – небольшой дом с двумя спальнями. Белые штукатуренные стены. Красная черепичная крыша. Окна с занавесками. Дорожка, покрытая гравием. Гараж, в котором, конечно, ничего не было, но зато стоял верстак. Розы, петунии, несколько фуксий. Семена они привезли с собой: Кассик все предусмотрел. На заднем дворе пышно разрастался огород. А еще он догадался прихватить четырех куриц, ну, и, конечно, петуха, корову с быком, трех свиней, парочку собачек, парочку домашних кошек и целую стаю птиц.

Убежище буквально утопало в земной растительности и кишело живностью. Женщину звали Нина; она искусно нарисовала задник, панораму земного пейзажа, да так, что трудно было отличить от настоящего: пологие бурые холмы с голубым океаном вдали. У нее явно была творческая жилка и, когда она наблюдала за сотворением их маленького мира, всегда наготове были критические замечания. Недалеко от задника играл их четырехлетний сын Джек. На берегу небольшого искусственного озера, наполненного тщательно очищенной водой, он усердно лепил из песка замок.

– Как мне их жалко, – вдруг сказала Сид.

– Правда? Почему это?

– Ну это же ужасно. Вспомни сам… Ну что за жизнь в этой стеклянной коробке.

– Когда–нибудь же они смогут вернуться к себе, – сказал Фрэнк. – Государство Князя Человеческого, или как там называется эта гагиократия, не вечно же будет таким. Все устроится, и ему разрешат вернуться.

– Если он до этого не умрет от старости.

– Там уже гораздо спокойней, долго ведь так продолжаться не может. И не забудь: он знает, зачем он здесь. Он сам так решил, по своей воле.

Фрэнк выключил мотор, и фургон остановился. Они осторожно выбрались наружу и направились к Убежищу. Кассик уже увидел их через прозрачную стену и, махая рукой, шел навстречу. Сложив руки рупором, Фрэнк закричал:

– Мальчик! Может жить здесь! Все отлично!

– Он же не слышит тебя, – мягко напомнила Сид.

Они вошли в специальную комнату связи. Усевшись, они включили коммуникационную систему, которая связывала их с обитателями Убежища. Вокруг них посвистывало и булькало множество трубок, гудели приборы – это работала сложная система, которая поддерживала в нормальном состоянии атмосферу Убежища. Дальше была установлена система термостатики, снятая с трех поврежденных кораблей. А еще дальше самое важное: агрегаты по приготовлению земной пищи.

– Привет, – сказал Кассик, стоя за прозрачной стеной, руки в карманах, сигарета во рту. Рукава его были закатаны – он только что работал в саду. – Ну как у них там?

– Все отлично, родила! – ответила Сид.

– Может жить?

– Совершенно. Нормальный урод.

– Отлично, – кивнул головой Кассик. – Разопьем бутылочку за его здоровье.

Появилась его жена, полненькая, хорошенькая, в голубых слаксах и лифчике; лицо ее блестело от пота, а голый живот перечеркивала широкая желтая полоса краски. В руках она держала кусок наждачной бумаги и скребок. Она выглядела вполне здоровой и довольной и, похоже, даже счастливой.

– Поздравьте их от нашего имени, – раздался ее голос. – Это мальчик?

– Самый что ни на есть, – сказал Фрэнк.

– Здоровенький?

– Да, здоров, как… узул, – ответил Фрэнк. – Ну да, это новый узул. Причем более совершенный узул, теперь он станет господствующей формой жизни на планете.

Нина озадаченно помотала головой:

– Вас плохо слышно! Какие–то помехи.

– Не волнуйся, – сказал ей муж, обняв за талию и прижав к себе. – Подумай лучше о мыши в кладовой.

– Ого! – воскликнула удивленная Сид. – Вы что, и мышь с собой прихватили?

– Я хотел, чтобы здесь все было натурально, – ухмыляясь, ответил Кассик. – Я привез даже саранчу и несколько мух в коробочке. Я хочу, чтобы мой мир был совершенным, настоящим. Раз уж мы собрались тут жить…

На берегу искусственного озера Джекки все строил свой замок из песка.

– Я хочу, чтобы он знал, что его ждет в жизни, – сказал Кассик. – Чтобы он был готов, когда мы вернемся.

Человек, который умел шутить

Глава 1

В семь часов утра Аллан Перселл, молодой перспективный директор самого нового и наиболее творческого из всех исследовательских агентств, лишился спальни. Впрочем, взамен он приобрел кухню. Процесс осуществлялся автоматически под воздействием пропитанной окисью железа пленки, замурованной в стене. Преобразование произошло помимо воли Аллана, но он счел его приемлемым, поскольку уже проснулся и собирался вставать.

Он прищурился, зевнул, поднялся на ноги и принялся шарить рукой, отыскивая кнопку, чтобы выдвинуть плиту, которая, как всегда, чуть выступала из стены. Нужно только хорошенько нажать. Так Аллан и сделал: плита захрипела и выехала наружу.

Он – король в своих владениях, в этой однокомнатной квартире с видом на благословенный Шпиль МОРСа. Приобретение квартиры стоило немалых трудов. Она досталась ему в наследство по завещанию родных, которые на протяжении более сорока лет отстаивали право на аренду. Бесценная коробочка из тонких оштукатуренных плит, кусочек свободного пространства, которое дороже всяких денег.

Если как следует выдвинуть плиту, она разложится еще и на столик, раковину и буфет. Из–под буфета можно извлечь два стула, укрепленные на шарнирах, под пищевыми припасами размещается посуда. Бо'льшая часть комнаты уже исчезла, но еще осталось достаточно места, чтобы одеться.

Жена Аллана, Дженет, с трудом натянула на себя комбинацию. Потом нахмурилась и застыла, держа в руках юбку и удивленно озираясь. Центральное отопление еще не добралось до их квартиры, и Дженет поежилась.

Она каждый раз пугалась, просыпаясь таким вот холодным осенним утром; они с Алланом женаты уже три года, но Дженет до сих пор не привыкла к преображениям комнаты.

– В чем дело? – спросил он, скидывая пижаму.

Он считал, что свежий, прохладный воздух бодрит, и сделал глубокий вдох.

– Я переставлю ленту. Может, часов на одиннадцать. – Она снова принялась одеваться – медленно, делая много лишних движений.

– Духовка, – сказал Аллан, открывая дверцу. – Положи туда вещи.

Она кивнула и последовала его совету. Необходимо открыть агентство ровно в восемь, а значит, нужно встать пораньше, чтобы успеть проделать получасовой переход по дорожкам, где полно народу. Оживленный шум уже начал просачиваться с нижнего этажа. Из холла доносилось шарканье ног: возле общественной ванной выстраивалась очередь.