Сопротивление королевы

– Женихи не из Мак-Квинов должны пройти испытание.

Он рассмеялся, чтобы скрыть тревогу.

– Хорошо. Буду играть по вашим правилам.

Он обращался со мной как с ребенком. Я стерпела оскорбление и оглянулась полюбоваться гобеленом.

– В каждый гобелен Мак-Квинов ткачихи вплетают золотую ленту. – Сделав паузу, я встретилась с холодным взглядом Пиэрса. – Принесите мне золотую ленту, что спрятана в этом гобелене – и я приму ваш меч и окажу вам благосклонность.

Он тут же вскочил, на столе задребезжали тарелки. Судя по самодовольной походке, он думал, что задание окажется очень простым, что он посмотрит на изящный рисунок и сразу найдет золотую ленту.

Я бросила взгляд на отца, на брата. Журден сидел будто каменный, с красным хмурым лицом, стиснув кулаки на столе. Когда Пиэрс прошел мимо Люка, тот просто закатил глаза, налил себе еще эля и уселся поудобнее, словно приготовившись к большому представлению.

«Жених» остановился перед гобеленом и сразу пощупал нимб вокруг лица и волос девы – самое очевидное место, чтобы спрятать что-нибудь золотистое. Но пять минут превратились в десять, десять – в тридцать. Прежде чем сдаться, Пиэрс Халлоран продержался сорок пять минут и с раздражением воздел руки вверх.

– Эту ленту невозможно найти, – презрительно сказал он.

– Тогда, прошу прощения, я не могу принять ваш меч, – ответила я.

Он изумленно воззрился на меня. Потрясение превратилось в презрительную ухмылку, когда внезапно раздались аплодисменты. Половина зала – половина Мак-Квинов – встали, приветствуя меня.

– Ну и ладно, – ко всеобщему удивлению, спокойно произнес Пиэрс.

Он вернулся на возвышение и взял привезенные им мечи. Затем подошел и вплотную приблизил ко мне свое лицо. Я уловила в его дыхании запах чеснока, увидела налитые кровью глаза.

– Ты об этом пожалеешь, Бриенна Мак-Квин, – прошептал он.

Мне хотелось ответить, прошептать ответную угрозу, но не успела – Халлоран слишком быстро отвернулся и торопливо покинул зал. Сопровождавшие его стражники поднялись из-за столов и последовали за ним.

Воодушевление в зале улеглось. Мак-Квины, которые приветствовали меня, уселись и вернулись к ужину. Я почувствовала на себе взгляд Нив и обернулась к ней. Она довольно улыбалась. Я попыталась улыбнуться в ответ, но пожилая женщина рядом с ней посмотрела на меня с таким недовольством, что мое облегчение растаяло, сменившись холодом и беспокойством.

– Молодец, – прошептал над самым ухом Журден.

Обернувшись, я увидела, что отец стоит позади. Он взял меня за локоть, словно почувствовал, что ноги меня не держат.

– Я сильно оскорбила его, – прошептала я, с трудом выговаривая слова, – и не думала, что он так рассердится.

– Что он сказал тебе перед уходом? – тихо спросил Журден.

– Ничего важного, – солгала я, не желая повторять угрозы Пиэрса.

– Что ж, не расстраивайся из-за него. – Отец отвел меня на место. – Он просто щенок с молочными зубами, у которого только что отобрали кость. Сила сейчас на нашей стороне.

Я молилась, чтобы он оказался прав, потому что не знала, наступила я сейчас змее на голову или на хвост.

Глава 8. Картье

Где ты, Эодан?

Владения лорда Моргана, замок Брай

Настало время писать обвинения на Ланнонов, но я по-прежнему не знал, с чего начать.

После ужина я ушел в свою комнату, уселся за мамин стол – один из немногих предметов мебели, которые по моему настоянию не выкинули, – и уставился на чистый лист с пером в руке и открытой чернильницей.

В комнате было холодно: окна по-прежнему разбиты, так как я велел в первую очередь заменить другие, расположенные на более видных местах. Хотя Дерри пока что заколотил окна, сквозь щели без умолку завывал ветер. Казалось, от выложенного плитками пола исходили горечь и темнота, окутывающие мои ноги.

Я наполовину Ланнон. Как могу я писать эти обвинения?

– Лорд Эодан!

Я развернул кресло и с удивлением увидел Эйлин с чаем на подносе. Я даже не услышал ее стука, не почувствовал, как она вошла.

– Подумала, вам не помешает что-нибудь горячее. – Она подошла ближе и поставила поднос. – Похоже, король зимы сегодня вечером перешагнул через принца осени.

– Спасибо, Эйлин.

Она налила мне чай, и я только сейчас заметил, что она принесла не одну чашку, а две.

Экономка поставила мою чашку рядом с чистым листом, налила себе и подтянула стул.

– Не стану притворяться, будто не знаю, что вы собираетесь писать, мой лорд.

Я печально улыбнулся.

– Тогда вы должны знать, в чем мои затруднения.

Она молчала и пристально изучала меня, наморщив лоб, как от боли.

– Да. Вы той ночью были всего лишь младенцем, Эодан. Откуда вам помнить?

– Когда я вернулся сюда, кое-что вспомнил.

– Да?

– Вспомнил запах гари. Вспомнил, как кто-то звал, искал меня. – Я уставился на стену, на линии раствора между камней. – «Где ты, Эодан?»

Эйлин молчала.

Повернувшись к ней, я увидел в ее глазах слезы. Однако она не собиралась плакать. Она страдала заново, переживая ту ужасную ночь.

– Эйлин… – прошептал я, – расскажите об обвинениях Морганов. Расскажите, что случилось той ночью, когда все изменилось.

Я взял перо и повертел его в пальцах.

– Мне нужно знать, как умерла сестра.

– Лорд, неужели отец никогда вам не рассказывал?

Упоминание об отце причинило новую боль. Уже около восьми лет, как он умер, а я все так же ощущаю его отсутствие, словно дыру в теле.

– Он говорил, что мою мать убил Гилрой Ланнон, – начал я дрогнувшим голосом. – Рассказывал, что король в битве отрубил ей кисть руки и притащил мать в тронный зал. Отец был на лужайке перед дворцом и не смог добраться вовремя. Король вынес голову матери на пике. Однако… отец никогда не рассказывал, как погибла Эшлин. Может, он не знал подробностей. А может, знал и ему было смертельно трудно их выкладывать.

Эйлин молчала. Я окунул перо в чернила и стал ждать.

– В ту ночь все наши воины ушли в бой, – сказала она хрипло. – Они были с вашими отцом и матерью, сражались на лужайке перед замком. Даже Шеймус был с вашими родителями. Я оставалась в Брае, с вами и вашей сестрой.

Я не записывал. Пока что. Сидел, уставившись на бумагу, и боялся смотреть на Эйлин. Ее воспоминания представали перед моим внутренним взором.

– Нас почти не извещали, – продолжала она. – Я полагала, что переворот прошел успешно, ваши родители и воины Морганов с победой скачут домой. Я сидела в этой самой комнате, у камина, держала вас на руках, а вы спали. И тут я услышала во дворе шум. Лоис, одна из соратниц вашей матери, приехала домой. Она была одна, смертельно ранена и истекала кровью. Похоже, все ее силы ушли на то, чтобы вернуться и предупредить меня. Я встретила ее в прихожей. Она сразу упала. «Спрячь детей, – прошептала она. – Сейчас же спрячь». Она умерла на полу, а меня охватил холодный ужас. Наверное, мы проиграли, лорд и леди пали, а Ланноны идут за вами и Эшлин. Поскольку я держала вас на руках, то решила спрятать сначала вас. Я решила спрятать вас с сестрой в разных местах, чтобы, если одного найдут, то другой мог уцелеть. Я велела служанке поднять с постели и привести Эшлин. Я стояла, кровь Лоис лилась на пол, а я смотрела на ваше сонное лицо и думала, где же вас спрятать, куда Ланноны не станут заглядывать.