Сорвать маску

– Что вы делаете в моей квартире?

– Ждем вас, мистер Стивенс, – ответил Макгрейви. Джад подошел поближе и задвинул ящик, чуть не прищемив детективу пальцы.

– Как вы сюда попали?

– У нас есть ордер на обыск, – ответил Анджели. Джад изумленно посмотрел на него:

– Ордер на обыск? Моей квартиры?

– Вопросы задаем мы, доктор, – заметил Макгрейви.

– Вы можете не отвечать на них, – добавил Анджели. – Прошу учесть, что сказанное вами может использоваться против вас.

– Вы не хотите позвонить адвокату? – поинтересовался Макгрейви.

– Мне не нужен адвокат. Я уже сказал, что одолжил Хансену куртку этим утром и больше ее не видел, пока вы не принесли ее ко мне в кабинет. Я не мог его убить. Весь день я провел в кабинете с пациентами. Мисс Робертс может это подтвердить.

Макгрейви и Анджели обменялись многозначительными взглядами.

– Что вы делали после того, как покинули кабинет? – спросил Анджели.

– Просто ездил на машине.

– Куда?

– В Коннектикут.

– Вас мог кто-нибудь видеть?

– Нет.

– Может быть, вы где-то останавливались, – предположил Анджели.

– Нет. Какое имеет значение, куда я ездил сегодня вечером? Хансена убили утром.

– Вы не возвращались в свой кабинет? – небрежно спросил Макгрейви.

– Нет. А что?

– Дверь в ваш кабинет оказалась взломанной.

– Не могли бы вы поехать туда с нами? Возможно, что-то украдено.

– Конечно. Кто сообщил об этом?

– Ночной сторож, – ответил Анджели. – Вы держите в кабинете ценности, доктор? Деньги? Лекарства?

– Наркотиков там нет. Денег тоже. В моем кабинете нечего красть. Я ничего не понимаю.

– Ну и прекрасно, – подвел черту Макгрейви. – Пора ехать.

В приемной царил хаос: кто-то вытащил все ящики, а их содержимое разбросал по полу. Джад не верил своим глазам.

– Как вы думаете, доктор, что они искали? – спросил Макгрейви.

– Не имею понятия, – ответил Джад и, подойдя к двери, ведущей в кабинет, открыл ее. Макгрейви следовал за ним по пятам.

Он увидел перевернутые столики, разбитые лампы, залитый кровью ковер. В дальнем углу лежало обнаженное тело Кэрол Робертс со связанными за спиной руками. На груди и бедрах виднелись ожоги от кислоты, пальцы правой руки были сломаны, а лицо превращено в сплошной синяк. Оба детектива пристально наблюдали за доктором.

– Вы побледнели, – заметил Анджели. – Присядьте. Джад покачал головой и несколько раз глубоко вздохнул.

Когда он заговорил, его голос дрожал от ярости: «Кто, кто это сделал?»

– Именно это мы и хотим услышать от вас, доктор Стивенс, – ответил Макгрейви.

Джад взглянул ему прямо в глаза.

– Никто не мог сделать такое с Кэрол. За всю жизнь она никому не причинила зла.

– Думаю, вам пора придумать что-нибудь еще, доктор, – рявкнул Макгрейви. – Вы не знаете человека, который мог бы ненавидеть Хансена, но ему воткнули нож в спину. Кэрол никому не причинила зла, но ее облили кислотой и замучили до смерти. А вы стоите здесь и говорите нам, что никто не хотел их обидеть. Хватит играть комедию. Вы что, слепой и глухой? Девушка работала у вас четыре года. Вы – психоаналитик. Неужели я поверю, что вы ничего не знали о ее личной жизни?

– Конечно, нет, – сухо ответил Джад. – У нее есть молодой человек, за которого она собиралась замуж.

– Чик. Мы уже говорили с ним.

– Но он никогда не сделал бы такого. Он хороший парень и любил Кэрол.

– Когда вы в последний раз видели ее в живых? – спросил Анджели.

– Я говорил вам. Перед тем как уехать, я попросил Кэрол закрыть кабинет. – Джад проглотил слюну и снова глубоко вздохнул.

– Вы ожидали кого-нибудь еще из пациентов?

– Нет.

– Как вы думаете, не мог ли это совершить какой-то маньяк?

– Такое может сделать только маньяк, но и он должен иметь повод для своих действий.

– Я с этим полностью согласен, – заметил Макгрейви.

– Почему она до сих пор лежит здесь? – сердито спросил Джад, снова взглянув на тело Кэрол, теперь напоминающее старую тряпичную куклу, выброшенную за ненадобностью.

– Сейчас ее уберут, – успокоил его Анджели. – Судебный медик и наши парни из отдела убийств уже закончили. Джад повернулся к Макгрейви:

– Значит, вы оставили ее в таком виде специально для меня?

– Да, и я снова хочу спросить вас, ради чего в этом кабинете можно пойти на такое? – он махнул рукой в сторону тела Кэрол.

– Не знаю.

– А то, что касается ваших пациентов?

– Нет, – покачал головой Джад.

– Вы не очень стремитесь нам помочь, не так ли, доктор?

– Неужели вы думаете, что я не хочу увидеть пойманного вами убийцу? – рассердился Джад. – Если бы мои записи оказались полезными для вас, я бы тут же сказал об этом. Я знаю своих пациентов. Ни один из них не мог убить Кэрол. Это сделал посторонний человек.

– Почему вы так уверены в том, что никто не охотился за вашими записями?

– Их не тронули.

Макгрейви с любопытством посмотрел на него.

– Откуда вы знаете? Вы же их еще не видели. Джад подошел к стене и под настороженными взглядами детективов нажал на небольшую деревянную пластинку. Часть стены отошла в сторону, открыв несколько вместительных полок, уставленных магнитофонными кассетами.

– Я записываю все беседы с моими пациентами, – объяснил Джад. – И держу пленки здесь.

– Не могли они пытать Кэрол, чтобы заставить ее сказать, где пленки?

– Эти записи ни для кого не представляют интереса. Надо искать другой повод для убийства Кэрол.

Джад еще раз взглянул на истерзанное тело и почувствовал, как его переполняет бессильная слепая ярость:

– Вы должны найти того, кто это сделал!

– Я постараюсь, – сказал старший детектив, глядя ему прямо в глаза.

Макгрейви попросил своего напарника отвезти Джада домой.

– У меня еще есть кое-какие дела, – объяснил он. – Спокойной ночи, доктор, – и, повернувшись, пошел вдоль улицы.

– Поехали, – поторопил доктора Анджели. – Я закоченел. Джад сел на переднее сиденье рядом с детективом, и машина тут же тронулась.

– Я должен сообщить семье Кэрол, – сказал доктор.

– Мы уже позаботились об этом.

Джад кивнул. Конечно, он все равно должен их повидать, но пока с этим можно повременить. Интересно, подумал он, чем собирается заняться лейтенант Макгрейви в такое время.

Будто читая его мысли, Анджели сказал:

– Макгрейви – хороший полицейский. Он считает, что Зиффрен заслужил электрический стул за убийство его напарника.