Сопротивление

Мне стоит помнить, что он безжалостный бизнесмен. Он не смог бы подняться на вершину, если бы не был холодным и расчетливым.

Стоунхарт Индастриз не была бы одной из самых влиятельных компаний в Америке, если бы ею руководил человек, который не мог бы читать, понимать и манипулировать людьми.

Вот причина, по которой он меня наказывает. Черт, да он человек слова. Он говорил о своих правилах:

"Правило Один", - голос Стоунхарта достаточно резок. "Если ты сопротивляешься или не выполняешь правила, прописанные в контракте, ты будешь страдать от последствий неправильного поведения". "Правило Два. Тебе запрещены любые формы самоповреждения. У меня не будет тебя", — смеется он надо мной, — "балуй себя".

"Три. Нельзя подвергать сомнению мои желания. Вопросы, имеющие отношение к твоей ситуации, запрещены".

"Правило Четыре", - продолжает Стоунхарт, расшагивая по комнате с руками, находящимися за его спиной.
– "Я – занятой человек. У меня не всегда будет время для тебя. Однако у тебя нет обязанностей кроме, как угождать мне. Я жду, что ты всегда будешь готова ко мне".

Он останавливается и изучает мои глаза.

"Ты понимаешь? Время, которое я уделяю тебе, является привилегией. Платье и секс соответственно".

Это были его правила. Он сказал, если я нарушу их, он оставит меня в темноте.

Я не нарушала ни одного его правила. И он не оставил меня в темноте. Может быть я и нахожусь в ловушке на кровати, но я определенно не в темноте.

Он не наказывает меня, потому что нашел меня в комнате наблюдения...а за то, что пыталась его обмануть. Он знает, что я пыталась действовать, как кто-то, кем я не являюсь.

Я должна дать ему отпор. Учитывая нынешнюю ситуацию, это невозможно. Но мне нужно выбрать меньшее из двух зол. Либо быть покорной или собрать всю силу воли и показать всё, на что я способна.

Я думала, что он хочет видеть меня сломленной. Единственный выход - это быть самой собой.

***

Слышу, как дверь позади меня открывается. Впервые кто-то входит ко мне, когда я не сплю. Слышу шаги по мраморному полу, прежде чем увидеть их обладателя. Я знаю, что это он. Уверенные шаги принадлежат человеку, который абсолютно спокоен и держит под контролем окружающих.

Увидев Стоунхарта, мой желудок делает сальто, но не из-за страха.

Он выглядит...хорошо. На его лице чуть больше щетины, чем когда-либо. Тень легла на его лицо. Его черные, как смоль, волосы зачесаны назад, одна непослушная прядь спадает ему на лоб.

Он распрямляет плечи. Должно быть он только что вернулся с работы. И похоже у него был успешный день.

Я смотрю на него, когда он подходит ко мне. Его губы дергаются в некоем подобии улыбки.

– Здравствуй, Лилли, - с чувством говорит он.

Он обходит кровать.

– Ты выглядишь довольно мило сегодня.

Я смотрю сначала на свою испачканную одежду, а потом снова на него.

– Шутишь? Я уже не мылась три дня.

Он наклоняет голову в сторону и поджимает губы.

– И по чьей же вине?

– Своей, - говорю я без колебаний.

Встречаюсь с ним глазами.

Он кивает.

– Правильно. Я не люблю неряшливость. Ты целиком и полностью виновата за свое состояние. Но, всё же..., - он окидывает меня взглядом.
– Есть нечто вызывающее в том, как ты выглядишь.

Я сажусь прямее.

– Ты здесь, чтобы говорить мне комплименты?

– спрашиваю я.
– Или ты пришел с какой-то целью?

На этот раз Стоунхарт улыбается.

– Храбрая, - отмечает он.
– Тебе не хватало этого. Кажется, изоляция пошла тебе на пользу.

– Тебе виднее, - говорю я сладко.

Он поднимает бровь.

– А какова ваша точка зрения по этому вопросу, скажите на милость?

– Изоляция дала мне время подумать.

– Хорошо, Лилли, надеюсь в будущем это позволит тебе избежать подобных ситуаций.

Он садится у подножия кровати и смотрит на меня.

– Потому что, если быть честным..., - его рука скользит по моей голой ноге.
– Я скучал по твоему дерзкому ротику.

Я негодую и отдергиваю ногу. Он хмурится.

– Так, так, - успокаивает он.
– Даже если мы были порознь, не значит, что ты должна забывать правила поведения, не так ли?

– Нет, - говорю я.
– Я помню.

– Тогда почему, - спрашивает он.
– Ты отталкиваешь меня?

Я отвечаю ему без всякого страха и колебаний.

– Ты сказал мне быть всегда готовой для тебя, - я одариваю его милой улыбкой.
– К сожалению, из-за обстоятельств, от меня не зависящих, я была не в состоянии выполнить это обязательство.

Он смеется.

– Обучение, - говорит он.
– Ты учишься, Лилли.

Без предупреждения он встает. Смотрит на часы.

– Сейчас 18:15. Ужин в семь. Думаю тебе хватит времени, чтобы подготовиться?

– Хочешь сказать, ты уберешь границу?

Глаза Стоунхарта сверкают.

– Милая, границу возле твоей кровати убрали сразу после того, как я в последний раз покинул комнату. Ты сама себе создала ограничения.

Глава 2

Хлопнув дверью душа, я тянусь за мылом. Брызги горячей воды проделывают фантастическую работу, смывая накопившуюся за несколько дней грязь на моем теле.

Я в бешенстве. Ярости. Стоунхарт сказал, что единственная причина, почему я довела себя до такого состояния - вымышленная граница. Диапазон был расширен с того момента, как он вышел из солярия три дня назад.

Не знаю зла ли я больше на себя или на него. Я даже не знаю, говорит ли он правду.

Вот поэтому всё так плохо! У меня нет возможности узнать была ли вообще эта граница.

Всё это игры разума. Я знаю, что это такое. Всё в этой ситуации - игры разума. Больные игры, придуманные извращенцем.

Я понятия не имею, с какой целью это делается. И я не притворяюсь.

Я пытаюсь успокоить себя тем, что это именно то, чего хочет Стоунхарт. Это не использование. Я не могу сдержать гнев. Смешно. Я даже не удосужилась проверить границу. Но мне хватило и одного печального опыта.

Чувство несправедливости гложет меня. Три дня я была прикована к постели из-за чего-то, чего может быть даже не существовало.

Я говорю себе дышать глубже, три дня не так уж и много. Сравнить с тем временем, сколько я уже провела в имении Стоунхарта. Но всё же...неприятно. И всё это началось в первый день моей свободы.