Соразмерный образ мой

Элспет сидела на столе, чтобы во время разговора видеть лицо Роберта. А он будто ослеп: не мог взять в толк, где она находится, и все время воздевал глаза к потолку.

— …поэтому жизнь как-то не клеится, не вижу смысла… А теперь ты опять со мной, но не совсем. — Роберт помолчал, надеясь, что Элспет что-нибудь скажет. Но она не откликнулась, и он продолжил: — Может, я смогу прийти к тебе. Если бы я умер…

НЕТ

— Почему же нет?

ВДРУГ ТЫ ЗАСТРЯНЕШЬ В КВАРТИРЕ

— Ну…

ЕСЛИ ТЫ УМРЕШЬ Я ЭТОГО НЕ ВЫНЕСУ

Роберт понимающе кивнул.

— Поговорим о чем-нибудь другом.

Дыхание они услышали одновременно. Элспет написала: НЕ МОЛЧИ, и Роберт стал пересказывать историю, услышанную пару дней назад от Джессики, — какую-то адвокатскую байку из ее студенческого прошлого. Элспет подплыла к кухонной двери и просунула сквозь нее голову. Сначала она ничего не заметила. Потом опустила глаза — и увидела близнецов. Со смехом Элспет подлетела к Роберту. ШПИОНКИ, написала она. ПРИХОДИ В ДРУГОЙ РАЗ.

— Как я узнаю, когда приходить? — спросил Роберт.

Я ВСЕГДА ЗДЕСЬ, ответила Элспет.

— Давай прощаться, родная. Скоро полдень — я обещал помочь Джессике с выпуском журнала.

Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ

Он уже открыл рот, чтобы ответить тем же вслух, но спохватился и написал на бумаге: «Я тебя тоже. Всегда с тобой».

Элспет пробежала пальцами по его посланию. Она пожалела, что не может сохранить этот листок, но тут же решила: Нет, это всего лишь вещь. Роберт взял со стола блокнот и задвинул стул. Постоял в прихожей, оттягивая миг прощания. На него накатила волна холода. Его затошнило. Он подождал, пока пройдет дурнота, и вышел за дверь.

Вернувшись на кухню, Элспет полагала, что застукает там близнецов. Но увидела только дорожки грязи на полу. Выглянув в окно, выходившее на задний двор, она заметила Валентину и Джулию, которые бесшумно спускались по лестнице черного хода. Добравшись до низу, они побежали по мху и укрылись в боковом садике. А они хитрее, чем кажутся. Она не стала бы утверждать, что это вызовет какие-то сложности, но ею овладели смешанные чувства — гордость и настороженность, тоска по прошлому и недовольство. Жаль, что нельзя запереть их в чулане и порезвиться с Робертом. Она вздохнула. Мать из меня была бы никудышная.

Что составляет основу основ, если не потребность в понимании? Понимание — это неизбывность близости, эликсир любви. Роберт пил его взахлеб. Он часами разговаривал с Элспет: как только за двойняшками закрывалась дверь, Роберт и Элспет погружались друг в друга и с помощью карандаша и бумаги вновь переживали те часы, которые прежде казались обыденными, а теперь не имели цены и стали достойны увековечения в камне общих воспоминаний.

— Помнишь, как ты сломала палец на ноге?

В ГРИН-ПАРКЕ

— Впервые в жизни увидел, как ты плачешь.

ЖУТКАЯ БОЛЬ ТЫ БЫ ТОЖЕ ЗАПЛАКАЛ

— Возможно.

ТАКСИСТ ХОРОШИЙ БЫЛ

— Да. Потом мы все вместе объелись мороженым.

И НАПИЛИСЬ А ПОТОМ ГОЛОВА БОЛЕЛА ХУЖЕ ПАЛЬЦА

— Надо же, я это совсем забыл.

Или:

— Что бы тебе больше всего хотелось вернуть?

КАСАНИЕ. ТЕЛЕСНОЕ. ГОРЯЧИЕ НАПИТКИ — ЧТОБЫ СОГРЕВАТЬ ГОРЛО. ВЕЩЕСТВЕННОСТЬ — ЧТОБЫ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ДВИГАТЬ РУКАМИ И НОГАМИ, ПОВОРАЧИВАТЬ ГОЛОВУ. ЗАПАХИ. НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ ТВОЙ ЗАПАХ

— А я сохранил кое-что из твоей одежды, но запах выветрился.

РАССКАЖИ, ЧЕМ ТЫ ПАХНЕШЬ

— Ну… Даже не знаю…

У РАЗНЫХ ЧАСТЕЙ ТЕЛА СВОИ ЗАПАХИ

— Конечно… руки пахнут карандашом и еще лосьоном — помнишь, ты сама мне покупала, огуречный… На обед у меня была колбаса со специями… Хм… сомневаюсь, что можно уловить собственный запах. Мы ведь и выражение своего лица не улавливаем, правда?

Я НЕ ВИЖУ СЕБЯ В ЗЕРКАЛЕ

— Ох. Как же тебе, наверное… тоскливо.

ДА

— Хочу тебя увидеть.

Я ТУТ СЛЕВА ПРИСЛОНИЛАСЬ К ТЕБЕ

— Ну-ка, ну-ка… Нет. Вероятно, ты в какой-то другой части спектра. В ультрафиолетовой? В инфракрасной?

ТЕБЕ НУЖНЫ ОЧКИ ПРИЗРАЧНОГО ВИДЕНИЯ

— Блестящая идея! Получим на них патент, и люди смогут гулять по улицам и разглядывать призраков: как те садятся в автобус, залетают в «Сейнсбери»…

А ТЫ БЫ ХОДИЛ В НИХ НА КЛАДБИЩЕ. ТАМ МНОГО ПРИЗРАКОВ?

— Затрудняюсь ответить. Вот ты, к примеру, не на кладбище, где естественно было бы ожидать встречи.

БЛИЗНЕЦЫ НА ПОДХОДЕ

— Господи! Тогда до завтра.

Или:

КАК ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ? КАК СЕЙЧАС НЕЛЬЗЯ

— Почему это? Я счастлив. Ну, насколько это возможно.

ВАЛЕНТИНА В ТЕБЯ ВЛЮБЛЕНА

Роберт положил карандаш. Встал со своего места и сделал круг по столовой, обхватив себя руками, словно хотел согреться. Наконец он вернулся к столу.

— И что дальше?

НЕ ЗНАЮ

Он снова вскочил.

— У меня нет ответа, Элспет.

Забрав блокнот и карандаши, он ушел к себе. Элспет подумала: Ответь, что любишь меня. Прошло два дня, прежде чем Роберт снова появился в столовой, неся с собой блокнот.

— Я много думал, — сказал он и присел к столу, нацелив карандаш на бумагу и ожидая, когда в разговор вступит Элспет.

Она уже была на месте, но не выдала своего присутствия. А сама сидела напротив, через стол от него, на стуле с высокой прямой спинкой, прищурившись и сложив руки на груди.

В конце концов Роберт не выдержал:

— Элспет, я сделал попытку разобраться. Насчет Валентины. И… как-то растерялся.

Молчание. Роберт слышал, как вся его нервная система жужжит в голове. День выдался безветренный, унылый, дождливый, и в столовой было очень сумрачно.

— Ладно, я буду сидеть и разговаривать сам с собой. — Он помолчал. Элспет выжидала. — Элспет, а как ты представляла себе развитие событий? Ты умерла полтора года назад. Год я провел… просто… оплакивая тебя, хотел умереть, всерьез думал о самоубийстве, а когда стало чуть легче, приехали близнецы. Если ты мысленно вернешься назад, то вспомнишь: ты сама намекала, точнее, прямо говорила, причем не раз, что пришлешь мне двойняшек вместо себя. Но как только я стал смотреть на них, вернее, на Валентину, с этой точки зрения, ты появилась вновь — ну, не столько появилась, сколько обнаружила свое присутствие, и это великолепно, но сейчас мы, кажется, зашли в тупик.