Сонная ученица

Ведьмак подчинился. Чародей пристально посмотрел на нее и дунул. Металл согнулся трубочкой, покорежился и вспыхнул синим пламенем. Хайто морщился от боли, но терпел, пока звонкая догорала. После чего с удовольствием вытер обожженную ладонь о свой рыжий наряд.

–  Свидетельствуй, Судья!
– приказал он демонице.

–  Свидетельствую, - подтвердила женщина, улыбаясь ведьмаку холодной улыбкой утопленницы.
– Для тебя, милый, у меня еще за прошлое скакун припасен. Горячий, свеженький, почти не разложился, - нежно пропела она.
– Ты ведь помнишь, милый…

Ведьмак сплюнул под ноги и растер носком сапога.

–  Пошла прочь, - гадливо приказал он.

Судья шутовски поклонилась, резко воздела вверх соединенные ладонями руки и медленно развела в стороны, распахивая проход в Запредельное. Там, в кружении бледных огоньков и осенней листвы, в колышущемся волнами жемчужном тумане реяли полуистлевшие флаги армии мертвецов. Скелеты в ржавых, затянутых плесенью и паутиной доспехах терпеливо дожидались хозяйку. И мертвые кони рыли копытами прелые листья. Впереди них гордо возвышался белый скакун - стройный и тонконогий, в золоченой сбруе, украшенной вместо драгоценных камней человеческими глазами. Живыми.

–  Йеха!
– выкрикнула Великий дух и, раскинув руки, начала падать на спину. Но налетевший ледяной вихрь подхватил демоницу, оторвал ее босые ступни от грязной земли и закружил, унося в Запредельное, чтобы бережно усадить на заждавшегося коня.

Нарушенная ткань мира схлопнулась, срослась без следов, огненный узор фигуры вызова померк.

Хайто перевел дыхание и обернулся к длинноносому. Тот стоял, по-прежнему прикрыв глаза - отрешенный, умиротворенный.

–  Ты сильно изменился, Создатель Чудес, - выделив голосом данное демоницей имя, произнес ведьмак. Чародей открыл глаза и кивнул.
– Ума не приложу, как ты ЭТО сделал, хотя ты всегда был сумасшедшим, - продолжал Хайто, приблизившись к длинноносому и осматривая его с ног до головы.
– Очень многие ведьмы и чародеи сдались бы в вечное рабство к Судье, лишь бы разгадать, как ты такое сотворил!

Чародей расплылся в довольной улыбке, склонил голову набок, повторяя позу демоницы.

–  Я раскрою тебе секрет, если ты готов к подобному рабству.

–  Пошел ты!
– ужаснулся Хайто.
– В столицу ты не сунешься, на это ума хватит. Тебя многие ищут, - продолжал он.
– Но почему ты тогда сбежал, когда мог… - недоумевал он, так и не договорив фразу до конца, словно спохватился выболтать страшную тайну.

Почему ты не уточняешь, ведьмак? Я забеспокоилась. Мне показалось - невероятно важно узнать, что прячется за недоговорками старых знакомых. Девяносто лет - не один день. Немало тем для беседы накопится за подобный срок.

–  Мне надоело жить для кого-то. Захотелось для себя, - просто ответил длинноносый.
– Та девочка, которую ты… - начал он.

–  Твоя добыча, понял уже, - кивнул ведьмак.
– Надеешься с ее помощью совершить невозможное?

–  О, невозможное - мое призвание, - ухмылка на плоском лице вышла омерзительной.

Эй, кошмарное создание, я не желаю быть ни твоей, ни чьей-либо добычей, слышишь? Что за гадкие планы ты вынашиваешь в отношении меня?

–  Ее услугами уже пользуется Ревинг. Торопится меня скинуть, - предупредил Хайто.

–  Ревинг? Вот уж от кого не ожидал столь активной деятельности. Думал, он одним храмом ограничится…

–  Давно хотел свернуть ему шею, и удивляюсь, что ты не вступился за Сплетника. Хотя, ты только что лишил меня ценного помощника, твоего, кстати, приятеля. Девчонка проболталась?

Длинноносый загадочно улыбнулся. Спасибо, красотуля, так и знала - тебе ничего нельзя доверить. Прощаю на первый раз, поскольку ты меня от своего дружка-ведьмака защитил, и Пучка с Ветром заодно. Шпионил, значит, в курсе всего происходящего. Да о чем это я, ты же Элидара знаешь. Вот из кого я признание вытяну каленым железом! Если решусь на разговор…

–  Со Сплетником разбирайся сам, - неожиданно устало ответил Создатель Чудес.
– Мой интерес лежит за пределами Калессы. Завершу кое-какие дела и помчусь в Белу, пока упомянутые в клятве безумцы не добрались до Анверо.

–  Брось, что они сделают главе Светлого Совета?
– флегматично возразил ведьмак, потирая обожженную ладонь.

–  Не скажи. Годы покоя бесследно не проходят, по себе знаю.

–  Что, хватка ослабла?
– оживился Хайто.
– Мне казалось, ты не сломался после тех событий. Император простил тебе расправу…

–  Не будем об этом, - поморщился чародей.
– Надеюсь, ты понимаешь - трубить на каждом углу о нашей встрече не стоит. Тем более в присутствии упомянутых ранее особ. И вообще, прощай, Хайто. Надоел ты мне.

Ведьмак рассмеялся, показал чародею неприличный жест и направился к заждавшемуся коню. А Создатель Чудес подхватил приставленные к стене крылья, пристегнул к себе ремнями, разбежался и взмыл в небо, уже озаренное лучами проснувшегося солнца.

Из всей их беседы я уяснила для себя две вещи. Первое - длинноносый планирует меня использовать непонятно для чего, но явно важного. Второе - мне нужно в Ирь. Длинноносый, Лиц Анверо если не убийцы Номара, то связаны с ними.

… Белье в гостинице пахло мылом. Сквозь занавешенные шторы в комнату рвалось солнце - яркое и радостное, как и мое нынешнее настроение. Я побрызгала в лицо ледяной водой, с удовольствием слопала двойную порцию завтрака и, на остаток денег поймав экипаж, помчалась в гости к Ревингу.

Проповедник будет не в восторге, но мне плевать. Из-за него я больше мучиться не желаю. Прав длинноносый: пусть сами разбираются. Силы ведьмаков сравняются, едва Хайто выгонит Волка. После недолгих размышлений я решила - о Волке лучше умолчать. О Создателе Чудес тоже. Ревинг обойдется горькой правдой о моем позорном пленении и сказкой про героический ночной побег с участием прекрасного незнакомца, проезжавшего мимо на гнедом скакуне и откликнувшегося на мольбы о помощи. А что? Получится история - достойная выбить слезу даже у циничного ведьмака.

У храма Вольных было многолюдно и шумно. Верующие распевали гимны, водили хороводы, украшали ветви елок ленточками и бумажными цветами. Праздник? Моя семья религиозностью не страдала. Мать никем и ничем кроме детей и музыки не интересовалась. Отец вел дела, ему некогда было отвлекаться по "пустякам". Он верил в Творца, согласно древней ереси, помимо нашего прекрасного мира создавшего и его богов, поэтому заслужившего больше уважения, чем многочисленные сущности, населяющие Небо. Вот я и выросла неграмотной в данной области.

–  Прими наш хлеб, гостья пресветлого Ревинга, - проворковала румяная деваха с пирожком на узорчатом блюде.

Пирожок выглядел аппетитным, и я, не желая обижать женщину, приняла угощение, поклонилась и поспешила в храм, мысленно прося всех семь богов уберечь меня от нудных проповедей сектантов и прочей благообразной чепухи.

Ревинг обнаружился в тесном помещении за молельным залом. Выглядел он неважно: ночь не спал однозначно. Глаза ввалились, волосы сальные, прилизанные.

–  Хайто встретил?
– догадалась я.