Сообщники поневоле

Настя еще что-то говорит, когда я перебиваю ее:

– Смирнова, не продолжай. Через десять минут я буду готова.

Обманула. Я собралась за пять, а через шесть я уже барабанила в соседнюю дверь.

Посмотрим-посмотрим, как богатенькие детишки развлекаются. Все-таки здорово, что Довлатова там не будет.

Глава 10

Скукота смертная.

Складывалось ощущение, что меня подло обманули и вместо вечеринки привезли в гробницу Тутанхамона на его скучные поминки. Смеяться? Что вы, нельзя. Танцевать? Совсем с ума сошли? Дышите вы, милочка, через раз, здесь это тоже не поощряется.

А я на месте устоять не могла. Меня разрывало от эмоций вулканических. Как только увидела дом, в который нас Обашкин привез, готова была выпрыгнуть из машины и на своих двоих быстрее преодолеть оставшейся путь. Славик раздражал неимоверно. Будто специально плелся, как улитка комнатная. Чего говорить, он у самых ворот взял, гад, и притормозил, чтоб колесо проверить. Постучал по нему пятками, и только потом мы тронулись.

Я ж представляла, что за дверьми всего этого царит рай любого студента. Громкая музыка, шезлонги, толпа кричащей молодежи. А в итоге что?

Парочка самоуверенных придурков и кучка белобрысых стерв.

Обратили внимание, как мастерски я умею в людях разбираться? Учитесь, пока Маруська жива. Если девушка смотрит на тебя, будто ты пустое место, вердикт – она стерва. А если парень пялится и всем своим видом показывает, что он представляет тебя голой – он самоуверенный придурок. Поправочка, озабоченный придурок.

Хорошо, что Смирнова рядом. Удивительно, но именно сейчас и общество Обашкина приводило меня в восторг. Знакомая физиономия, она может успокоить, даже если ты находишься в клетке со злыми крокодилами. На эмоциях взяла и улыбнулась парню. Он, правда, напрягся и шаг в сторону сделал, но ничего. Я его второй улыбкой добила.

– Марусь, развлекайся. Мы с Настей отойдем ненадолго.

Эх, зря я Славика хвалила. Секунды не прошло, как он меня снова бесить начал. Забираю все свои улыбочки и награждаю его взглядом с кодовым названием: «Чувак, ты серьезно решил меня расстроить?».

– У тебя полная свобода. Правда, на второй этаж подниматься запрещено.

Ну и крендель же ты, Обашкин. Меня теперь разорвет от любопытства.

– Слав, - начинает Настя, задирая голову, чтобы посмотреть на парня. – Ты иди. Я с Марусей останусь. Мы тебя здесь подождем.

Съел, Обашкин?

Против женской дружбы ты не попрешь.

– Насть, Маруся не маленькая девочка, чтобы ее охранять. А ты мне нужна. Хочу познакомить со своими друзьями, пока выпала такая возможность. Марусь, я ведь прав?

Лучше бы ты свою правду обмотал колючей проволокой, подключил к розетке и запихнул себе в…

– Я не признаю никакую правоту, кроме своей, – отмахиваюсь от него и глазами стреляю, как из пулемета. Хочется взять и сказать сказать: «Обашкин, не беси меня. Я и так тебя не доверяю». – Насть, иди. Ты же должна знать друзей человека, за которого замуж собираешься. Кстати, кто, как не друзья, могут рассказать самые темные секреты будущего избранника?

Он снова на шаг от меня отошел? Это уже несерьезно. И совершенно не весело.

– Точно?

Встревоженный голос и подруга, которая, как болванчик, головой туда-сюда мотает.

– Я тебя когда-нибудь обманывала? – Ох, зря так сказала. – Сейчас точно нет. Вперед, покажи всем, кто главный на этом тухляке жизни. Обашкин, не нужно на меня так смотреть. Я не виновата, что у тебя друзья такие. Сам выбирал.

Ага, вылупился, будто я что-то лишнее сморозила. Вот люди, а, даже на правду обижаются.

– Не все такие… активные. У нас другие ценности, Маша.

Два раза меня оскорбил, зараза.

– Всем сердцем сочувствую вам. На пенсию во сколько выходите? В двадцать?

– Марусь, мы быстро. – Смирнова хватает женишка под руку и уводит, прежде чем я найду что-то тяжелое и двину ему по голове за активную Машу.

Вот вам еще одно доказательство, что Обашкин мутный тип.

Когда парочка скрылась за дверью, ведущей на улицу, я снова осмотрела помещение. Все тело так и рвалось туда… на второй этаж.

– Привет. Ты со Славой приехала?

Поворачиваю голову, а рядом две клонированные барби стоят. Знаете, как в тех американских фильмах, у каждой противной стервы есть две глупые подружки. Вот рядом со мной такие же.

– Угу. С ним, – бурчу под нос, вспоминая, что мне еще обратно в его машине ехать.

– Я Даша, а это Саша. – И как вас различать? Жертв пластических хирургов. Так-с, запоминаем, у одной лапа сорок пятого размера, а другая свистит, когда дышит. Блин, кто из них кто? – Ты знакомая Славы?

– Как тебя зовут?

– Кто твои родители?

– Чем они занимаются?

– Ты из семьи политиков или бизнесменов?

– У тебя загар такой красивый, в Греции отдыхала?

Угу. Греция, которая за городом, у бабушки во дворе. Там еще картошку сажают. Ух, целый месяц с лопатой отдыхала так, что больше отдыхать не хочется.

– Напомни свою фамилию. Мы не услышали.

Не удивлюсь, если это Обашкин их на меня натравил. Вопросы лились, как вода в сломанном унитазе. После каждого слова барби делали шаг вперед, я же, как обычно, отступала.

– А я вам ее и не говорила. – Раз, и в сторону отскочила. Фиг вам, а не Сажина на ужин. – Мне нельзя ее вслух произносить.

– Почему?

– Да, почему?

Вот любопытные вороны. Я откуда знаю? Не придумала еще. Предположила, что вы сразу же отстанете.

– Если скажу, то придется избавиться от вас. – У-у-у-у. Но нет, они не из пугливых. Даже нос не почесали. – Мама моя того… - пальцем вверх показываю.
– А никто не должен знать, что она того…

Умора, но на их лицах взгляд такой понимающий появился. Господи, они поверили.

Кому расскажу, обхохочутся.

У самой слеза потекла, хоть я сдержалась и не засмеялась.

– А-а-а.

– А-а-а. Я поняла… Ой, дать салфетку?

Не успеваю ничего ответить, как свисток лезет в свою сумку и тут же протягивает мне влажную салфетку.

Хм, пять за оперативность.

– Ваша семья часто благотворительностью занимается, да?

Ну, как сказать? Мы вещи старые не в мусорный бак выбрасываем, а рядом ставим. Это считается благотворительностью?

Будем думать, что да.